Я люблю говорить в телефон «Алё! Дидя!» и даже спеть дедушке, если меня попросит бабушка, но могу и без просьбы подбежать и крикнуть радостное" Алё, дидя! Пиет!» А другие у нас редко разговаривают по телефону с дедушкой, им некогда, но они часто с деловыми людьми по телефону разговаривают. Вот такая у взрослых жизнь! С любимыми некогда поговорить, – все дела да дела!
Я люблю по утрам залезать к бабушке на кровать, потому что чувствую, что бабушка меня любит.
Я люблю помогать бабушке растирать мазь на ее коленке, потому что бабушка мне доверяет. Верит, что я помогаю!
Вот сколько хорошего люблю и умею я!
А вы умеете любить так же много всего-всего, как и я?
А вы понимаете, что, чем больше красивого и доброго любите вы, тем больше под копирку возьму с радостью себе я?
Рассказ обо мне записывала бабушка, потому что она это любит. А я люблю, когда она записывает обо мне то, что наблюдает, видит, что любит это делать. Я, вообще, люблю, когда что-то делают из любви. И чем больше всего-всего любят (как интересные и веселые люди!) – тем больше любви, вообще!
Да, я совсем забыла сказать, что я, вообще-то, вообще люблю быть! Да, мне нравится жить!
И люблю делать-делать что-то сама, но и вместе с кем-то!
А еще я люблю, когда меня целуют, тогда я сразу бросаю все свои дела – и тянусь тоже поцеловать!
А еще я люблю целовать сама! Люблю обнимать за коленки, уткнувшись лицом в них, всех тех, кого очень люблю!
P.S. Как вам, милые читатели, моя героиня? Мудра? Философ? Я сама восхищаюсь! А еще и солнечна, обворожительна и прозорлива! Правда? А как заряжаешься любовью, глядя на нее, заметили? Любовью и жизнелюбием! …Ну, для этого и строчу:), чтобы зарядить и зарядиться!
ЗОЛОТАЯ?!
Зарисовка.
Я сидела на горшочке, а мама читала мне книжку. Про деда и золотую рыбку.
И тут приехал деда Витя. С рыбалки.
Я рванула к нему. Горшочек прилип, поэтому несся вместе со мной, но на полдороге отвалился. Не догнал, хотя, кажется, очень хотел со мной.
Деда Витя сразу достал мне рыбу.
– Золотая?! – ахнула я, как могла. Тогда я еще не очень умело разговаривала речью, но глазами очень хорошо!
Мое счастье и мои приемчики
– Ма-Ма!
Я проснулась и захотела, чтобы весь мир сразу тоже проснулся. «Ма-ма!» – так заявила своим «Ма-ма» Катюшка, коей исполнилось год и пять.
– Ма-ма! – еще раз сказала я пока миролюбиво. Я попробовала перевернуться на животик, чтобы поползти к мишке, который умеет петь веселую песенку, если нажать ему на животик.
Я добралась до мишки, но нажать на животик не получилось, поэтому я сказала: «Э!»
«Э!» – плаксивым голосом сказала. Плакать я не собиралась, но дать маме знать, что мое терпение кончается, я приловчилась, употребляя плаксивое слово «Э!»
Это я сама придумала такой приемчик. Мама на него всегда откликается ласковыми словами «Катюшка! Что такое, Катюшка?»
Вот и на этот раз мама проснулась и сказала:
– Что такое, Катюшка?
После этого пошла серия тисканий и поцелуев. Но мне это очень приятно, поэтому я поддалась и тоже поцеловала мамочку. Я, разумеется, немного притихла, поубавила свою активность, немного прикрыла глаза, чтобы получше чувствовать мамины прикосновения и лучше слышать ее ласковый голос. (Правда, мама ничего не говорила сейчас, но я слышу ее голос, который говорит у нее внутри).
Моя мама лучше всех – это я знаю просто так, то есть знаю – и все.
– А-А! – вдруг вспомнила я.
Я не то, чтобы хотела А-А, я просто хотела маму увлечь каким-то делом, активностью: надо же как-то ее пробуждать. И мама пробудилась!
– Ой! Скорее-скорее на горшочек!
Мама встала с кровати, наполовину встала, так как она еще не совсем встала, а полусидела. Поискала под кроватью горшочек и посадила меня. Я а-акать не хотела, но, все равно, мне нравилось, потому что я могла доставать тапочки, рассматривать их и гладить, могла понюхать цветочки, который нарисованы на тапочках, могла наклоняться и рассматривать горшочек внизу, могла собирать какие-нибудь ниточки с полу или просто двигаться вместе с горшком.
Мама всегда переживала, не расплескается ли что-то в горшочке, поэтому сразу поднимала меня и смотрела, есть ли там в нем что-нибудь.
– Бабука! – крикнула я погромче.
И в комнату вошла бабушка.
– Привет!
– Пиет! – ответила ей я, помахав ручкой и заулыбавшись во всю улыбку.
Бабушка умеет со мной играть, поэтому я люблю бабушку и люблю с ней играть. Бабушка придумала игру в «ку-ку», еще придумала игру в «угадай зверюшку», а еще она любит танцевать со мной и петь. Я иногда пою и сама.
Мама пошла готовить нам АМ. Сейчас будет очень весело. Я буду, как взрослая, сидеть за столом и кушать. Сначала я ем сама, а потом мне хочется, чтобы мне включили телевизор, – и тогда я соглашусь открывать ротик, чтобы меня кормили.
Мне могут показывать буквы. Я их давно запомнила, но пока не признаюсь в этом, а то им нечем умным будет заниматься.
– Пока! – я решила сказать вам «пока!». Потом еще расскажу о себе и о моих радостях жизни.
– У?
«У?» – это я жду кивка, то есть уверена, что вы должны согласиться подождать продолжения чуть попозже. Подлащиваю вас своим невинным ожиданием согласия.
И откуда появился во мне этот голосок и это обаяющее, с кивком головой, «У?» – сама не знаю, но вы все смеетесь и… соглашаетесь!
– И кто научил ее так «заверчивать» мир под себя? – едва слышно подумала бабушка обо мне. Она что, правда, думает, что сама так не умеет?
Ах, спасибо Катюшке за эту мысль обо мне!
Вот и стихи вспомнились, а вот и написались!
К поэтессе в гости