Княжеское правило

Черноволосый парень с большим кривым носом вышел на арену и воинственно ударил себя в грудь. Олег закатил глаза. Перед боем так обычно хвастаются те, кто потом быстрее всех убегают. Ну или те, кто действительно хорош.

– А от князя Михаил Торческого выходит могучий Олег!

Под ободряющие крики и улюлюканье зрителей Олег перешагнул через бревна. Его ноги и руки начали зудеть от усталости, в голове стоял неприятный шум. Но он твердо решил, что доведет дело до конца. Не бежать же от славы, когда она сама в руки идет.

Василий вышел за пределы арены, подержал тишину и крикнул:

– Начинайте!

Мир Олега сжался. Он не слышал шума толпы, не видел палящего солнца. Остались только арена, соперник и стук крови в ушах. Хорошо, бодряще.

Ивка не стал терять времени и с ревом бросился в атаку. Олег еле успел принять стойку, как на него обрушился град ударов. Не ожидавшие такого натиска зрители притихли.

Кулаки Ивки летали из стороны в сторону, каждый удар прилетал с силой маленького молота. Олегу оставалось лишь защищаться и ждать.

Не сумев проломить защиту противника с первой попытки, Ивка сделал два быстрых шага назад. Олег увидел возможность для ответа и бросился вперед.

Коренастый и широкоплечий парень оказался проворным. Ивка отскочил в сторону так быстро, что Олег не успел остановиться. Он пролетел мимо и получил резкий удар в бедро.

Олег скрипнул зубами. Больно, еще и выглядит неуклюжим. Обидно.

Ивка вновь насел на него с острыми, хлесткими ударами. Бойцы рычали и кружили вокруг друг друга, будто танцующая на деревенском празднике. Небольшой круг стал казаться совсем тесным.

Олег уставал, двигался все медленнее и тяжелее. Ивка наоборот выглядел бодрым и полным сил. Если так продолжится и дальше, то кучковскому бойцу даже драться не придется – Олег упадет сам по себе. Нужно побеждать сейчас.

Олег вильнул в сторону, схватил руку соперника за запястье и дернул его к себе. Ивка не сопротивлялся – оказавшись ближе, он просто ударил Олега в висок свободной рукой и толкнул его вперед.

Олег покачнулся и упал.

В глазах поплыло, тело отказывалось двигаться. Олег моргал и смотрел на смазанные силуэты оживившихся зрителей, которые что-то кричали бойцам и махали руками. Ивка демонстративно повернулся к нему спиной и снова начал бить себя в грудь. Солнце все так же беспощадно жарило всех под собой.

Олег с трудом приподнял голову. На душе было мерзко, но боль тела была намного хуже. Пора сдаваться.

Затем дружинник увидел вставшего со скамьи Михаила. Князь смотрел на него со смесью жалости и осуждения.

Как ему объяснить поражение? Как он может такое простить?

Олег сплюнул набившийся в рот песок и медленно встал. Ивка обернулся и недовольно скривилися. Уже надеялся, что продолжать драку не придется.

– До конца, значит,? Давай тогда! – крикнул он.

Олег присел и широко расставил руки. Выглядел он смешно, как шут на ярмарке. Но это было не важно.

Ивка усмехнулся и двинулся вперед. Он не торопился, готовился отбить любую атаку снизу. Но когда он оказался достаточно близко, Олег подпрыгнул и изо всех сил ударил противника по ушам.

Ивка вздрогнул, оглушенный внезапной болью. Первый удар ногой заставил его пошатнуться, а второй отправил на землю.

Олег не стал заигрывать со зрителями и сразу же придавил грудь противника коленом и начал бить его сверху. Ивка безуспешно пытался вывернуться из захвата, но только открывался для новых ударов.

Вскоре, хрипя от удушья, боец Кучковичей стал бить ладонью по земле.

