Монастырь в миру. Беседы о духовной жизни

И как можно соединить это «постольку поскольку» с образом Христа, который, как предмет подражания, стоит перед внутренним зрением человека?

Увещевая Тимофея подвизаться добрым исповеданием, апостол Павел говорит:

«Добрым исповеданием подражай Христу, Который засвидетельствовал перед Понтием Пилатом доброе исповедание» (1 Тим. 6, 13).

Мы должны быть подражателями Христу и в нашем исповедании веры. Разве примиряется такое исповедание веры, которое требуется от нас этим примером, с нашим постоянным малодушием, с нашим постоянным трусливым прятанием своего христианского звания. Как мы до сих пор не почувствуем, не поймем, что мы, верующие, есть избранный народ, что сколько бы по числу вокруг нас ни было смеющихся и кощунствующих над нашей верой, это чувствование высшего своего христианского достоинства должно всегда побуждать к открытому, твердому и решительному, доброму исповеданию.

Конечная цель нашего совершенствования, ради чего нужно брать этот пример, для чего все наши труды, вся наша работа Господня – теснейшее единение с Господом, когда, по слову апостола: «Будет Бог вся во всем» – «Будьте святы, потому что Я свят», – говорится в послании апостола Петра.

В Евангелии от Матфея говорится:

«Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5, 48).

Но, может быть, так поставленные задачи христианские могут возыметь совершенно обратное действие на нашу душу?

Может быть, увидав эту гору и почувствовав свою немощность, мы вовсе откажемся идти этим путем.

Ведь когда пригорок невысок, на него есть возможность взойти, а когда гора высока, у человека может явиться мысль: «Не подняться мне на нее, значит и пробовать нечего». Но это будет безумнейшая мысль, полнейшее непонимание того, что именно есть совершенствование по нашему христианскому пониманию.

Христианство не ставит определенных пределов совершенствования. Совершенствование беспредельно, ибо самая жизнь в Боге не может быть ограничена никакими определенными нравственными, хотя бы и самыми возвышенными, пределами. Значит, дело тут не в том, как высока гора, на которую ты подымешься, а важно то, чтобы ты, смиренно усвоив то, что тебе раскрыто в Слове Божием, стал бы в полном сознании всей немощности своей трудиться для достижения поставленной перед тобой Господом задачи.

Ты никогда не должен говорить: «Я дойду только до этого места, потому что только до этого нужно идти».

Ты никогда не должен говорить: «Я подымусь на ту или иную высоту», – ты просто будешь трудиться над своим внутренним устроением, памятуя, что этого требует от тебя Господь, а плоды – от благодати Божией. Дивные слова читаем мы по этому поводу у святого Иоанна Златоустого:

«Бог обыкновенно назначает венцы, взирая не на конец подвига, а на расположение подвизающихся».

В этих словах Иоанна Златоустого нам уясняется то, что от нас требует Господь и что нам дает надежду на этот венец. Нам дают надежду на это не какие-либо великие заслуги наши перед Господом, а наше внутренне расположение, устремление, готовность, желание трудиться и работать для Господа, а самый путь этой внутренней духовной работы беспределен, как беспредельно само совершенствование.

Мы никогда не должны искушаться страшной и кощунственной мыслью, что христианство – это какой-то заброшенный участок в нашей душе.

Но, работая над своим внутренним устроением, над спасением души своей, мы должны всегда памятовать о нашей немощности, твердо уповая на Божественную благодать.

Аминь.

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

В разные времена по разному в миру понималась жизнь.

В разные времена главнейшим считалось разное. Но действительная основа жизни всегда остается одна и та же.

Эта основа – любовь – слово, которое имеет неисчерпаемую глубину содержания.

В духовной жизни велико значение богомыслия.

Посмотрим, как учит нас Слово Божие о любви.

«Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим» (Мф. 22, 37).

Сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же подобна ей:

«Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22,39).

На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки. В послании Иакова говорится:

«Если вы исполняете закон царский, по Писанию: возлюби ближнего твоего, как себя самого, – хорошо делаете» (Иак. 2, 8).

Апостол Иаков заповедь о любви к ближнему называет Царским законом. У апостола Павла о значении любви как основного закона бытия говорится:

«Любовь есть исполнение закона» (Рим. 13, 10).

И в другом послании:

«Более же всего облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства» (Кол. 3, 14).

В послании к Римлянам он говорит:

«Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими» (Рим. 12. 15).

У Святых Отцов в соответствии с тем, что открывается об этом основном законе в Слове Божием, говорится: у св. Григория Богослова:

«Если бы у нас кто спросил, что мы чествуем и чему покланяемся, ответ готов: мы чтим любовь».

У блаженного Августина читаем:

«Сущность всего Божественного Писания заключается в любви к Богу и ближним. Итак, если ты не имеешь столько сил и времени, чтобы надлежащим образом пересмотреть все листы Священного Писания и понять истину во всей ее полноте, постигнуть все тайны писания, то предайся только любви, которая обнимает собою все прочее».

Так утверждает Слово Божие и Св. Отцы основное значение любви. Но нужно вникнуть, что же здесь разумеется, какое содержание вкладывается в это понимание. Мы знаем чувство, которое мы называем любовью. Мы знаем любовь, которою мы любим детей своих, знаем любовь, которою мы любим друзей своих; многовидны, и разнообразны, и возвышенны проявления человеческой любви. Знаем мы и самую высочайшую из них – это любовь к Богу. Мы знаем, хотя, может быть, и редко переживаем, возможность любви даже к врагам своим. Все это переживается как некое чувство, нам же нужно уразуметь источник его, что оно есть, для того чтобы оно легло в основание поставленной перед нами задачи духовной жизни.

Чувство любви к Богу есть стремление к самосовершенствованию путем теснейшего соединения с Господом Богом.

Наше чувство любви к ближнему – это желание слиться духовно с ним. Другими словами, это есть таинственная способность и стремление человека к величайшему единству прежде всего с источником всякой жизни – с Господом, а затем со всем, что есть образ и подобие Его, т. е. с человеком, носящим в себе образ Божий.

Вот из этого источника, из этого таинственного стремления к полноте в единой жизни с Богом и всеми людьми, т. е. к жизни в Церкви, и проистекает это чувствование возвышеннейшего состояния любви. По этому поводу мы имеем нечто в Слове Божием, там говорится:

«Бог есть любовь» (1 Ин. 4, 16). – «Всякий, любящий Родившего, любит и Рожденнаго от Него» (1 Ин. 5, 1).

В другом месте апостол говорит:

«Возлюбленные! если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга» (1 Ин. 4, 11).

В Евангелии от Иоанна читаем:

«Как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга» (Ин. 13, 34).

В Деяниях Апостольских об этом состоянии полного единства говорится:

«У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа» (Деян. 4, 32).