Вспомнить себя. Повесть. Рассказы. Эссе

– Мне нечего вам рассказывать, – ответила женщина и решительно пошла к палате.

Дверь в палату за женщиной захлопнулась, а Филип остался сидеть задумчиво на стуле, в уверенности, что женщина должна обязательно выйти и поспешить к своему мужу. В коридоре появился молодой мужчина. В руках он держал букет осенних цветов и медленно шёл, разглядывая номера палат. Филипп узнал его. Он заезжал к нему на ферму, чтобы запротоколировать факт спасения тонувшей девушки.

– Господин Гернер, – позвал его Филипп, – вы к Илоне Фетч? Она в четвёртой палате. Подождите немного, там сейчас её мать.

Бруно подошёл к полицейскому и присел напротив него.

– Как дела на ферме?

– Я продаю её. До декабря надо скот продать или сдать на мясокомбинат.

– А что, новые хозяева не собираются дальше фермой заниматься?

– Нет. Они планируют в этом месте что-то строить. Снесут дом и все строения.

– А вы что будете делать?

– Покупаю квартиру в городе. Меня берут на работу в ветеринарную службу района. С первого января следующего года начну у них работать. У меня же ветеринарное образование.

Из палаты вышла женщина и спешно пошла к выходу из отделения.

– Мать Илоны ушла, можете идти к ней.

Филип встал и тоже пошёл к выходу клиники.

Наступило время обеда. Можно было где-нибудь в городе перекусить, но почему-то с того времени, как Филипп оставил Свету в квартире родителей, его не отпускала мысль о ней. Снова и снова она возникала перед его глазами и от этого становилось приятно. Девушка ему нравилась. И думая о ней, он решил поехать на обед к родителям.

Мать встретила его у дверей. Она радостно сказала:

– Ты как раз к обеду.

– Как там девушка? – кивнув в сторону комнаты, спросил Филипп.

– Не выходит. Я заглядывала, она лежит на кровати и дремлет. Наверное, последствия травмы. Зайди, поговори с ней, ей нужно сейчас чьё-то участие. А я пока приготовлю на стол.

Филипп постучался в дверь и когда услышал «Да», вошёл в комнату. Девушка сидела на койке и ожидающе смотрела на стоявшего в дверях Филиппа.

– Здравствуйте, – сказала она, когда Филипп вошёл в комнату.

– Света, мы уже здоровались с вами. Я же вас привёз сюда утром.

– Да? А я забыла. Вы работаете в полиции?

– Я инспектор полиции. Света, давайте перейдём на «ты».

– Давайте.

Они всё время разговаривали на немецком языке. Но Филипп предложил:

– Если хочешь, можно говорить по-русски. Я понимаю и могу говорить на этом языке. Мои родители из того же города, откуда ты приехала в Германию.

– Да? А какой это город?

Чувствовалось, что она пыталась что-то вспомнить и ничего у неё не получалось. Филипп назвал ей город и добавил:

– Мы выехали в Германию, когда мне было десять лет.

– Да, – опять односложно проговорила Света.

Постучалась мать, и, открыв дверь, позвала к столу. Когда вышли из комнаты, столкнулись с только что пришедшим отцом. Он обнял Филиппа и, протянув Свете руку для знакомства, представился:

– Александр Филиппович, я папа Филиппа. Можешь меня дядей Сашей называть.

Отец скинул куртку, и они все вместе устроились за столом в кухне. От гуляша и толчёной картошки шёл вызывающий аппетит вкусный запах. Сначала ели все молча, но насытившись, стали перебрасываться короткими репликами. Отец рассказал, что делал сегодня на даче, мать поведала о телефонных звонках дочери и знакомых. Филипп задал только пару несущественных вопросов. Света же настороженно слушала, не вмешиваясь в разговоры. Она, похоже, стеснялась и не знала, как себя вести. Отец, пытаясь привлечь её к разговору начал задавать вопросы, но Света терялась, не находя ответов.

– Папа, Света почти ничего не помнит из своей прежней жизни, – объяснил ситуацию Филипп и добавил: – но это должно скоро пройти. Так сказал врач.

Света вдруг повернулась к Филиппу, сидевшему справа от неё, и спросила:

– Вы говорили, что родом из моего города. Расскажите мне о нём. Расскажите мне о моей жизни.

С одной стороны Филипп обрадовался тому, что она запомнила его слова о городе, а с другой стороны, как можно рассказать человеку о той жизни, которую сам не проживал.

