Вставало солнце над Русью

– Какая беда вас привела сюда, славяне?

– Мы с Ильменя, старейшины родов кривичей, веси, мери, чуди и дреговичей, – заговорил старейший из послов. – Нас прислали к тебе, Рюрик, наши роды с великим и важным делом.

– В чём заключается ваше важное дело? Что у вас случилось?

– Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Восстал на Ильмене род на род, и не стало между нами правды. Приходите, братья, княжить и владеть нами! На коленях будем молить вас и не уйдём, пока не согласитесь исполнить нашу просьбу! – послы встали и низко, в ноги, поклонились Рюрику.

– Старцы! Что вы такое говорите? – воскликнул Рюрик.

– Мы проделали большой и трудный путь, чтобы привезти тебе просьбу наших родов славянских. Посадник наш, Гостомысл, твой дедушка, умирая, взял с нас клятву, что найдём тебя, Рюрик, и призовём нами править. Отдадим тебе и власть, и суд наш, все покоримся тебе, только дай нам правду и прекрати междоусобные войны. Будь у нас единым правителем. Молим всем славянским народом тебя, согласись у нас княжить!

Старцы встали с лавок и опустились перед Рюриком на колени. Синеус, Трувор и Олав были поражены неожиданным предложением, а Рюрик, встав, прошёлся по покоям из угла в угол и остановился перед послами.

– Да, дело у вас действительно важное, славяне, – сказал он озабоченно. – Дело серьёзное, мне надо подумать! Проходите в трапезную, утолите голод и жажду, отдохните после долгого пути, а завтра поговорим.

Послы поднялись с колен и в сопровождении слуги пошли в трапезную. Рюрик вопросительно посмотрел на братьев.

– Привет тебе, конунг[3 - Конунг – вождь, правитель, государь.] славянский! – воскликнул Олав и шутливо поклонился, потом обнял своего родича. – Я рад за тебя, брат! В жизни не слышал, чтобы варяга призывали княжить и владеть ими!

– Не спеши, Олав, это так неожиданно, дай собраться с мыслями! – отвечал Рюрик. – Я должен посоветоваться с тестем. Ты забыл, брат, что я, хоть и варяг, но славянин?

– Тебя твоя Родина предала и нанесла тебе большую обиду!

– Несколько кровожадных жрецов ещё не Родина! Видно, там совсем плохи дела, раз старцы прибыли просить помощи! А я ведь уже начал собирать дружины, чтобы пойти войной на Приильменье, но как чувствовал: мне почему-то этот поход был не по душе.

Тесть Рюрика – конунг Бьёрн по прозвищу Железнобокий. Он в своё время не только приютил беглого Избора, названного скандинавами Рюриком, но и спустя время отдал ему в жёны свою единственную дочь Эфанду. К тому времени тот уже был отважным и удачливым варягом и вождём сильной дружины. Старому конунгу доложили, что к Рюрику пришли послы от славянских народов. Когда зять зашёл к тестю, тот встретил его вопросом:

– Зачем к тебе прибыли послы? Чего хотят?

– Зовут править ими. Междоусобные войны у них не прекращаются, люди в родах гибнут. Мой дед Гостомысл, умирая, взял с них слово, что они найдут меня и призовут на княжение. Бьёрн! Я не знаю, как быть! Смогу ли я? В этой дикой стране каждый род сам по себе, племена разрозненны, привести их к подчинению без крови не получится, а значит, моё княжение может начаться с жестокости, по-другому не получится.

– Послушай меня, сынок, – старик немного помолчал и, посмотрев на вождя варягов, продолжил: – Не зря тебя прозвали Рюриком – по-нашему, сокол: тебя ждёт судьба, которая оставит заметный след в истории славянского народа. Мне очень жаль расставаться с тобой и Эфандой, но ты должен принять предложение послов. Как бы долго ты здесь ни жил, а среди скандинавов ты всегда будешь чужим. Ты готовился идти походом на Ильмень, захватить Приднепровье и весь конец великого пути «из варяг в греки», а они сами к тебе пришли и предлагают у них княжить!

