Нефертити, или Прекрасная пришла

– Смотри, «Сияние Атона» грустит, как привязанный сокол, но солнце ещё отражается в его полированном кедре, а, значит, он жив, и готов помчаться по водной глади, – взял за руку Нефертити восторженный сын фараона.

– Качается в колыбели, как ребёнок, – нежно заметила девушка.

– Здесь ты из озера явилась как богиня…

– Я помню, огромный нубиец из гребцов тряс меня вверх ногами…

– И брызги летели, как дождь, и сверкали, как маленькие солнца. С тех пор они окружают меня, помогают слагать гимны всему живому, а мёртвого нет на земле…

– Музыка твоих слов меня чарует, – прислонилась Нефертити к плечу солнечного поэта.

– Твои уши созданы для них. Ладно, признаюсь заранее, скоро я построю тебе семь спален…

– Почему семь?

– Число жизни. В нём живёт магия. Оно – хвост ящерицы, который вырастает вновь и вновь. И у нас с тобой будет семь детей. Шесть сыновей, и одна дочь. Ты будешь жрицей Атона. Утром, вместе отслужим ему молебен, потом возляжем на ложе, показать Владыке Небе, что я следую его примеру, оплодотворяю лучами землю. Ты – моя земля. И небо. Потом подкрепимся вином. Выйдем в сад, где всё будет благоухать, и радовать глаз. Тебе в подарок я посажу аллею финиковых пальм…

– А я тебе – цветочную поляну, куда будут прилетать бабочки со всего Египта, – нашла момент, чтобы подать свой голос Нефертити.

– А потом мы будем спускаться в город. Смотреть, как люди трудятся. В нашем городе все будут при деле…

– Ты говоришь о Фивах?

– Нет. Я же сказал, мы построим Ахет-Атон. Солнечный город. Его уже много у меня в голове…

– А Тутмос украсит храмы и дворцы статуями и барельефами?

– Он воздаст благодарность Атону в камне. Каждый миг нашей жизни станет вечностью, – ещё больше вдохновился Аменхотеп, и вдруг побледнел. – Не понимаю, кто придумал ночь, ведь она – смерть?

– Не грусти, ты же сам говорил, жизнь как ящерице: голова – день, хвост – ночь. Оторвётся, вырастет новый, – убаюкивающее произнесла Нефертити.

– Не грусть разрывает мне сердце, а опасение, что, построив солнечный город, не разрушу мрачные крепости, которые люди соорудили в своих головах. И многим их придётся лишиться. Чтобы гармония восторжествовала…

– Ты пугаешь меня, – отстранилась Нефертити, чтобы посмотреть в лицо будущему владельцу двойной короны.

– Я и сам себя… иногда пугаюсь, – дрогнул голос юного реформатора.

Что-то дёрнулось в его лице. Нефертити показалось, сейчас Аменхотепу младшему вновь придется сражаться с духом льва-фараона, и… она приникла губами к его губам. Он растерялся. Поцелуй сначала показался ему насилием. Но губы девушки были так нежны и прохладны, что ему захотелось приникнуть к ним, как к источнику в пустыне. Жар опалил его. И он отстранил Нефертити, чтобы воспеть этот костёр, впервые разожжённый в нём женщиной…

Шестнадцатилетний сын фараона был девственником.

2

Тутмос видел этот поцелуй.

Поцелуй любящей няни, не больше…

– Друг, ты вовремя, – обрадовано приветствовал своего архитектора Аменхотеп. – Я выносил мысль: в Городе Солнца мы построим улицы в виде лучей и дисков. А в центе будет стоять храм Атону, высотою до неба, чтобы он мог спускаться к нам в гости. Вокруг соорудим девять дворцов фараона: один мой, другой – Нефертити, шесть для сыновей, один для дочери. Малый диск. Дворцы соединим галереями. Второй круг составят дома знати, может, и третий: бог любит богатых людей! А вот, как устроить торговцев с ремесленниками, ещё не решил…

– Ремесленники должны жить рядом, чтобы учить друг друга лучше печь хлеб, варить пиво, шить сандалии, чеканить кубки, – заразился Тутмос азартом строителя.

– Согласен! Можешь сделать макеты?

– Конечно, могу…

– Когда пойму, что маленький Ахет-Атон готов, стану фараоном, женюсь на Нефертити, и…

– Начнём перестраивать Фивы? – с затаённым дыханием спросил Тутмос.

– Пока не скажу, – на миг нахмурился Аменхотеп, и снова засиял. – Знай только, это будет самый красивый город Египта, в котором детям будут рассказывать самые красивые сказки. Я уже их сочинил. В них никто никого не будет бояться…

– А сказку о двух солнцах мы будем рассказывать своим сыновьям? – нежно спросила Нефертити.

– Нет! Им хватит одного! – без тени сомнения принял решение будущий фараон и отец. – Пример солнца двух горизонтов полезнее. Будут с детства трудиться, как Атон, или как Тутмос. Вчера перед вечерней молитвой я долго гулял в аллее сфинксов. Твои львы, как живые. Особенно понравился один, лев-фараон: дремлет, но вот-вот проснётся, чтобы навести порядок…

– В архитектуру некрополя тоже надо будет внести изменения, – авторитетно заметил Тутмос.

– Зачем нам некрополь? Загробного мира не будет. Сколько раз взойдёт утром Атон, столько и проснутся солнцеголовые люди. И больше о гробах ни слова!

Самая смешная сказка, которую я когда-нибудь слышал, подумал главный жрец Ра, прячась за пышными кустами цветов, интересно, что скажет по этому поводу мудрый бог Тот?

Нефертити насчитала семь солнечных пятен, румяными лепёшками крутившихся у головы будущего фараона и супруга.

Тело её ныло от истомы: ещё бы, предстояло родить семь детей, а голова пыталась произвести на свет хотя бы одну солнечную мысль: подожду, пока Аменхотеп не начнёт претворять свои сказки в жизнь…

Солнце всегда всходило, а людей хоронили; бог камня мудрее сочинителя сказок, беззлобно рассудил Тутмос. Аменхотеп впервые предстал перед ним в… неземном сиянии, показался красивым, пальцы услышали музыку его души и потянулись к податливой глине…

3

Вся деятельность воспитателя сводилась к слежению за тем, чтобы сын фараона вовремя принял пищу. Духовно он был сыт постоянно. Поучительных бесед не переносил.

Эйе вспомнил, как однажды нравоучительно заметил: бог Амон помог Тутмосу Третьему совершить семнадцать походов против Сирии и привести в Египет сотни тысяч пленных, на что воспитанник отреагировал критически: больше всех сирийцев, вместе взятых? И разошёлся: гиксосы попрали власть нашего Ра, навязали Амона с разными головами: то барана, то шакала. Не говори мне больше о нём!

Сам Эйе был куда покладистее. Отца слушал во всём. Прошло много лет, а он наизусть помнит…

На троне правит Амон, а не фараон!

Бог, меняющий головы, нам – лучший друг.

Жрецы Амона – самая сильная партия Египта.

Держись Аанена, он помог сестре стать царицей, поможет и тебе…

Женись на сводной сестре фараона, рыжеволосой Тии…

Я выхлопотал тебе должность начальника архива, а ты припиши Амону подвигов, сколько краски хватит…

Ему и в голову не приходило, возражать.