Легион проклятых. Затерянная во времени

Анна зарыдала еще громче.

– Сэр, позвольте, – настоятель подошел к женщине и тряхнул ее за плечи. Анна сразу пришла в себя. – Когда она приняла свое лекарство в последний раз?

– Мисс не ела уже три дня. Я пыталась дать его ей с водой, но кувшин с водой в ее келье всегда оставался не тронутым, – тихо проговорила женщина.

Настоятель отпустил ее.

– Молитесь, Анна. Нам остается лишь молиться.

Теперь он как будто бы заметил Дэрила. В глазах его читалась тревога.

– Брат Дэрил, я вынужден попросить вас держать этот разговор в секрете!

– Что? Я…

– Поклянитесь мне, именем Господа! – мягкий голос настоятеля стал жестким. Похоже, этот вопрос был крайне важен. Дэрилу ничего не оставалось, кроме как поклясться.

Старичок сразу поник, словно все его годы навалились разом на плечи, Анна подхватила его под руку.

– Накрой на стол, Анна. Наш гость устал с дороги и, наверняка, голоден. Я подойду к вам через минуту.

Оказавшись один в просторной библиотеке, одновременно служившей и переговорной, и столовой, Дэрил обдумывал этот диалог, чьим свидетелем невольно стал. Камин мерно потрескивал, обдавая теплом. Свечи подрагивали. Так значит, Марта больна? И они лечат ее тайком. Держа ее в неведении. Но разве можно так?

Мужчина подошел к огню, поглощенный мыслями. Образ юной охотницы не выходил у него из головы. Сколько ей было лет? На вид не больше 20. Она до боли напоминала ему Оливию, только красота Марты была какой-то холодной, мертвой. И голос звучал жестче, хоть дерзость была та же. И глаза, эти необычные желтые глаза. Было в ней что-то. Необъяснимо притягательное, и одновременно какое-то холодное, пугающее. Судя по ее неуклюжести, платья она не очень любила. И куда она поехала в таком виде? Дэрил улыбнулся своим мыслям, вспомнив, как она огрызнулась. Щечки ее едва заметно порозовели. Хотя теперь, зная, что она больна, можно было понять, отчего она так бледна. Оливия всегда была такой румяной, веселой и смешной. Его смелая, отчаянная бунтарка Оливия… Он уже начал ее забывать, почти пять лет прошло.

Звякнула посуда. Мужчина оторвался от своих дум. Анна была сама не своя, руки ее дрожали, глаза раскраснелись и опухли. Губы беззвучно что-то шептали. Кажется, она молилась.

– Мисс Анна? – обратился к ней Дэрил. Женщина вздрогнула. – Простите, что напугал вас, – тут же поспешил извиниться мужчина.

– Нет, что вы, это вы простите. Не нужно было… – она замолчала, всхлипнув.

– Почему вы так переживаете за нее? Она настолько больна? И почему она не ест и не пьет? Марта не похожа на монашку, чтобы лишать себя еды.

Анна колебалась, не зная, что сказать. Посмотрела по сторонам, словно ища поддержки, но в столовой кроме них никого не было. Затем она извиняющимся взглядом посмотрела на него.

– Вы добрый сэр, но я не могу обсуждать мисс. Простите, я всего лишь кухарка. Скажу только, что мисс Марта святой человек. Пусть ее манеры не обманут вас. Мисс…

– Анна! – в столовую вошел настоятель. Женщина замолчала и поспешно выскочила из столовой. Старичок был все в той же ветхой рясе, руки его судорожно перебирали четки, выдавая волнение. Только взгляд хранил такую силу, что, казалось, его насильно поместили в это стареющее тело. – Не забывайте о данных клятвах, брат. Лучше поешьте.

Дэрил ощутил приятный запах супа и свежих лепешек. Голод тут же напомнил о себе, сдавив желудок. Поблагодарив за еду, мужчина приступил к позднему ужину, забыв обо всех вопросах, что тревожили его.

5

Город готовился ко сну. На стенах домов плясали причудливые тени. Яркий диск почти полной луны освещал задумчивое лицо Марты. Малькольм наблюдал за ней с неприкрытым любопытством. Они охотились вместе чуть больше четырех лет. Не раз она спасала его шкуру, вставая между ним и смертью. Не раз он защищал ее, хоть она и не просила об этом, а благодарить не собиралась тем более. Все шрамы на ней чудесным образом затягивались, вампирская скверна заботилась о носившем ее теле. Так долго. Но он ничего о ней не знал. Сегодня она впервые появилась перед ним в платье. И эта легкая неуклюжесть при всей ее кошачьей грации казалась очень милой.

Ее высокая прическа, – одному богу известно как Марта ее сделала, – была украшена белыми цветами, завитые локоны покачивались в такт экипажу. Руки ее, непривычно обнаженные от плеч, были облачены в длинные белоснежные перчатки, оружия Малькольм не видел. Быть может, она спрятала его на ноге под юбкой? От одной мысли об этом ему становилось жарко. В платье она выглядела еще более прекрасной, чем в своем обычном наряде. Он взял себя в руки и с силой отвел взгляд. И как раз вовремя. Марта уже начинала раздражаться. Сколько можно пялиться?

