Литературные страницы – 5. Группа ИСП ВКонтакте

***

– Отлично выглядишь, Асаф! Куда-то собрался? – Все сегодня задавали один и тот же вопрос. Как будто что бы хорошо выглядеть, нужно куда-то собраться. Ну, то есть, да, он, конечно, собрался. И дело вовсе не в любимых белых льняных штанах и красивой тонкой рубахе, вовсе нет. Просто ему так захотелось. Настроение такое, когда внутри все кипит, как вода в турке, и все, что происходит – лишь смолотый кофе, который новый день в тебя насыпает, и чувствуешь, как не можешь просто дать спокойно осесть всему, что происходит, на дно. Нет, ты владеешь в такой момент каждой крупинкой своей жизни, закипаешь, завариваешь, готовишь свою вкусную и ароматную жизнь, удерживаешь пенку от оседания или выкипания. Полон сил, жажды жизни и владеешь миром. И даже если никому об том не скажешь – все вокруг сами увидят и почувствуют.

– Все плохо! – со знанием дела говорил «Тимати» ребятам с бара. – Ты вот когда ни будь видел его разряженным, как фараон на свадьбу? И я не видел. А ведь уже шесть лет его знаю. Этот скупердяй вчера раздарил товара на сто долларов, и мне чуть по голове не дал, когда я ему только намекнул, что так нельзя. Надо что-то делать, а то совсем плохо будет! Когда он придет в себя, то может оставить меня без работы!

Ребята недоверчиво улыбались, пожимали плечами. Это же Асаф! Все это уж очень на него не похоже! Да, он веселый, и туристы его магазин любят, даже из других отелей приходят. Но он живет этой работой, никогда не позволяет себе ничего лишнего, и не бывает расточителен. Может, и вправду надо что- то делать, но что?

Наверное, Тимати один и знал, как быть, потому что его хитрая мордочка выглядела что-то чересчур радостно.

Асаф больше не отгадывал, придет она или не придет. Знал точно – придет обязательно. Чуял каким-то появившимся новым ощущением, таким же, какое бывает, когда покупатель на крючке. В нем загорается тот самый огонек, и ты его старательно раздуваешь, и ему никуда не деться. Сейчас он, как никогда, был уверен, что чувства его не обманывают. Сейчас он был, точно солнце тем утром – большим, не жадным, готовым согреть любого и светить всем.

Он не выходил из магазина надолго до самого вечера, но Лия не пришла. Не пришла она и на следующий день. В какой-то момент ему показалось, что он почувствовал ее недавнее присутствие, спросил о ней у «Тимати», но тот ответил отрицательно. Несколько раз порывался совершить свой выход к солнцу, и каждый раз в дверях передумывал – вдруг она придет именно в тот момент? Уходил на намаз с надеждой, что вернется, а в магазине будет пахнуть мелким дождем, а на диване Лия будет заштриховывать свои черно-белые рисунки. Он заранее приготовил воду для кофе, чтобы не отлучаться больше ни на минуту. Но ее не было.

Вечером «Тимати», сдавая выручку, осторожно спросил, что случилось. Асаф вспылил, отчитал его за какую-то мелочь. Утром Али с ресепшен отозвал «Тимати» в сторонку, допытываясь, почему Асаф ночует в магазине, и как долго это будет продолжаться. «Тимати» решил, что уже можно действовать.

Асаф не стал ничего слушать, его словно прорвало. Говорил, что отлучится ненадолго, что ему нужно найти в отеле одного человека, что это очень важно. Стремительно, с каким-то остервенением, привел себя в порядок. Тимати дождался, когда Асаф остановится и на минуту замолчит, встал в дверях и попросил: «Сядь на минуту, брат. Хочу признаться. Три дня назад приходила твоя художница, много масла купила, и крем, и духи. Сказала, деньги тебе принесет завтра, а сама не пришла. Вчера снова была, когда ты и я намаз читали, не стала ждать, наверное, не честная она. Прости, что я в долг дорогой товар дал, подумал, что ты будешь сильно злиться, если я не дам.»

