Фаетон. Научно-фантастический роман. Часть 2

Фаетон. Научно-фантастический роман. Часть 2
Валентин Колесников

Цивилизация Фаетона, некогда прекрасной планеты-близнеца Земли, была создана Союзом высокоразвитых существ-гуманоидов Вселенной. Принц Лакии, Тир, (одного из государств на Фаетоне), жертва дворцовых интриг, попадает в жаркую безводную пустыню, чудом остается жив. Ценою невероятных страданий добирается до жилища пастухов. Спустя год возвращается во дворец, где ждут его новые испытания. Судьба планеты предопределена. Как предопределено будущее Земли? Ответы на загадочное прошлое и будущее найдете в пережитых приключениях героев этой книги…

Глава двенадцатая

Коперник, открыв дверь своей комнаты, ключом, который носил всегда при себе, снял одежду, повесив ее на плечики в шкафу и в одних трусах, напевая песенку, прошел в ванную комнату. Хорошо помывшись, свежий и чистый, он прошел к холодильнику и, не обнаружив там традиционной бутылки с водкой, подумал, что забыл ее на столе. Так и есть, бутылка, отпитая наполовину, стояла рядом с граненым стаканом на столе. Он налил себе стакан водки и выпил, как пьют воду, даже не скривился. Удовлетворенно крякнув, выключил свет и прыгнул в постель. Внезапно как клещами был схвачен объятиями Маши Зарудной, как сумасшедшая она затрепетала в его постели и без умолку повторяя:

– Люблю! Люблю! Люблю!

Коперник сначала опешил, а затем всей мощью, не знавшей женщин до сего дня, уцепился в это податливое создание и целовал, и целовал, как голодный лев рвет окровавленные куски добычи, так и он срывал покрывало невинности с нее и со своего естества…

Они появились вдвоем в приемной Гаринова. Маша Зарудная с сияющей и цветущей улыбкой. И Коперник, подтянутый и помолодевший. Генерал удивленно смотрел во все глаза, не мог поверить собственному взгляду, кто перед ним. Коперник или кто–то другой? Из сутулого боязливого и невзрачного человечка Афанасий Петрович вдруг превратился в почти стройного мужчину с орлиным взором в серых глазах, с какой–то уверенной походкой и уверенными движениями. Руки его уже не дрожали и смелость, с которой он вошел в кабинет Гаринова, сразила генерала, как шальная пуля парящего орла. Вошедший Коперник громким голосом приветствовал опешившего генерала:

– Здравствуйте Алексей Алексеевич! – протягивая руку для пожатия, Коперник подошел к рабочему столу. Генерал с удовольствием крепко пожал, не преминув сказать:

– Афанасий Петрович, что произошло сегодня ночью? Я вижу, у Вас синяк под глазом запудрен женской розовой пудрой.

– Да, Алексей Алексеевич, произошло. Мы с капитаном Зарудной решили пожениться. И пришел к вам, чтобы вы разрешили нам жить вместе, пока будем ждать очереди на регистрацию бракосочетания в загсе.

– А вот мы сейчас и спросим у предмета вашего обожания? – Гаринов нажал кнопку вызова. Маша Зарудная появилась с сияющей улыбкой, сверкающей счастьем и жизнерадостностью. Гаринов, недолго думая, задал один единственный вопрос: –Это правда?

Маша с нескрываемой нежностью посмотрела на предмет своего обожания. Коперник улыбался ей, и в его улыбке было что–то лошадиное. Крупный нос с горбинкой и крепкие передние зубы, напомнили генералу его детство, когда он с мальчишками пас совхозных жеребцов. Особенно ему припомнился один. Он громко ржал и показывал свои крепкие передние зубы, точь–в–точь, как сейчас улыбался Коперник.

?Ну и дела?? – подумалось Гаринову. Маша отвечала: – Правда, Алексей Алексеевич. Разрешите нам пожить вместе? – она нервно теребила папку для деловых бумаг, которую держала в руках, – Я уже и вещи к Алику перенесла.

– К какому такому Алику? – притворившись, что не понимает о ком идет речь, спросил генерал.

