Вспомнить себя. Повесть. Рассказы. Эссе

– Можно попробовать, – ответил врач. Он протянул Филиппу визитную карточку и сказал: – я из психиатрического отделения. Если будут сложности, звоните. Конечно, было бы лучше понаблюдать за нею. Я не могу ещё установить точный диагноз амнезии: толи ретроградная амнезия, толи диссоциированная амнезия.

– А что, бывают разные типы амнезии? – удивился Филипп.

Психиатр снисходительно улыбнулся и пояснил:

– Амнезия бывает разная, и в большинстве случаев быстро проходит. Я больше склоняюсь к тому, что у пациентки диссоциированная амнезия, при которой забываются факты из личной жизни, но сохраняется память на знания. Об этом можно судить по тому, что у неё сохранилась способность говорить на двух языках. Как долго будет тянуться болезнь – сказать не могу. Я выпишу рецепт, пусть она пару недель принимает лекарство. Может помочь.

Врач сел к столу и отпечатал на компьютере рецепт.

Когда Филипп выходил из кабинета, врач – психиатр добавил:

– Привезите послезавтра пациентку ко мне на приём. Скажем так, в десять часов в моё отделение. Я перед обходом ещё раз её посмотрю и поговорю с нею.

Через час Филипп вёз в своей машине молодую испуганную девушку в сторону университета. Филипп знал, что её зовут Света, что она родом из городка, где когда-то и он родился. Это он узнал частью из истории болезни и частью из расследования после аварии, а от неё ничего узнать было нельзя. Она только испуганно дёргалась, когда слышала какой-то вопрос, напрягала память и не могла найти ответ. От этого навёртывались на её глаза слёзы, и поэтому Филипп прекратил попытки что-нибудь из её памяти выжать. Когда припарковали машину, они пошли к зданию общежития. Света не узнавала дороги. Хорошо, что Филипп ещё раньше, позвонив в университет, узнал номер её комнаты. Лифтом поднялись на пятый этаж. У комнаты ждал хаузмайстер, которого Филипп вызвал по телефону. Он открыл комнату и протянул молодому полицейскому запасной ключ.

В комнате было всё так, как должно быть у нормальных девушек. Зеркало, набор парфюмерии, несколько сортов шампуней в ванной комнате. Койка аккуратно заправлена. Кое-какие вещи небрежно брошены на спинку стула, кое-что лежало аккуратно на одеяле. Стол был завален книгами, и несколько раскрытых тетрадей как будто ждали пера хозяйки. В комнате стоял стойкий запах дешёвых, но приятных духов и свежего женского тела.

– Света, вы узнаёте свою комнату? – спросил Филипп.

Девушка растерянно оглядывалась и, по-видимому, ничего не узнавала и выглядела испуганной и беззащитной. Она даже не пыталась ответить. Для неё в этой комнате всё было чужим. Теперь Филипп усомнился в решении взять её в общагу. Но и в психиатрию ему не хотелось бы эту красивую девушку отвозить. Она всё больше и больше нравилась ему, вызывала в нём симпатию. Он достал мобильный телефон и набрал номер матери.

– Мама, у вас же в квартире есть свободная комната? – спросил он, когда на звонок ответили. – Я приеду к тебе сейчас с одной девушкой.

Видимо, мать о чём-то радостно заговорила, потому что Филипп её прервал.

– Мама, это не моя девушка. Я сейчас приеду и всё объясню. Не делай скороспелых выводов.

Он отключил телефон, достал из-под койки замеченную им спортивную сумку, быстро сложил в неё несколько необходимых девушке вещей, взял девушку за здоровую руку и повёл из комнаты. Света не сопротивлялась и послушно шла за ним.

По дороге к родителям Филипп ещё раз попытался разговорить девушку. Больше всего его интересовало, помнит ли она русский язык. Ведь могло же так случиться, что и родной язык забылся, хотя врач предположил, что знания у неё должны сохраниться. До этого он всё время разговаривал с нею на немецком языке, и она отвечала, хоть и с акцентом, тоже по-немецки.

– Света, а русский язык вы не забыли? – спросил её Филипп по-русски.

Девушка, не ожидавшая услышать от полицейского русскую речь, удивлённо глянула на него.

– Нет. Вот что я русская помню отлично. Вы знаете, из каких я мест? Мы же были сейчас в общежитии университета, я учусь в университете?

– Да, вы студентка университета. Каким ещё языком вы владеете, кроме русского и немецкого?

Света неопределённо пожала плечами. Филипп сказал два незначительных предложения на английском, и девушка автоматически ответила ему на том же языке. Причём, английским она владела лучше, чем немецким.

– Вот, видите, Света, мы постепенно узнаём, какая вы способная студентка. Ничего, наладится всё. Я спрашивал психолога в клинике, он сказал, что у вас память должна восстановиться.

– А если не восстановится, что тогда?

Филипп заметил, как повлажнели её глаза и не стал на этот вопрос отвечать. Отчасти он и сам не знал ответа на него. К тому же они подъезжали к дому его родителей, и ему надо было искать место для парковки.

Когда выходил из машины и помогал затем выйти девушке, мельком увидел, как откинулась занавеска на кухонном окне, которое выходила на проезжую часть улицы, и его мать внимательно следила за ними, видимо по-матерински оценивая гостью. Он помахал рукой и улыбнулся ей, давая знать, что заметил «шпионку» в окне.

