Суженый? Ряженый?

Вот и решилась.

Свечи на столик поставила, кресло к зеркалу придвинула и, на всякий случай, надев красивое платье (сама не знаю, зачем…), приняла приличную позу, шёпотом произнеся:

– Суженый, ряженый, приди ко мне…

Не успела договорить фразу до конца, а он уже и объявился! Смотрит на меня пристально, щурясь, словно довольный кот, улыбается, как ни в чём не бывало…

– Скучала? – спрашивает приятным томным голосом.

Хотелось запустить в него подушкой, а то и ещё чем, покрепче, да стало жалко ни в чём не повинное зеркало. К тому же, если я его разобью, как потом стану этого надменного прыща вызывать?

– И где, позвольте спросить, вас носило? А ещё говорили – стоит только позвать… – сердито сдвинув брови, сетую я.

– Так оно и есть – стоит только захотеть! А, разве я не сказал ещё об одном условии: чтобы это произошло, ты должна быть в доме одна, – сообщил принц, вновь складывая руки в замок.

– Это ещё почему? – Чувствую, как брови сами собой начинают медленно ползти вверх.

– Потому… потому, что видеть меня может только тот, кто вызывал, а я не хочу, чтобы кто-то подумал… сама понимаешь…

Устало киваю.

– Понимаю. Понимаю. Не хочешь, чтобы кто-то решил, что я в неадеквате.

– Можно и так сказать, – улыбнулся незнакомец, лукаво подмигнув мне одним глазом.

– Кстати! Я ведь так и не узнала твоего имени, – заявляю, неожиданно переходя на «ты». (А что, ему можно, а мне нельзя?)

– Сейчас это значения не имеет, – поменяв положение ног, сообщает он, – В каждой жизни меня называют по-новому, как и тебя. Так что, имя моё ничего не откроет.

– Но… Как же мне к тебе обращаться? – не унимаюсь я, – Прикажешь, суженым называть? Или есть имя, которое тебе больше других нравится?

– Зови меня Ярославом. Это имя мне подходит, сути не искажает, – вновь подмигнув, предложил зазеркальный красавчик.

– Хорошо. По крайней мере, хоть какая-то ясность появилась, – вздохнула я, наблюдая за ночным гостем, – А меня…

– Светлана, – не дал закончить «принц», – Только ведь ты уже и сама поняла, что Иванка – это тоже ты. Твоё изначальное воплощение, если быть точным. Так уж происходит с душами, если они назначенный путь закончить не сумели, возрождаются вновь и вновь, пока не пройдут до конца.

– Кем назначенный? – наклонив голову на бок, произнесла я, понимая, что могу пропустить нечто очень важное.

Ярослав громко задорно рассмеялся, озорно тряхнув кудрями.

– Так и знал, что начнёшь к словам цепляться, – вздохнул он, становясь серьёзным, – Всё-то тебе узнать хочется. Не понимаешь, что каждое слово материально, имеет размер, цвет и объём. Пока оно не произнесено – это только задумка, план. А как только с языка слетело – стало программой, секретным кодом твоей жизни. Всё, что сказано, да будет услышано и воплощено!

– Сложно сказать? – не успокаивалась я. (Он что-то скрывает, а я догадывайся… Не люблю, когда меня за дуру держат!)

– Сложно понять, – пояснил красавчик в зеркале. – Все мы – всего лишь исполнители тех ролей, что нам предписаны.

– Вот ещё! – возмущаясь, передёргиваю плечами, – А если я не хочу играть написанную кем-то роль! Что я вам – артисточка из погорелого театра…

«Принц» снова рассмеялся, теперь уже более сдержанно. Приложил руку к зеркалу и произнёс:

– Позволь показать тебе, с чего всё началось. Может тогда ты поймёшь, какая роль написана для тебя…

– Полетели! – обрадовалась я, вскакивая с кресла, – Мне не терпится узнать, как сложилась судьба Иванки. Моя, то есть… Только ты мне потом всё объяснишь, а то у меня масса вопросов накопилась…

– Потом, всё потом, – улыбнулся Ярослав, крепко обнимая меня за талию. (И когда только успевает?)