– Приходила? – Асаф, казалось, больше ничего не услышал.

– Да, только когда ты уходил. Торопилась, быстро просила ей все отдать…

– Мне ее надо найти, побудь тут.

– Да стой же. Улетела она, вчера вечером. Али сказал. Семь дней, шесть ночей, вместе с подругами своими. Не получится найти ее… Просто обманула…

Он замолчал, глядя, как Асаф деловито и привычно закупоривает открытый баллон с маслом, ставит его на стеклянную полочку, ровняет. Вытирает руки бумажной салфеткой. После заметил, что «Тимати» так и стоит в дверях, произнес будничное: «Когда ты, Ахмед, прекратишь на работу опаздывать? Иди уже, работай!» Потоптался еще, неуверенный, что может уйти, но наткнулся на яростный зеленый взгляд Асафа и ретировался. Нет, никогда ему не понять, что в голове у этого святоши!

Значит, уехала. Хитрая. Просчитала его, Асафа, обвела вокруг пальца, как мальчишку. Какой-то ерундой набила голову, что ничего не соображал. Раньше, когда еще он только начинал торговать, разное бывало, и обманывали его. И обворовывали. Но что бы так… И ради чего? Трех пузырьков с духами? Нет, это уж слишком.

Но по всему выходило, что так. Растерянность сменилась гневным недоумением. Оно уступило место адской смеси из агрессивного сарказма и самобичевания. Даже зашедший угостить печеньем Мохаммед попал под раздачу, и, удивленный и обиженный, молча ушел в свой закуток под лестницей. Ничего, переживет.

Легкости на сердце не прибавилось. Обида и гнев грызли изнутри, и никак не удавалось их унять. В какой-то момент Асаф решил – все, хватит. Произошло, побыл дураком, пора прекращать. Оглянулся. Где были его глаза все то время? Все не на своих местах. Домой не ездил, что Шани теперь скажет? И потом, давно пора эти диваны поменять, подушки уже просто будто камнями и бумагой набиты! Или… Он растерянно нащупал в подушке бумажный сверток. Слабый знакомый запах утра и мелкого дождя… Вскрыл пакет, из которого выпали на колени несколько купюр, свернутый лист бумаги и квадратный блокнот с зелеными листочками. В записке прочел написанное округлым ровным почерком: «Извини, подарки от мужчин не имею привычки принимать, вернуть всю эту вкусноту тоже не могу. Решила, что куплю! Заходила перед отлетом попрощаться, но не застала тебя. Спасибо, этот отпуск без кофе и духов был бы ужасно скучным! Нарисовала тебе мультик. P.S. Не продавай весь красный мускус, прибереги! Лия.»

Перечитал несколько раз, прежде чем понял все слова. Взял желтый блокнот, на первой странице был нарисован курчавый египтянин, здорово смахивающий на него самого. За спиной парня была пустыня. Прихватив пальцами нижний правый угол блокнота, пустил его быстро перелистываться. Его двойник, вприпрыжку бегущий по пустыне, встретил глазастую рогатую змейку. Остолбенел и свалился навзничь от страха. Змейка замерла в недоумении, потом развернулась и подползла, теперь ее стало видно крупным планом. Улыбнулась и подмигнула Асафу.

Асаф посидел еще пару минут, перебирая зеленые листы блокнота. Остановился на мгновение на последнем, где хитрая подмигивающая мордочка рогатой змейки смотрела прямо на него. Начал смеяться, все громче и громче, пока не выступили слезы. Отшвырнул блокнот, и деньги. Все еще смеясь, сунул записку в нагрудный карман. Вытер ладонями лицо, выдохнул, уже просто улыбаясь, взял из угла саваджжада.

В дверях уже маячил Мохаммад. Время намаза.

Екатерина Бакличер

Нельзя сдаваться

«Вот представь. Ты рыба, живешь в пруду, а пруд пересыхает. Нужно мутировать в амфибию, но кто-то к тебе пристает и уговаривает остаться в пруду, мол, все обойдется…» – мысленно повторив пост популярного блогера в Инстаграме, которого хейтеры поставили в пример, Ира устало вздохнула. Слишком странная цитата с дурацкой картинкой рыжего котика, читающего книгу в лодке на пруду, озадачивала больше, чем уроки химии.

