Белые цветы Эйроланда. Хроника первая

Вдруг в глазах у него потемнело: и забегаловка, и мысли о нудном пророке – все провалилось во мрак.

Возможно, это вино ударило в голову, но в эти мгновения об этом не думалось.

Парню казалось, что вселенная сначала опала, а потом бешено закружила подле ног бездонной, затягивающей воронкой. Из ниоткуда рвануло фиолетовое холодное пламя. Оно осенним смерчем взметнулось ввысь. И родилась музыка отчаяния, симфония поглощающего мир мрака.

Тысячи скрипок рвали струны своих душ; и щемящие звуки, нарастая, уводя в никуда, заставили сердце облиться кровью.

Тоскунел чувствовал, как растворяется в плаче этой симфонии, как сам становится музыкой. В те секунды казалось, что прямо за спиной расправляются орлиные крылья. И куда-то уносит черный мистический ветер.

А внизу, под ногами, из фиолетовой дымки тумана поднимались мглистые пики скал. И где-то там, внизу, хлестал ливень. А ветвистые молнии выхвали из беснующегося мира стихий игру бликов и теней.

– Тоскунел, пойдем отсюда. – голос доносился через сумятицу образов. – Не поддавайся, встряхнись!

Видение гор подернулось серебряной паволокой, и парень вернулся в реальный мир. Несколько мгновений Тоскунел просто тупо смотрел в наполненный бокал, соображая, где же граница между явью и мороком.

«Странно, – подумал юноша, – выпил-то – всего ничего, а как развезло. Вот стыдобушка! Завтра весь Гэдориэль будет знать, что маркграф Рутвинга нажрался, и уснул за столом в дешевой забегаловке».

Подняв взор на разбудившего его человека, Тоскунел невольно удивился: этого мужика он видел впервые. И, хотя, холстяные, потертые штаны и рубаха с плайтонским обережным рисунком по вороту, могли принадлежать только простолюдину, но манера держаться и двигаться, напевность речи, – выдавали в незнакомце если не дворянина, то ученого.

– Я – Ихтис. – улыбнулся мужчина, перехватив изумленный взгляд Тоскунела. – Вы меня не знаете, а маркграфов в стране – по пальцам перечесть.

Тоскунел польщено улыбнулся: «Топорно, но приятно».

– Меня нанял ваш отец. – продолжал незнакомец. – Все верительные грамоты в порядке, можете об этом не беспокоиться.

– Телохранитель? – ехидно прищурился Тоскунел, критически осматривая Ихтиса. – Что-то не похож…

– Душеспаситель. – отшутился Ихтис.

– А ты мне нравишься. – тряхнул волосами маркграф. – Я повышаю тебя в должности. Отныне ты – начальник охраны замка.

Тоскунел встал из-за стола. Тут же два бугая, которым Ихтис, и в подметки не годился, шумно поднялись, всем своим видом показывая, кто здесь на самом деле охрана. Они уже давно не сводили глаз с наглого незнакомца, но и не тревожили господина без нужды. Маркграф качнулся, сделал приветственный жест своим людям и рухнул бы на пол, если бы Ихтис не поддержал его.

Уже позднее, сквозь шум копыт и колес, не поднимая головы с пуфика своей кареты, Тоскунел слышал странный разговор охранников с Ихтисом.

Новый телохранитель тихо, вкрадчиво, как это умеют делать только интриганы, прорицатели и книжники, объяснял, что над головою маркграфа нависла беда. Какие-то темные силы плели заговор и люди были бессильны в этой войне.

Глава 2. Время раздумий

Тоскунел очнулся в своей кровати. «Боги, – подумал он, подходя к окну и разглядывая оживленную улицу Гэдориэля, – как были правы вестэйрлы, когда утверждали, что утро добрым не бывает!»

На шлепанье босых пяток незамедлительно распахнулась потайная дверь и из нее, точно черт из трубы, выскочил вертлявый старик с подносом. У него, у спасителя, было все: вино, рассол, вода и даже пара соленых огурцов. Уж кто-кто, а Рэйквэ знал толк в лекарствах.

Тоскунел благодарно принял бокал, выпил вино залпом и почувствовал, как возвращаются жизненные силы.

