О любви моей расскажет вечность

– Самое время вспомнить о душе, – баритоном с нотами ржавчины согласился он.

– Кто здесь? – не сознавая, что включается в разговор с невидимкой, спросила она.

– Я, – срываясь с баса на тенор, ответил он.

От удивления Маша «включила» глаза, то есть, так странно прозрела, что на фоне колыхнувшейся ночной шторы увидела старика в белом шёлковом плаще с красным крестом на груди.

– Смерть нынче приходит в плаще тамплиера? – за шуткой спрятала страх она.

– Дань прошлому, когда-то был Магистром, – слегка поклонился он, – и я пришёл не забрать твою жизнь, а наоборот, рассказать предысторию…

– Предыстории даже в университетах не учат.

– А жаль!

– Не надо жалости, я не маленькая, – рассердилась на задрожавшие губы Маша, учительским тоном продиктовала, – скажите честно: ты умерла! – Строго спросила, – куда теперь, в тоннель?

– Я знаю путь короче, – манящей синевой полыхнули глаза непрошеного гостя.

«Очнись, он иллюзия, созданная больным мозгом» – приструнила она себя.

– Я не привидение, не мираж, не твоя смерть. И мы с тобой знакомы не одну тысячу лет, – шагнул вперёд бывший Магистр.

– Белый человек?! – вдруг вспомнила Маша призрак, который испугал её неземными речами в первые дни её забайкальской жизни.

– Ты просила меня не тревожить тебя, но сейчас я обязан, – сделал он ещё шаг, и оказался на проложенной через окно лунной дорожке.

Теперь она могла лучше рассмотреть его.

Серебряный ёжик волос, почти прямоугольное лицо, открытый лоб, чёткий рисунок бровей, прямой нос, не съеденный старостью рот, вертикальные складки на чуть впалых щеках. Широкая кость, хорошее сложение, высокий рост. Цвета ранних сумерек глаза.

– Я была глупой, трусливой девчонкой…

– А я не сразу понял, что твоя встреча с Александром обусловлена кармой, – покаянно признался Белый человек.

– Мы давно разошлись, – глухо сообщила Маша.

– Два тела встретились, приглянулись друг другу и решили: ЭТО любовь, – сочувственным «хокку» пояснил ситуацию он.

– Не совсем так! – по привычке возразила она.

– Главное, Лада осталась с тобой, – миролюбиво заметил он.

– Вы знаете, как зовут мою дочь?

– В нашем роду всех женщин называли Ладами, Мариями, Софиями.

– Что значит, в нашем роду? – снова удивилась Маша.

– В трёх словах не расскажешь, лучше всё увидеть самой, – провёл рукой по опалённой бороде Магистр.

– Тот свет – кино, в отличие от этого – театра? – попыталась пошутить она.

– Кино не кино, а видеотека с файлами твоих судеб там действительно существует.

– Моих судеб?

– Иначе говоря, земных воплощений, – уточнил гость.

– Разве туда вход живым не запрещён? – подыскала причину отказать своему любопытству Маша.

– У меня есть ключ, – протянул ей руку Магистр.

– Утром Лада проснётся, а меня нет…

– Мы вернёмся через семь минут, которые, возможно, отменят твой диагноз, – приободрил он.

– У меня не диагноз, у меня приговор, – потеряла силы сопротивляться она.

А в голову пришло: врач предупреждал, возможны галлюцинации…

– Разреши один экскурс, – уловив волну сомнения, и не дождавшись ответа, продолжил Магистр. – Было двадцатое июня, по мнению мистиков, самый счастливый день в году. Третий курс позади. Каникулы. Ты выходишь из цветочного магазина как юная мать из роддома, прижимаешь к себе купленную бегонию, огораживая бутоны от ветра. И вдруг тебя поражает мысль, что ты похожа на комнатный цветок. Тебя поливают, подкармливают. Но приходит день, другой, и! забывают полить. Как тебе выжить тогда, вообще, как жить?

– Откуда вы знаете? – шёпотом спросила она.

– Читать мысли – моё наказание за то, что, грешен: Любовь и Слово употребил во зло.

– Подслушивать тоже… большое свинство!

– Лжецов лишают голоса, их удел до скончания века мычать что-то в своё оправдание, но мне дали ещё один шанс, – не услышал её Магистр и, будто вернувшись на землю, прибавил, – а ты правильно сделала, что сослала себя в Забайкалье.

– Почему сослала? Забайкалье – страна моего детства…

– И одной из твоих могил, – продолжил фразу Белый человек.

– Это у вас там юмор такой? – рассердилась Маша.

– Не обижайся, дочка, – протянул ей руку Магистр, – и не бойся, дорога на небеса ещё никому не повредила.

– Не в ночной же рубашке! – уже на себя рассердилась она.

– Тело придётся оставить, а для души я прихватил твоё первое взрослое платье, – взмахнул в воздухе тончайшим льном Магистр.

– Моё любимое, – обрадовалась Маша вспыхнувшей в памяти картинке из другой, давно забытой жизни, где она девчонкой собирала в лесу коренья, ягоды и травы, чтобы в различные цвета окрасить нити и вышить на подоле невестиного убранства узор-оберег.

И рухнула стена недоверия.

– Забыла, как выбраться…