Виртуальный мир был намного сложнее настоящего и, как выяснилось, важнее.

– Как же тяжело быть подростком. Если удалюсь, снова в школе загнобят. А если останусь… Ааа. Какой-то сломанный мир! – девушка отчаянно замотала головой, пытаясь избавиться от ненужных мыслей.

Её настроение могла лишь спасти любимая булочка с маком.

Пытаясь не думать о подростковых проблемах и о школе, Ира открыла упаковку. Совсем рядом пронесся велосипедист. Булка оказалась в луже.

Выругавшись, школьница случайно посмотрела на стену старого жилого дома. Среди выцветших граффити была нарисованная маркером многоэтажка, с которой прыгает человек.

– Блин. Опаздываю!

Уставшая и злая Ира возвращалась домой. Ей везло, как утопленнику. Опоздать на первый урок, получить три двойки, сломать ноготь и оказаться после шести скучных занятий дежурным может только уникальный человек. Уже стемнело. Включились уличные фонари. Ужасно хотелось поесть и спрятаться под любимым одеялом, чтобы послушать музыку. Из грустных мыслей сероглазую девушку вывел удар в руку. В неё врезался какой-то мужик. Вместо извинений он потребовал открыть глаза.

– Придурок, – потирая ушиб, Ира повернулась к знакомой стене. – Что за…?

На старом доме появились новые рисунки и надписи. У многоэтажки два человечка держали батут. Рядом были разноцветные цветочки с глупыми и смешными лицами.

«…Нельзя сдаваться… Вспомни о близких… Съешь что-нибудь вкусное и мир станет лучше…» – в голове уставшей замелькали разнообразные тёплые мысли. Неосознанно Ира сделала пару шагов назад. Среди подбадривающих фраз были номера телефонов людей, которые хотели помочь. Школьница наткнулась на кого-то и испуганно отпрыгнула в сторону.

Мужчина в растрёпанной грязной одежде с бутылкой водки упал на колени и заплакал.

– Это вы оставили рисунок.

Спустя семь лет Ирина, привлекательная короткостриженная брюнетка, бежала на автобусную остановку. Она опаздывала на стажировку в свою родную школу. Приближаясь к толпе, Ира с улыбкой вспоминала вечер, когда вернулась домой, удалила все свои публикации в Инстаграме, написала пост о удивительной стене и незнакомце, после чего с уверенностью заявила родителям, что хочет стать психологом. И вот спустя время мечта начала исполняться.

– …Папа, почему ты остановился? – звонко прокричала трехлетняя девочка, сидевшая на плечах мужчины, который стоял рядом с остановкой.

– Я когда-то ожил у этого магазина. Правда, тогда был старый дом.

– Глупый папа! Ты и так живой!

– Люся, я расскажу тебе эту историю, когда подрастёшь. Пошли в садик.

На мгновение Ира встретилась взглядом с этим мужчиной и узнала того отчаявшегося человека, нарисовавшего прыгающего с крыши человечка.

    © Екатерина Бакличер

Недоброе утро

Достаточно было передвинуть стул на несколько шагов. Тарелка с свиными отбивными оказалась на полу. Моя хозяйка, упитанная девица, заорала благим матом и выбежала из квартиры.

Я заржал.

Теперь эта корова будет знать, что нельзя утром греметь на кухне и выть под музыку. А кому понравится, что его в шесть будит криворукая безголосая толстуха? И не странно, что её замуж не берут.

Матроскин, мой полосатый товарищ, время даром не терял. Пока я смеялся, он сожрал мясо. Вот котяра, даже спасибо не сказал. Надо его скотчем обмотать. Хорошо, что Матроскин крепко спит.

Ну и тяжкая жизнь у домовых. Ни минуты покоя.

    © Екатерина Бакличер

Спаситель