И Рюрик, послушав совета Бьёрна, решил принять предложение послов.

* * *

На Ильмене с большим нетерпением ждали возвращения своих послов. Новгородцы волновались. Родовые старейшины собирались и подолгу обсуждали, что их ждёт с прибытием князя, если он согласится ими править. Народ понимал, что как только прибудет из-за моря князь ими править, наступит конец их вольницы.

– Как бы беды на наши головы не было! – судачили старики.

– Да! Единый князь – это тебе не выборный посадник, которого можно в любой момент скинуть, – говорили мужи новгородские.

– Гостомысл плохого не посоветует! Он всегда радел за народ! – кивали головами степенные бояре.

– Призвали, так придётся склонить головы перед новым князем! – не скрывая сомнений, говорили концевые.

– Без единой княжеской руки нам не выжить: перебьют роды друг друга! – говорили старейшины родов.

Устали новгородцы от кровопролитных распрей, да и клятву, данную у одра умирающего, не могли преступить. От послов не было никаких известий, и новгородцы волновались, втайне не желая появления нового князя. Не хотелось всю власть отдавать в одни руки: а ну как князь крутенёк окажется, как возьмёт власть своей жёсткой рукой, так наплачешься потом, а деться будет некуда уже. Да и сейчас уже поздно передумывать: посланные старцы вот-вот вернутся.

Наконец-то прибыли послы. Зазвонил вечевой колокол, собирая новгородских жителей и весь приильменский народ на вечевую площадь. Послы стояли на степени и ждали, пока соберутся вечевики выслушать отчёт, касающийся приглашения правителя для всей обширной дикой страны с разрозненными племенами и родами.

Молчаливые и сумрачные вечевики стояли вокруг степени. Даже вечевой колокол звучал грустно, обречённо, созывая народ на историческое вече. Перед вечевой степенью стояли степенные бояре и старейшины родов, концевые и пятинные старосты. Все с нетерпением ждали, когда же послы начнут отчитываться о поездке. Всех интересовало, с чем они вернулись, прибудет к ним князь или останутся они жить по старинке, свободно, без чьих-либо притеснений. Наконец на степени началось шевеление, вперёд вышел старший из степенных бояр.

– Мужи и людины новгородские! – громко заговорил он. – Прибыли наши послы, отправленные в Скандинавию на поиски внука Гостомысла Рюрика, чтобы пригласить его, нами править.

– Слушаем! Пусть говорят! – раздалось со всех сторон. Людское море зашумело, закачалось, заволновалось, переходя с места на место, придвигаясь ближе к степени.

Из группы прибывших послов вышел старец, весь убелённый сединами, с длинной белой бородой и с посохом в руке. Он подошёл к краю степени, окинул заполненную народом вечевую площадь и, дождавшись, когда народ затихнет, заговорил твёрдым, громким, совсем не старческим голосом:

– Слушайте, мужи новгородские и людины! По данному нами у смертного одра нашего посадника Гостомысла обещанию и по воле вече пошли мы в Скандинавию к племени варяго-росскому, к внуку Гостомысла Рюрику и его братьям. Труден был наш путь, но мы достигли невредимыми страны, откуда не раз приходили к нам незваные гости, разоряли наши земли, но нас принимали там с великой честью.

На площади стояла тишина, все слушали со вниманием, боясь пропустить хоть одно слово посла.

– И нашли мы, по слову Гостомысла, его внука Рюрика, отважного воина, и низко поклонились ему, как велело нам вече. Суров и могуч внук Гостомысла, но и милостив. Нет у нас таких ни в Новгороде, ни на Ильмене! Высок ростом, и одежды его белы как снег; на боку меч, во взгляде твёрдая воля. Под его рукой мы получим свою правду, а виновники наших бед и враги наши будут сокрушены его твёрдой рукой.