– Это, Машенька так меня называть стала. – Оправдывался Коперник, – У меня, знаете ли, фамилия знаменитая, а вот с именем не сложилось, сами понимаете, вот она и придумала меня Аликом называть.

– Ну, что ж, дети мои, – начал говорить генерал голосом, как священник в церкви на проповеди, – живите вместе, благословляю вас. – Простодушная улыбка засветилась на его лице. Подумав, добавил, –Я сегодня же напишу приказ и передам коменданту, чтобы он поселил вас вместе.

– Алексей Алексеевич, позвольте передать вам проект приказа. – Маша достала со своей папки напечатанный на бланке центра проект.

– Давай сюда. – сказал Гаринов. Взял протянутый Машей листок и, не глядя в него, п одписал, сказав Копернику, – Я ей полностью доверяю. Умная и грамотная девушка, береги ее. – Он впервые сказал Копернику ты, а это значило, что теперь и Афанасий Петрович вошел в круг полного доверия к генералу, – Идите, дети мои и живите счастливо.

Афанасий и Маша вышли из кабинета. Гаринов сидел некоторое время в глубокой задумчивости, пытаясь собрать мысли в логический порядок, и не мог сосредоточиться на текущих делах из–за хаотического нагромождения, следовавших одно за другим, событий последних дней. А ведь надо было готовить отчет по итогам истекающих на этой неделе ста дней работы НИИ Проблем антигравитации…

Генерал встал со своего места, подошел к окну. Деревя, видневшегося парка за окном, уже кое–где были укрыты желтеющей листвой и хорошо были видны из его кабинета. Гаринов долго смотрел на кроны в глубокой задумчивости. Прикидывая, что он скажет Ученому Совету, и ни на миг, не сомневаясь в том, что Президент, конечно, тоже будет внимательнейшим образом следить за работой Совета и лично за докладом Гаринова. Генерал перебирал в уме все за и против экспериментальных испытаний и находил все больше положительных фактов в пользу разработок конструктивных параметров. В конечном итоге все будет зависеть от доклада. Успешно проведенные испытания давали, конечно же, зеленую улицу новому направлению в науке. И это открывало хорошую перспективу широчайшему использованию вихревого эффекта пространства, и как следствие этого эффекта антигравитации. Но, как все это изложить в простой и доходчивой форме, чтобы получить одобрение Ученого Совета, что в данном случае не маловажно, особенно для дальнейшей организации широкомасштабных исследований, которые положат началу запуску производства различных конструкций дисколетов. Конечно же, без обсуждения проекта с пилотами Кразимовым и Собиновым отчет не будет полноценным, да и без компетентного Коперника, хорошо оснастившего в кратчайшие сроки дисколеты, отчет будет бедным. И генерал решительно повернулся от окна и снова уселся за своим столом. На листке бумаги стал энергично набрасывать шариковой ручкой план построения доклада по будущему отчету…

На следующий день, счастливый и звонкий голос Маши, сообщил, что в приемной уже находятся пилоты и ее Алик.

– Пусть войдут! – приказал генерал.

Все трое вошли и расселись на указанные Гариновым места у журнального столика. Так было легче создать непринужденную обстановку, в которой легче выявлялись скрытые места в прошедшей работе. Которые можно было бы устранить здесь, а не выслушивать едкие замечания коллег на Совете, которые воспринимаются там, как удар в спину, ощутимее и больнее. Гаринов, рассадив гостей по местам, начал читать набросок проекта доклада, гости внимательно слушали. Когда он закончил, сказал, обращаясь к коллегам: –Итак, вы все прослушали. Ваши дополнения, замечания по этому плану я хочу услышать здесь. От того, как мы преподнесем это блюдо, будет зависеть многое.

– Нам не надо говорить, что будет зависеть и от чего, – взял слово Собинов, – нам не надо говорить этого, мы и так, как на иголках были все это время. И, слава Богу, к финишу пришли с успехом.

– Я думаю, – начал говорить Коперник, – что в процессе доклада, в его самой середине, надо показать фрагмент старта дисколета.

– К чему бы это? – сорвался Кразимов.

– А к тому, – парировал Коперник, – чтобы привлечь внимание к самому эффекту мгновенного набора высоты.