Дружинники, торговцы и другие зрители взревели. Кто-то прыгал и обнимался с соседями, радуясь выигрышу. Другие ругались и плевали под ноги. Все смотрели на Олега с уважением.

Дружинник встал, рассеянно пожал протянутые руки. Он смутно понимал, что должен радоваться и принимать поздравления. Но ему хотелось только заползти в свою палатку и проспать несколько лет.

Еремей подлетел к нему и смял в медвежьих объятиях:

– Я же говорил! Я же говорил, а?! Витязь, настоящий витязь, молодчина! Ух, сейчас отмечать пойдем…

Михаил был занят разговором с соседями на лавке и подсчетом полученных денег. Но потом он бросил взгляд на Олега и широко улыбнулся.

Князь Торческа был господином строгим и требовательным. Слуг своих не баловал, просто так милости не раздавал. Поэтому эта улыбка Олегу запомнилась надолго.

От радости и напряжения у дружинника закружилась голова. Присев на землю, он посмотрел на возвышавшийся над лагерем холм. Там на солнце блестели дворцовые башни. Там их ждал Андрей Боголюбский.

Глава вторая

В которой рассказывают удивительные истории, принимают нового наследника и носят бочки.

– А в середине города того стоит круглый дом без крыши – Колосей называется. Стоят там скамьи на тысячи людей, и яма большая между ними. И живет там колдун по имени Вергилий, что мертвых воскрешает и командует ими как рабами своими…

Старик-рассказчик вещал со страстью. Размахивал руками, стучал по столу, топал ногами, корчил рожи. То ли искренне переживал от своих историй, то ли просто решил, что так зрителям будет интереснее. Таким бродячим умельцам приходилось всегда бороться за слушателей, у каждого были свои хитрости.

Олег слушал старика вполуха. Сказки его веселили, но куда больше его занимали люди вокруг.

В большом зале стояли три широких и очень длинных стола. Слева, на удобных скамьях с подушками, расположились бояре, тысяцкие, тиуны и другие старшие слуги великого князя. Все были красивые, разодетые с холеными лицами. Они слушали старика со снисходительными ухмылками, почесывая бороды и отхлебывая вина из кубков. Кто-то с аппетитом поглощал мясо кабана и куриц, другие тихо переговаривались.

Справа, на скамьях попроще, в тесноте сидели сотники, десятники и простые дружинники, которых хозяева великодушно взяли с собой. Они завороженно внимали рассказчику, изредка прикладываясь к глубоким братинам с брагой. Бойцы чаще всего были людьми неискушенными. Про дальние земли, тамошних правителей и колдунов они не знали почти ничего, поэтому слушать про все это им было интересно, даже если врут.

А за главным столом восседали приближенные великого князя: бояре, важные церковники и малые князья. Среди них был и Михаил. Там все выглядели по-разному: одни вертелись и перешептывались с соседями, другие сидели неподвижно, полные тихого достоинства.

Сам князь Боголюбский, сидевший посередине, рассеянно перебирал четки. На рассказчика он смотрел со скептической ухмылкой.

– Красиво говоришь, дед, – сказал он глубоким голосом с приятной хрипотцой. – Про воскрешения ты это, конечно, заливаешь, но красиво.

Старик улыбнулся и повернулся к князю.

– Что, господин, в ворожбу не веришь?

– Не верю. Глупость это, ничего больше.

– Много я таких мудрецов неверующих видел, – старик вдруг схватил со стола кусок мяса и бросил его в рот. – Все гордые были, все на свете знали, все понимали… Передумали все.

– Ты переубедил, что ли?

– Не я, а жизнь, – чавкая, ответил рассказчик. – Вот, например, был у меня сват, Филя. Построил себе баню, а баннику подарков не занес. Не верил он в него, говорил: «И без того семью кормлю и полдеревни, не хватало еще на выдумки тратиться». Ну и, понятное дело, обозлились на него духи. Пошел он однажды купаться, а потом как заорет, как выбежит весь перепуганный…

Князь фыркнул и махнул рукой.