– Так согласился ли он княжить и владеть нами? – загремело вече.

– Мы его умоляли, он ночь думал и согласился стать нашим князем. Готовьтесь встречать своего повелителя, защитника правды и грозного судью. Скоро он прибудет со своими дружинами.

Старец замолчал, ожидая, что скажет вече, но вече молчало. Все были согласны призвать Рюрика, но оказались не готовы к тому, что теперь придётся распрощаться с вольностью и свыкнуться с мыслью, что должны будут подчиниться чужой воле. Стало вдруг жалко терять вольности. Ведь в племенах на Ильмене привыкли, что каждый сам себе господин. Теперь, когда Рюрик согласился прибыть и править ими, всё рушилось и придётся привыкать к новым условиям. Князь не позволит ослушаться и мигом пришлёт своих дружинников на расправу. Вечевики поняли, что сожалеть поздно: сами согласились призвать правителя на княжение.

– Люди новгородские и приильменские! – снова закричал старец, подняв руку в ожидании тишины на вечевой площади. – Слушайте первый указ вашего князя, который вы должны беспрекословно выполнить! Отныне у вас будет надёжная защита! Князь идёт к нам со своей дружиной, которая будет защищать нас от внешних врагов и судить по правде ссоры и тяжбы между родами. Но дружину надобно кормить, поить, одевать, давать оружие. Князь велит вам отделить десятую часть от мехов, рыбного улова, сбора с полей на содержание дружины.

– Десятую часть – это ничего, это можно! – раздалось из толпы.

– Десятую часть отдадим, не жалко, только пусть защищает нас и творит суд и милость по правде, – прошёл шум волной по площади и затих на окраине.

– Это был первый указ нового князя, избранного вами, – продолжал уставший старец, которому не пришлось отдохнуть с дороги, – а второй его указ – чтобы именовать его великим князем, отдавать ему почёт и не мыслить на него зла! Ослушника постигнет гнев его! А теперь расходитесь и готовьтесь встретить великого князя с молодой княгиней и на поклон к ним всем явиться с дарами.

Старец поклонился вечу и, тяжело ступая, стал спускаться со степени.

– Ну что же? Десятую часть – это ничего, не тяжко! Только бы, обжившись здесь, не повысил нам долю выплат, – рассуждали вечевики, расходясь группами в разные стороны по своим концам Новгорода.

– Вестимо, десятую часть сдюжим! Варяги прибегали, так всё отбирали, да ещё и жёнок в рабство поуводили. А как на хозяйстве без жены? Другую тоже взять негде, так и маисси кругом один – и пахать, и шти варить.

– А как величать его, так нам всё едино: как скажет – так и будем величать, лишь бы защиту нам давал от всех бед.

– Только бы справедлив был с нами да судил бы по правде!

Вечевики были довольны, что ожидание наконец-то кончилось и теперь они спокойны, потому что у них будет защита. Великий князь прибудет со своей дружиной и наведёт порядок, прекратит войны между родами. Конечно, они побаивались избранного великого князя с его дружиной. Тяжёл меч норманнский – по собственному опыту знали это на Ильмене, и в родах стали готовиться встретить своего нового князя с великими почестями.

Весь Ильмень заговорил о Рюрике, о его молодой жене, но никто не вспомнил, что этот избранник когда-то оставил эти же родные ему места, преследуемый жрецами, и даже его знаменитый дед Гостомысл не смог его защитить. А он, убегая в Скандинавию, пообещал вернуться и отомстить. Гостомысл всю жизнь об этом помнил и сделал всё, чтобы вернуть внука на родину и поставить над народом, который его незаслуженно обидел.

– Только бы богов наших не трогал, Перуна не обижал, – толковали в родах.

– Не тронет! Зачем ему обижать наших богов, они ведь могут его наказать!