– Так, так, кажется, понимаю, – вставил реплику генерал, – мы создадим интригу, как бы заинтересуем аудиторию ученых?

– Ведь скачек на три тысячи метров за три секунды должен был сделать по идее из пилота лепешку, – Коперник повернулся к Леониду, – а ты даже не почувствовал, как оказался на трехтысячной высоте, едва успел выключить вихрь.

– Так и есть, ты говоришь истинную правду. Но я не пойму к чему все это? Объясни? – спросил у него Леонид.

– А к тому, что ты едва успел выдержать переключатель вихря три секунды, как оказался снова на стометровой высоте, поэтому то и есть смысл вначале показать стартовый подъем. Это, как уже сказал Алексей Алексеевич, привлечет внимание Совета и кое–кто, я уверен в этом, начнет ехидно посмеиваться, что, дескать, огромные средства выброшены на ветер, а толку–то никакого.

– Да и этот кадр надо прервать, – вмешался в разговор Гаринов, – и строить доклад, рассказывая об эффекте пространственного вихря и как должен этот эффект проявится в полете?

– Затем включить кадры набора высоты с помощью пространственного вихря. – неторопливо продолжал Коперник.

– Конечно, такие кадры, несомненно, произведут впечатление. – Подхватил Собинов.

– И как взрывная волна, эффект эмоций? – подхватил Гаринов, – И мы сможем уже диктовать наши условия.

– Конечно, – согласился Коперник, – Ученый Совет наш после такого построения доклада и выводы напрашиваются сами собой.

– Ну, вот, это как раз то, что я хотел услышать от вас, коллеги. – Одобрительно сказал Гаринов, – И в Москву мы полетим все вместе. Ученый Совет продлится ну, максимум три дня. Затем будут прения и доклады других ученных. Так что две недели с лихвой хватит.

Коперник вдруг заерзал на месте, было видно, что он хочет, что–то сказать. Гаринов перевел взгляд в его сторону.

– Мне можно не ехать? – каким–то просящим голосом, похожим на отдаленное глухое эхо, спросил Коперник.

– Это почему же? – удивился Гаринов.

– У меня срочная доработка дисков, а мои спецы, если их оставить без присмотра могут сделать не так как нужно. – Оправдывался ученый, изобразив на лице несчастную мину.

– Да ведь он у нас молодожен! – сказал Собинов. Кразимов улыбнулся. Гаринов с улыбкой на лице добавил, – И то и это, уважительные причины. Оставайтесь Афанасий Петрович. Я на вас возложу руководство работами в мое отсутствие. Займете мой кабинет, и будете держать связь с нами вот по этому компьютеру и вообще форсировать доработки дисколетов. Надо, как можно быстрее, запустить их в космическое пространство. А я сделаю заявление, что мы готовим испытания в космосе. Это будет еще один плюс к нашей деятельности! – затем Гаринов обратился к пилотам, – Что скажете, орлы?

– Что тут скажешь, когда и так все ясно. – За всех ответил Леонид, – Вот за командировку спасибо, три месяца не виделся с семьей.

– Спасибо, Алексей Алексеевич, – поспешил присоединиться к Кразимову и Собинов, – мы с Анной, как перебрались с Н–ска в Москву, так вообще редко видимся. Я здесь она там, а тут такая возможность, спасибо.

Распрощавшись с Гариновым, все направились к выходу, следуя за Афанасием Петровичем.

Коперник задержался у стола Маши. Девушка возбужденно стала ему что–то говорить и звонко смеяться. Собинов и Кразимов в это время проходили мимо них и оба с легкой завистью смотрели на влюбленных, так как им еще предстоит, свидится со своими женами.

– Ты уже домой? – спросила Маша.

– Конечно, зайду за тобой, а сначала приготовлю, что–нибудь вкусненькое. Схожу в наш магазинчик, сделаю запасы.

– Смотри, мы договорились.

– Ну, Машенька, я же обещал, ни грамма. С момента нашей встречи ни грамма, Солнышко. Столичной для меня, ровно, как и другого спиртного, уже не существует! – уверенный его тон, вызвал у Маши прилив новых нежных чувств.