Мысли ее витали далеко отсюда, и этот настойчивый взгляд карих глаз напротив только отвлекал. Какое же сообщение привез Дэрил из южной обители? И кто такая Оливия? Девушка вспомнила его теплые руки, подхватившие ее. И глаза. Такие большие, глубокие, пораженные и растерянные. Синие, как море. Однажды она видела такое море. Бесконечные просторы набегающих волн, крики чаек, соленый ветер, треплющий локоны, ласково поглаживающий лицо. Его глаза напомнили ей о том дне.

Это был день из другой жизни, картинка из поломанной памяти. Она стояла на пристани, смотрела вдаль и ждала. Сердце в ее груди отчаянно ныло и тянулось за море. Что-то там было ей так близко, так дорого. Но что именно, она так и не вспомнила. Волны с тихим плеском шептались у ее ног. А горизонт был далёк и осиротело пуст. Мартой завладела тоска. Что же там, за морем? Ее дом? Семья? Она отчаянно силилась вспомнить, но нить терялась, едва она касалась ее.

Карета внезапно налетела на камень, и Марта, вскрикнув, упала на Малькольма. Долю секунды оба не могли прийти в себя. Приподнятая корсетом и без того пышная грудь девушки оказалась прямо перед его глазами. Он уловил едва ощутимый аромат душистых цветов. Малькольм поймал девушку, не дав упасть до конца, и теперь его руки покоились на ее талии, так туго затянутой, что пальцы сошлись. Марта судорожно ловила ртом воздух, хлопая глазами, как от возмущения. От внезапной встряски память снова заплясала отдельными картинками в голове. Малькольм поспешно усадил ее на сидение и отодвинулся от греха подальше. Вдруг ее приспичит раздавать пощечины направо и налево. А рука у нее тяжелая.

Два светящихся радостью синих глаза взирали на нее с немым восхищением. Она знала его. В груди разлилось такое тепло, от которого стало трудно дышать и хотелось плакать. Ее мужчина. Его теплые сильные руки, прикосновения так желанны, так приятны. Он что-то говорит ей, но она не слышит. Не может вспомнить его слов. Они сейчас не имеют значения. Только он и она. Лицо его было одним сплошным пучком света, лишь глаза смотрели с бескрайней радостью. Синие. Как море. Девушка потянулась руками в его лицу, вот сейчас, еще немного, она увидит…

– Марта? Ты в порядке? Только давай без драки, нам еще изображать обычных людей, – поток бесконечно счастливых и светлых воспоминаний оборвался так же резко, как начался. Девушка провалилась в реальность, почти физически ощутив боль утраты. Словно она снова стояла на той пристани и ждала, ждала, ждала, а море было безразлично к ее мольбам. На глаза навернулись слезы. Этот кто-то. Был так важен. Где он теперь? Что с ним сталось? Ищет ли он ее? А может, это и был Дэрил? Глупости! Таких совпадений просто не бывает! Она яростно сверкнула глазами.

– Чего тебе?!

Малькольм осторожно проговорил:

– Мы скоро приедем на место. Какой у нас план? Нам нужно найти этого Виктора, ведь так?

Марта запахнулась в плащ. Действительно, а какой у них план?

– В игорных домах я прежде не бывала. Я думала, ты знаешь, – язвительно заметила она. Малькольм разозлился.

– Какого черта! Может, хватит очернять меня? Сначала распутницы, теперь игорные дома. Что еще ты хочешь на меня повесить? – он хотел продолжить, но внезапно заметил блестящие слезинки на ее щеках. – Марта, ты что, плачешь? – оторопело спросил он.

Девушка вытерла лицо.

– Тебе показалось, – как всегда ледяным тоном отрезала она. – Значит так. Ты богатый джентльмен, я – куртизанка. И только попробуй лапать меня. Я буду сопровождать тебя, читала в какой-то книге, что это нормально. А ты не давай никому меня трогать. Иначе все узнают, кто мы. Я за себя не ручаюсь. Когда увидим Виктора, я невзначай выведу его на улицу и оглушу. Потом привезем его в обитель. А там отдадим инквизитору. И дело с концом.

Малькольм почесал подбородок.

– Звучит неплохо. А как он выглядит? Дитрих сообщил хотя бы примерные его черты?

– Конечно, нет! Это было бы слишком просто, ты что, не знаешь его? – раздраженно бросила Марта. До чего пустоголовый олух! Но раздражение внезапно сменилось тревогой:

– Черт подери, мы совсем забыли про Пита. Он же будет на улице совсем один!

– Ты не можешь спрятать его под юбку. Оставим ему оружие. Парень справится.

– А если…

– А если ты не замолчишь, то выдашь мне страшную тайну.

Марта уставилась на него в недоумении.

– Какую еще тайну?

– Такую. Я узнаю, что у тебя есть сердце, и ты меня ненавидишь только потому, что влюблена в меня до беспамятства. И, в конце концов, болтовня приведет тебя в мою комнату. Где мы оскверним своды святой обители прелюбодеянием. А потом мне придется на тебе жениться, ведь я джентльмен, а потом…

– Еще слово и я вырву твой язык, а потом заставлю его съесть.

Ее глаза метали молнии. Зато она перестала кудахтать, как курица наседка. Мужчина ухмыльнулся, довольный своей смекалкой.

Экипаж остановился.