Прежде, чем уехать из общаги, Филипп помог собрать необходимые девушке вещи. Она сама не знала, где и что лежит, и Филиппу было немного неудобно доставать из шкафа её интимные вещи и бельё. Теперь он тащил на второй этаж сумку. Мать уже стояла в дверях и улыбалась девушке, как самому родному человеку на свете. Девушка вошла в прихожую и остановилась в нерешительности.

– Познакомься, мама – эту девушку зовут Света. Её только что выписали из больницы. Это та девушка, что попала в субботу ночью в аварию. Я отвез её сначала в общежитие, но у неё провал памяти и она ничего не помнит. Я подумал, что будет лучше, если она побудет немного под твоим присмотром.

– Ах ты, боже мой, какое несчастье. Она же та девушка из России, да?

– Да, это она.

Мать подошла к девушке и обняла её. Света не отстранилась от незнакомой женщины, а сама, в свою очередь, обвив её руками за плечи, чуть слышно всхлипнула. Филипп смущённо топтался возле них, не зная, что делать дальше. Но звал долг полицейского.

– Ладно, мама, ты помоги Свете устроиться, а мне надо на службу.

Он вышел из дома и поехал в сторону клиники, где лежала вторая девушка, и как оказалось, родная сестра Светы. То, что Света теперь будет под надёжным присмотром, Филипп не сомневался. Его мать была очень сердобольная женщина, и родственники ценили её за это.

За городом дорога была не загруженная, и Филипп в считаные минуты доехал до клиники в маленьком городке. Здание клиники было окружено высокими развесистыми липами и клёнами. Листья деревьев окрасились большей частью в желтоватый и коричневый цвет, и многие из них уже устилали дорожки и зелёные полянки вокруг здания. Обеденное солнце пробивалось сквозь полуголые ветки и от этого на земле высвечивалась сочная палитра, выложенная из жёлтых и коричневых листьев, зелёной травы, небольших цветочных клумб и ярких солнечных бликов. После недавнего дождя земля была ещё влажной и откуда-то, где, возможно, шла в это время гроза, ветерок приносил усиленный запах озона и прелых листьев.

У портье на входе в клинику Филипп узнал, что девушку уже давно вывели из комы, и она теперь лежит в нормальной палате. Узнав номер палаты, он пошёл в отделение травматологии. В палате было три койки, и все были заняты больными. Как правило, здесь больных долго не держали. Вывести человека из шока после травмы, наложить при необходимости гипс или прооперировать, понаблюдать за пациентом день-два – и отправляли домой под наблюдение домашнего врача. Вот и сейчас одна пациентка уже приготовила сумку с личными вещами и видимо ждала толи документы о выписке из больницы, толи родных, которые должны были её забрать. Студентка лежала у окна. В этот раз она выглядела лучше, чем в ночь аварии. Рядом с нею у койки на стуле сидела знакомая Филиппу женщина. Она приветливо поздоровалась, а её дочь вопросительно смотрела на незнакомого молодого человека.

– Я – Филипп Рембах, занимаюсь расследованием аварии, – представился он девушке.

– Здравствуйте. Я от мамы слышала, что Света потеряла память. Она, что, и меня не помнит?

– У неё амнезия. Но врач сказал, что это пройдёт. Нужно только время. Вполне возможно, если увидит вас, может и вспомнит свою подругу.

– А где она сейчас? В больнице?

– Нет. Я её определил на постой к моим родителям, чтобы она пока была под присмотром.

– Ой, спасибо. Привезите её ко мне. Врачи сказали, что мне нужно ещё пару дней здесь быть. Привезите, пожалуйста.

– Я постараюсь. Думаю, ей пойдёт на пользу, если она встретится со своей подругой.

Филипп повернулся к женщине и обратился к ней:

– Госпожа Фетч, мне нужно с вами поговорить наедине.

Они вышли из палаты в коридор. Рядом с палатой была специальная ниша для встреч пациентов с посетителями. В это время там никого не было. Они прошли в нишу и сели напротив друг друга за круглым столом, на котором лежали старые журналы, несколько религиозных брошюр и изрядно потрёпанная газета. Женщина ожидающе уставилась в Филиппа. Она, по всей вероятности, не догадывалась, о чём может идти речь. Ничего предварительно не говоря, Филипп протянул ей результаты ДНК-анализов обеих девушек. Женщина читала текст, и лицо её постепенно становилось пунцовым. Мало того, на нём стал отражаться страх. Она смотрела на результаты анализа и молчала.

– Вам этот документ о чём-то говорит?

– Нет. Я не знаю, что бы это значило.

– Пациентка отделения в центральной клинике и ваша дочь – родные сёстры. Вы можете мне этот факт как-то объяснить.

– Я не знаю, в чём тут дело, – чуть ли не истерично, громко крикнула женщина. – Илону родила я и больше вам ничего объяснять не буду! Здесь, возможно, какая-то ошибка. Во всяком случае, я на эту тему буду разговаривать с вами только в присутствии адвоката.

Она встала, намереваясь идти в палату к дочери. Филипп понял, что от женщины он ничего не добьётся. Видно было, что она напугана, но старалась свой испуг тщательно скрыть. Это ей давалось нелегко.

– Госпожа Фетч, рано или поздно, мы всё равно узнаем правду. Лучше вам мне обо всём рассказать.