глава 5 Иванка и Алексий

В этот раз перемещение прошло быстро, так что я даже полётом насладиться не успела. Как только наши тела растаяли в воздухе, Ярослав произнёс:

– Что бы не происходило, помни – ты ничего не сможешь изменить. То, что свершилось, уже в прошлом. Смотри, слушай, да на ус мотай.

Иванка летела по тропинке вдоль леса, не замечая бьющегося о левое бедро ведёрка. Вскоре показалась река. Берег был высоким, отвесным, поросшим густым кустарником, и лишь в одном месте полого спускался к реке, которая несла свои голубовато-зелёные, прозрачные воды, огибая валуны и весело поигрывая камешками на дне. Солнечные отблески, отражаясь от поверхности воды, слепили глаза.

Остановившись наверху, девочка внимательно всматривалась в противоположный берег. Она заметила торчащую из воды рогатину – рассоху, на которую было удобно примостить удочку, только рядом никого не было. Конечно, вихрастый не мог знать, когда она придёт и придёт ли вообще, однако, он обещал… Обещал, что будет ждать!

К разочарованию девочки, противоположный берег был пуст. Отчего-то стало грустно. Со вздохом Иванка сбежала к воде и, преодолев несколько скользких камешков, склонилась, чтобы наполнить бадью. Развернувшись на носках, она направилась обратно и… наткнулась на лукавый прищур голубых глаз вихрастого. Мальчишка, появившись из прибрежных кустов, смотрел на неё, слегка наклонив голову.

– Бог в помощь, босоногая. Не меня высматривашь? – спросил он, улыбаясь.

Иванка смутилась. Она мечтала о встрече из любопытства, и вдруг растерялась, едва не выронив бадью.

– Эх, баляба. Давай, сподмогу.

Вихрастый склонился к ней, уцепившись за ручку ведёрка. Иванка отчего-то заупрямилась, потянув на себя и не выпуская бадью.

– Эй, чаво перепужалась-то. Мене твоё ведёрко без надобности, – хмыкнул вихрастый, отнимая руку, – Токма помочь хотел…

Он отошёл в сторону и присел на берег, задрав головы к солнцу. Путь был свободен, и девочка могла уйти, но ей совершенно расхотела это делать. Опустив бадью, она присела чуть поодаль от мальчишки.

– Я её тута второй день дожидаюсь, а вона и здоровкаться не желат, – ворчал он, не поднимая глаз, пересыпая из руки в руку собранный с берега песок.

– «А ведь и взаправду! – смущённо подумала Иванка, заливаясь краской, – Не хорошо энто! Он мене ведёрко возвернул, первым заговорил, здоровья пожелал… а я»?

В ските было принято приветствовать каждого. Неприличным считалось не поздороваться даже с человеком, которого мало знаешь. После того, как поздоровался, нужно приостановиться, даже если очень торопишься или занят, побеседовать с человеком, пожелать ему доброго пути и божьей помощи. Только это со своими, а мальчишка был чужаком…

Неожиданно для себя, Иванка произнесла:

– Здрав будь, мил человек. Спасибо тобе за помоч. Токма… нельзя мене с тобой болтать…

– Чой-то, нельзя? – быстро развернулся к ней вихрастый. На его симпатичном лице промелькнула обида, но тут же сменилась удивлённым выражением, – То ль я прокажённый какой? Али ворог? Все мы человеки, и язык у нас один. Что ж не поговорить-то? Я вона оттоле через холодну реку плыл, а тобе для мене и доброго слова жаль?

– Не жаль! – ещё больше смутилась Иванка, – Токма, я ж тобя и не знаю вовсе! Кто ты, откель сам будешь? Про вас, с того берегу, разно глаголят. Ежели ты и не человек вовсе…

Мальчишка прыснул в кулак.

– А кто ж? Медведь, што ль?