Проклятье для дракона

Выдуманный мамой отец носил имя Николай. Я была Кривильской Ярославой Николаевной. Но раз уж мы выяснили, что история её была выдуманной, а папочка на самом деле целый король, то зовут его никак не Колькой.

А я… не запомнила его настоящее имя. Просто не запомнила. Оскар? Олаф?

Дарак, видя моё смущение и вину, расхохотался в голос. Его весёлый смех разнесся по всей пещере, многократно отражаясь от стен.

– Рехнуться можно, – ударяя себя по ноге, выдал он сквозь смех, – нас спасла полоумная!

– Я не полоумная, – обиделась я на такое заявление, решив пока не говорить о том, что спасла жестокого убийцу просто по незнанию.

– Да, – весело согласился он, – ты просто непробиваемо тупая. Не знать имени собственного отца! Но это ладно, обстоятельства разные бывают. Скажи мне, как можно не знать год, в каком живешь?!

– В две тысячи восемнадцатом я живу! – практически заорала я, доведённая его репликами.

Оба дракона разом дёрнулись и замерли, в полном изумлении глядя на меня. И это только лишь подтверждало мою теорию о том, что у них тут никак не такой год.

– В две тысячи восемнадцатом году, – отчеканила я, – в России, в одном из тысяча сто двенадцати городов. В каком году и в каком государстве сейчас находитесь вы, я не знаю и знать уже не хочу. А сейчас всего вам хорошего, можете убивать кого хотите, а я пошла отсюда вон.

И с этими словами я действительно пошла, решительно и зло. Успела миновать сначала старшего брата, затем младшего, но потом… потом они опомнились, не понятно что для себя решили и без каких-либо проблем меня остановили.

Старший вдруг как-то слишком быстро оказался рядом со мной, толкнул в плечо и прижал спиной к стене, сжав горячие пальцы на обнажённом плече.

– Арахаган, брат, да пусти ты её, – махнул на меня рукой Дарак, – пусть уже идёт и Андор её убьёт. Может, остынет, пока ей голову отрывать будет.

– Успокойся, брат, – спокойно велел Арахаган, задумчиво меня рассматривая, – думаю, девушка нам пригодиться.

Дарак своего брата явно хорошо знал, потому что тут же перестал убиваться, одёрнул сам себя и, стремительно приблизившись, заглянул в глаза старшего.

– Что ты задумал? – спросил он с нескрываемым подозрением.

По тонким губам мужчины скользнула хитрая усмешка. Погладив большим пальцем мою кожу, он ответил в духе всех злодеев:

– Нечто грандиозное.

Мне стало ещё страшнее, чем было до этого.

– Девушка вам не пригодиться, – покачала я головой, нервно облизнув пересохшие от страха губы.

Арахаган вопросительно выгнул тёмную бровь дугой. Даже этот незамысловатый жест у него вышел каким-то величественным и горделивым. Он весь был пропитан этим – величественностью. А ещё – затаённой силой, могуществом, опасностью.

Совсем другим делом был Дарак. Исходящая от него опасность была явной, открытой, демонстративной, а оттого казалась меньшей, чем у его старшего брата.

– Более того, – продолжила я, стараясь делать голос как можно более убедительным, – я уверена, что от меня будут проблемы. Ну сами подумайте, я тут двое неполных суток, что я могу знать, а? Идите-ка вы и поищите кого-нибудь другого в качестве своего информатора.

– Помолчи-ка, – практически нежно улыбнулся дракон.

Так нежно, что меня невольно передёрнуло от ужаса.

– Милая, скажи, кем ты приходишься нашему братцу? – ласково поинтересовался, повернувшись ко мне, Дарак.

Уже и милая, а не тупая. Прогресс!

– Одной из двадцати невест, – честно призналась я, заставив Дарака зайтись в новом приступе смеха.

В этот раз восхищенного.

– Ничего себе братец приподнялся! – с искренним восхищением, широко улыбаясь от лёгкого удивления, произнёс он, перестав смеяться, – А раньше всё целомудрие разыгрывал!

И он вновь расхохотался. А я точно поняла – передо мной психи. На всю голову больные психи, их поэтому Андор и запер, я уверена.

– Думаю, нам всем следует успокоиться, – призвал к порядку Арахаган.

Дарак благоразумно замолчал, просто глядя на брата. Я и без того молчала, так что мне даже делать ничего не пришлось. Сам же дракон, поочередно нас оглядев, решил посвятить всех в свои планы.

– Вот как мы с вами поступим: никто не узнает о том, что мы освободились. Дарак, нужно ещё одно тело. Мы поместим их на свои места, тем самым избавимся от тел и восстановим заклинание. Андор ни при каких условиях не должен узнать о том, что мы теперь на свободе. А ты, – он полностью повернулся ко мне, поднял руку и дотронулся указательным пальцем до кончика моего носа, – будешь молчать. Иначе я превращу твою жизнь в кошмар наяву. Кто знает, что может случиться с твоим папочкой?

После всего им сказанного я чувствовала лишь злость и несправедливость. Какое он имеет право врываться в мою жизнь и указывать мне? Да ещё и угрожать?

– А с мамочкой? – добавил он очень сочувственно, переводя взгляд с одного моего глаза на другой.

При упоминании мамы я против воли дёрнулась, сцепив зубы. И только лишь когда губы мужчины растянулись в жесткой усмешке, я поняла свою ошибку.

– А вот и рычаг давления нашли, – удовлетворенно произнес он, отпустил меня и отошёл на шаг назад.

Это было подло. Угрожать мне мамой! У кого на такое только совести хватает?! И… как он её назвал? Рычаг давления? Серьёзно?!

– Если вы её тронете, – сжимая кулаки от одолеваемого меня чувства злой беспомощности, начала я.

Но меня перебили ленивым:

– Если я её трону, ты совершенно ничего мне не сделаешь, – звучало лениво, безразлично даже, будто вот прямо сейчас он не переворачивал мою жизнь.

Но Андор клялся мне, что с ней ничего не случится. Он поклялся. И я поверила ему. Вот только это не означает, что не понятно кто имеет право угрожать ей.

– Если ты её тронешь, – прошипела я, подавшись вперёд, – то я тебя убью. Понял?

Мужчина, в этот момент повернувшийся к брату и собиравшийся ему что-то сказать, не стал ничего говорить. Он замер на краткий миг с приоткрытым ртом, затем очень медленно, будто с трудом сдерживался, повернул голову и наградил меня предупреждающим взглядом прищуренных глаз.

– Ты мне угрожаешь? – будто не веря, спокойно спросил он, погрозив мне пальцем.

Хотя, это скорее было похоже на то, что он этим пальцем мечтал меня забить до смерти.

– Ты угрожаешь моей маме, – пояснила я свои действия, не в состоянии решить, благородная я или просто очень глупая.

– Похвально, – хмыкнул он, – но позволь дать тебе совет. Не стоит угрожать тому, кто старше, опытнее, сильнее и злее тебя. А теперь дай руку.

И он сам, не успела я даже задуматься, ухватил моё запястье и притянул руку к себе. В следующее мгновение на моём правом безымянном пальце появилось кольцо. Оно было широким, как перстень, и выглядело так, будто пять когтистых пальцев удерживали большой алый камень с выгравированной на нём резной буквой «Р».

Красивое. Его массивность придавала моей руке некую утончённость и изящность.