«Вот! – подумал маркграф. – А мне еще предлагают бросить свой уютный мирок и ползти через непролазные чащи Шероиданского леса. Кстати, а с чего это меня так развезло? Как с Аорондом мило общался, – помню, как в забегаловке сидел – помню, и даже припоминаю какого-то нахала, назвавшегося телохранителем… Стоп! Что-то здесь не так». Повернувшись к слуге и ставя пустой бокал на поднос, маркграф спросил:

– А, что, Рэйкве, одного ли меня вчера привезли?

– Девиц не было. – пожал плечами старик, но тут же в его плутовских, бегающих глазках появилось понимание. – Но, нанятый вашим батюшкой, ведьмак по имени Ихтис был. Бумаги у него в порядке, полномочия – огромны, да больно он хлипок с виду.

– Это не тебе решать. – пресек рассуждения слуги Тоскунел и погрозил пальцем. – Смотри у меня!

– Так это же самое вы и вчера кричали. – вывернулся Рэйкве. – Мы люди маленькие, только вторить умеем.

– По-о-ошел, черт косолапый! – рассмеялся Тоскунел. – Да, как оденусь, зови ко мне этого, как его?…

– Ихтиса. – услужливо подсказал старик.

– Ну, конечно. – хмыкнул маркграф.

Дверь за слугой тихо закрылась.

Тоскунел вернулся к кровати, плюхнулся на перины, утопая в них и блаженно охая: «Ха-ра-шо»!!! Впрочем, маркграф знал, что его ждет полный бассейн с мягкой розовой водой. Это навевало мысли, что жизнь, в целом, не так уж и плоха.

Вторая встреча Ихтиса и Тоскунела прошла на должном официальном уровне.

Маркграф сидел на троне в приемной зале Малого Гэдориэдьского дворца рода Рутвинг в собольей мантии и с графским посохом в правой руке. На владыке лишь не было массивной золотой цепи с геральдикой Эйроланда и короны, но пока жив отец – эти символы власти так и останутся в Рутвинге.

Сейчас Тоскунел чуточку жалел об этом, совсем немного; ведь этот чертов ведьмак застал его, венценосную особу, пьяным в кабаке. Ох, как хотелось блеснуть сейчас во всем своём великолепии!

Ихтис же практически не изменился, только на шее появился свежий шрам: видимо, брился чужим ножом.

После того, как глашатай провозгласил о появлении гостя, отзвучали церемониальные барабаны, Ихтис предстал пред светлы очи маркграфа.

Тоскунел с каким-то злорадством принялся выискивать в посетителе изъяны: стрижен коротко, не модно; пальцы рук зачем-то сжал на животе – аж вены проступили; брови слишком широкие и не выщипаны, – нет, этот человек явно плевать хотел на последние веяния моды. И что в нем такого очаровательного нашел отец?

И тут легкий румянец набежал на щеки владыки: он вспомнил, что вчера сам осыпал милостями этого мужлана. Тут было над чем поразмыслить. Видать, и впрямь, ведьмак.

– Можете сесть, начальник охраны замка. – согласно протоколу, и, всем своим видом показывая, что он всё помнит, нарушил тишину Тоскунел. – Я ознакомлен с вашими рекомендациями, и потому – приступим к делу.

Ихтис неуверенно потоптался на месте и жалостливо посмотрел на гвардейцев и барабанщиков. Тоскунел почувствовал себя польщенным: ведьмак всем своим видом молил об аудиенции, но не мог прямо сказать об этом. «Вот так-то!» – расслабился Тоскунел и почувствовал, что отомстил нахалу: пусть знает своё место.

– Оставьте нас одних. – распорядился маркграф и взял с передвижного столика, подставленного к самому трону, яблоко.

Пока солдаты ровными шеренгами покидали зал, Тоскунел оглядел яблоко, словно показывая, что он не боится искусителей и демонов, которыми запугивают жителей Хранители Мудрости, откусил и смачно захрустел.

Вскоре они остались одни.

Маркграф отложил яблоко и вопросительно уставился на ведьмака.

– Ваше Высочество, я скорблю, что моё появление в этом славном городе отнимет у вас часть вашего бесценного времени. – начал Ихтис. Речь его была легкой, непринужденной, в ней чувствовался экспромт. Это подкупало.

– Ладно, – махнул рукою Тоскунел, – будем считать, что мы – квиты. К черту высокий слог! Вот теперь говори всю правду, какой бы она не была.

– Ваше Высочество получило депешу от отца?

«Знает, как умаслить. – мимоходом понял Тоскунел. – Ох, ну и хитрый же лис!»