Подумаешь, попал – 2

– Эй, ты куда?

Не обращая внимания на мой возмущенный вопрос, Рябинин быстро пополз по канаве вместе со своим и моим пистолетом. Стрельба почти утихла. Почти, потому, что с нашей стороны ответных выстрелов не было. Я чуть приподнял голову, пытаясь оценить обстановку, но тут же спрятал ее. Сверху прошла очередь. Но все же я увидел, как от грузовичка к нам бежали люди.

– Хана, – проговорил я, – и встретил взгляд Федорчука, сжимающего наган.

– Эх, гранату бы мне, – с тоской сказал он. – А, была, не была!

Он, собирался вскочить, но в этот момент, раздались выстрелы, потом, с секундной задержкой, еще. Я все же, приподнял голову и увидел. – Рябинин, зайдя со спины к бегущим, пристав на колени, стрелял по-македонски, с обеих рук, почти не целясь. Четверым, бегущим к нам, оставалось метра четыре, и они не преодолели их, завалившись перед нами. Я приподнялся на половину, и понял, стрелять по нам больше некому. Возле пулемета максим, который был направлен в нашу сторону и стоял в кузове полуторки с откинутым бортом, лежал неподвижно стрелок.

Оглядевшись, Рябинин направился к нам. Нет, он был кем

угодно, но не деревенским увальнем, которым прикидывался.

Рядом клацнул затвор.

– А автоматик-то наш. Можно я себе его возьму, товарищ генерал? – спросил, Федорчук.

Я поглядел на убитых, одетых в нашу форму, и ответил:

– Да забирай хоть все! – и добавил: – Больше без автоматов и гранат ездить не будем.

Подошел Рябинин и протянул мне мой ТТ. Я лишь только отмахнулся.

– Оставь себе, ты я гляжу с двумя работать профи. Глянул ему в глаза, которые мгновенье тому назад были жесткими, а теперь

излучали саму доброту.

– Спасибо, Семен! Потом поговорим. А сам думал, все-таки, умудрились особисты всучить своего. А интересно, сколько лет, его тренировали, как их сейчас называют осназовцы? Их подготовка.

Федорчук спешил к стонущему сержанту, тот один оставался в живых возле расстрелянного виллиса. Я глянул в другую сторону. Недалеко от полуторки, валялся опрокинутый, покореженный взрывом гранаты мотоцикл, возле него окровавленные тела двух бойцов.

Послышался гул моторов, и из-за просеки показалась танковая колонна. Это шла свежая бригада из резервного фронта, обещанное мне пополнение. Идущий впереди танк остановился перед перекрывающими путь разбитым мотоциклом и телами погибших. Из люка башни высунулась голова, потом и сам танкист. Вслед за первым танком встала и вся колонна. Откуда-то из ее средины вырвался автомобиль и помчался к головному танку. Танкист меж тем, спрыгнул на землю и оглядел побоище.

– Что братишки, налет? – спросил он, направляясь к нам. Разглядев меня, ойкнул, но сказать ничего не успел. Возле

танка притормозил додж, и выглянувший из него офицер проорал:

– Кривцов, почему встали? Немедленно освободить дорогу! Не хватало, чтобы и нас бомбами накрыли.

Почему-то и старший офицер решил, что это был авианалет.

– Подполковник, ко мне! – крикнул я, обращаясь к нему.

Тот, услышав командный голос, понял, что рядом кто-то в звании повыше его. Выбрался из машины и, определив взглядом, кто здесь старший, быстрым шагом подошел ко мне.

– Подполковник Баланов, товарищ генерал-майор, командир 23-й танковой бригады.

Ну, точно ко мне, только мы её вчера ждали.

– Генерал-майор Кропоткин, – представился и я. – Тут такое дело, подполковник. Это не налет авиации противника, а спланированное нападение диверсионной группы. И да, вы правы колонну задерживать нельзя.

Через двадцать минут мы вновь ехали по дороге к штабу армии. Нас сопровождал ЗИС с двумя отделениями автоматчиков в кузове, выделенными мне в качестве охраны из мотострелкового батальона бригады. По времени я уже опаздывал, мне было приказано явиться к двум, а уже была половина третьего. На месте происшествия, оставался особист бригады с десятком человек. Раненого сержанта отправили в корпусной госпиталь.

Генерал-полковника Горбатова на месте не оказалось, выехал в штаб Фронта. Я зашел к начальнику штаба. Генерал-майор Виконтов сидел у себя за столом и пил чай.

– А, Виталий Викторович, заходите, присаживайтесь! На чаек решили заглянуть?

Я присел напротив и хотел уже было извиниться за опоздание.

Но в этот момент мне подсунули стакан в серебряном подстаканнике, с горячим, ароматным чаем, который налил ординарец Виконтова из настоящего пузатого самовара, стоящего тут же на столе.

– Да, Виталий Викторович, на завтра назначено совещание на

двенадцать часов. Прибыть со своим начальником штаба или заместителем. Кстати, как насчет вашего штаба? Людей подбираете? Мы в свою очередь к вам несколько человек пришлем.

Генерал-майор допил свой чай, поставил пустой стакан в таком же подстаканнике на стол и продолжил:

– Сегодня утром к вам отправили нового адъютанта, старшего

лейтенанта Колкина. Как он вам? Лейтенанта Ветрова, представили к ордену Красного знамени, посмертно. Геройский поступок, закрыть своим телом командира.

– Согласен, и очень жалею его. Вот вашего Колкина еще не видел.

– Ты, наверное, из штаба фронта едешь? – предположил начштаба армии.

– Да нет же, к вам ехал! Сами к двум часам вызывали. Извините за опоздание, но по дороге на нас напали вражеские диверсанты. Еле отбились. Погибло шестеро бойцов из группы сопровождения.

– Сперва полковник Ведерников, теперь нападение на вас, – обеспокоился Виконтов. – Не слишком ли подозрительно?

Потом вдруг вскочил со стула.

– Никто вас не вызывал сегодня к нам в штаб! Совещание, как я говорил, назначено на завтра, на двенадцать.

– А как же нарочный? Я сам видел, как он вручал пакет моему начштаба.

– Никакого нарочного к вам сегодня не направляли, пакет о завтрашнем совещании передали с Колкиным!

Тут, вскочил и я.

– Нужно немедленно менять дислокацию штаба и изменить время совещания!

– Да, да! – согласился со мной Виконтов.

– Что было известно старшему лейтенанту Колкину о готовившемся наступлении? – спросил я.

– Как штабному офицеру – многое. Он иногда выполнял поручения вестового, – сообщил начштаба.

– Понятно… То-то у Лисицына не возникло вопросов к вестовому. Встречал его в штабе армии, да и мне он показался знакомым.