– Света, мы договорились говорить «ты» друг другу, – подчеркнул он сначала и потом добавил: – О твоей жизни я ничего не могу рассказать, но я город ещё помню, и могу рассказать о школе, где учился до четвёртого класса, о его улицах, где гулял с друзьями. Мама с папой тоже могут тебе кое-что напомнить. После еды пойдём в твою комнату, и я постараюсь тебе что-нибудь рассказать. Правда, мне надо к двум быть на службе, но минут двадцать у меня ещё есть.

Он и Света встали из-за стола, и ушли в занимаемую ею комнату. Её сумка всё ещё была закрыта и, видимо, она ничего из неё не извлекала. Возможно, не рассчитывала в этой квартире долго оставаться. Филипп сомневался в этом. Но на самом деле он и сам не знал, как долго придётся девушке жить в квартире его матери. Даже пробежала мысль, не лучше ли было бы отправить её домой, к её матери. Дома и стены помогли бы восстановить память. Филипп решил при визите к психологу обсудить с ним этот вариант.

Света снова устроилась на койке. Она сложила две подушки вместе и устроилась на них полулёжа, поджав под себя коленки.

– Расскажи Филипп о моей жизни там, в России, – повторила она свою просьбу, высказанную за столом, как будто и не слышала тогда его ответ.

– Твой город находится в ста километрах от крупного областного цента, – начал рассказывать Филипп. – Я помню мою улицу и школу. Хорошо помню центр города. Там стоял памятник Ленину и туда мы ходили в горсовет выписываться. Когда мы получили разрешение на выезд, я в школу не ходил, и мама брала меня с собой. В городе было две школы. Одна была недалеко от центра, а другая – новая, была построена в микрорайоне. Я как-то был там с папой. В какой школе ты училась, не знаю, но судя по твоему адресу в паспорте, ты должна была учиться в старой школе.

Филипп был не больно-то хороший рассказчик. Но постарался как можно детальней описать городскую площадь, школу, запомнившийся небольшой сквер. И странно, чем дальше он углублялся в прошлое, тем чётче всплывали забытые детали города. Вспомнились гипсовые статуи в парке: одна пионерка со вскинутой рукой и другая скульптура пионера с веслом. Он не мог знать, что это были заштампованные атрибуты парков периферийных городов. Вспомнился ванильный вкус мороженного, которое продавалось на углу площади в киоске возле универмага. Света всё время слушала, не перебивая и безотрывно глядя на него. Потом вдруг Филипп заметил, как она пару раз смежила веки и, наконец, ровно задышала, провалившись в сон. Филипп встал, осторожно вышел из комнаты и, махнув выглянувшей из кухни матери, покинул квартиру.

Этот день и следующий Филипп с головой окунулся в работу. Кроме шефа полиции у него был ещё непосредственный начальник – шеф отдела по борьбе с преступностью. Работы накопилось достаточно, особенно бумажной. Хоть и старался Филипп все бумаги своевременно оформлять, но постепенно всё равно скапливались незавершённые дела. Шеф полиции при случайной встрече, узнав, что его подчинённый устроил больную студентку на постой к своим родителям, участливо спросил о её здоровье. Неподдельный интерес проявил и шеф отдела. Филипп наведывался к родителям при каждом удобном случае. И всегда он старался рассказать Свете что-нибудь о городе. Часто к разговору присоединялась мать или отец.

Настало утро, когда надо было везти Свету на приём к психологу. Филипп отпросился с работы, забрал из дома Свету и поехал в клинику. Врач был на месте и сразу приступил к её осмотру. Внешний осмотр и проверка давления и ритма сердца его вполне удовлетворили. Четверть часа он разговаривал с пациенткой, пытаясь угадать глубину её амнезии. После проверки больной он отправил её в коридор и пригласил к себе в кабинет Филиппа.

– Господин полицейский, я вполне удовлетворён состоянием больной. Некоторые элементы памяти возвращаются. Но, на мой взгляд, процесс идёт всё ещё медленно.

– Я поселил её к моим родителям, – сказал Филипп. – Мы много рассказываем ей о городе, в котором она родилась и до выезда на учёбу жила. Мы же тоже из тех мест.

– Да вы что? – удивился врач. – Как хорошо, что вы рассказываете ей о городе. Но ещё было бы лучше, если бы она оказалась в знакомой среде. Её родители живут тоже ещё там?

– Только мать. Отца у неё нет. Мы пытались связаться с нею через местную полицию, но пока не получилось.

– Хорошо было бы, если мать её приехала бы сюда, а ещё лучше, отправить её в Россию к матери. Дома и стены помогли бы. Вот только отпускать её одну в такую дорогу рискованно. Потеряется.