Литературные страницы – 5. Группа ИСП ВКонтакте

Литературные страницы – 5. Группа ИСП ВКонтакте
Валентина Спирина

«Литературные страницы» – серия сборников свободной тематики. Акулы пера и первые шаги в мире творчества. Поэты и прозаики. Знаете, на что это похоже? Капустник, квартирник, где собрались авторы и ведут неспешный разговор обо всём на свете: погода, политика, мечты, любовь. Спокойная уютная обстановка располагает к тому, чтобы, завернувшись в плед, обхватив ладонями кружку с душистым чаем, сесть вечером и читать, читать, читать, открывая для себя новые имена и произведения.

Литературные страницы – 5

Группа ИСП ВКонтакте

Составитель Валентина Спирина

Дизайнер обложки Валентина Спирина

© Валентина Спирина, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-4496-6068-8 (т. 5)

ISBN 978-5-4496-3297-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Интернациональный Союз Писателей

Международный (Интернациональный) Союз писателей, поэтов, авторов-драматургов и журналистов является крупнейшей в мире организацией профессиональных писателей.

Союз был основан в 1954 году. До недавнего времени штаб-квартира организации находилась в Париже, в данный момент основное подразделение расположено в Москве.

В конце 2018 года правление ИСП избрало нового президента организации. Им стал американский писатель-фантаст, лауреат литературных премий Хьюго, «Небьюла», Всемирной премии фэнтези и других – Майкл Суэнвик.

https://t.me/inwriter (https://t.me/inwriter)
https://vk.com/inwriter (https://vk.com/inwriter)
http://inwriter.ru (http://inwriter.ru/)
https://web.facebook.com/groups/soyuz.pisateley/ (https://web.facebook.com/groups/soyuz.pisateley/)

Важно! Произведения в сборнике не рецензируются, опубликованы в авторской редакции и с согласия авторов.

Ирина Кульджанова

Семь дней, шесть ночей

Рассказ – победитель одиннадцатого эпизода русско-английского конкурса им. Набокова

Нашедший лекарство от безответной любви в миг прослыл бы на весь мир и стал богаче Гарун аль Рашида. Вряд ли на всем белом свете найдется хоть один человек, черпающий радость в безответном чувстве.

Другое дело страсть. Чувство, обрушивающееся быстрее и мощнее цунами, сметает на своем пути все – разум, правила и условности, проглатывает расстояния. Утаскивает ли она в невесомость, или в самое пекло – первым от ее удара испаряется чувство самосохранения, и никакие муки уже не смогут стереть из глаз барахтающегося в ее объятиях безумного выражения. Угодивший в ее котелок будет сидеть с блаженной глупой улыбкой, пока не сварится заживо. Ему не нужно лекарство – он в другой реальности, и не способен осознать, что ему конец.

Маленький магазин эфирных масел в отеле первой береговой сезон за сезоном был эпицентром всех событий. Вялая анимация и выжигающее все солнце не оставляли выбора – в ароматную комнатку со всего отеля собирались туристы. Низкие красные диваны, ковер на полу, кондиционер, старательно разбавляющий безумные коктейли из десятков ароматов – и никто не ушел без заветного пузырька с маслом. Этим царством правил Асаф.

Продавец масел – это было бы чересчур мало и сухо. Практически ничего. В это «ничего» никак бы не поместилась личность, царящая в закутке в восемь квадратных метров.

Зеленоглазый египтянин смог бы найти на своих многочисленных полках любой аромат. Только для нее – сине – или кареглазой. Худой или пышечки. Или лекарство от любой хвори – масло черного тмина, о, первый, и второй, и третий отжим! Это при снижении иммунитета, и бронхолегочных, и даже при онко. Или при подростковой угревой сыпи – смешать аргановое масло и бергамот, в одной ему известной пропорции. Или для купания в море – алоэ, масло дикой розы, и немного сандала. Тогда и после морской воды кожа будет бархатистой и ароматной.

Что бы ни взбрело в голову – оно уже существовало тут, на стеклянных полочках, запечатанное, как сотни джиннов, в алюминиевые и пластиковые литровые бутыли.

– Посмотри на меня! – вкрадчиво звучал приказ, и любая безропотно подчинялась. Асаф, встретив взгляд, на долю секунды замирал, потом поворачивался к полкам, выбирал одну за одной бутылки. Составлял добычу на низенький, заваленный бумагами и пустыми пузырьками, столик. Еще раз пристально приглядывался к покупательнице. Делал окончательный выбор и вскрывал один из приготовленных баллонов.

– Это – твое! – он наносил пару капель на протянутое к ему запястье, растирал масло, и, что б не тратить время, быстро пояснял:

– Когда будешь в другом магазине, смотри, в чем масло. Надо только в алюминиевой, или пластик. Это так выпускают на фабрике. Фабрика в Каире, в Шарме нет. Стеклянная банка – парафин. Когда он на коже – кожа жирная. Эфирное масло настоящее не оставляет следа. От подделки запах уйдет через час-два. А этот запах останется после душа, даже после моря. Сама проверь.

Он мимоходом капал на запястья, ладони, в локтевые ямочки всё, что отобрал с полок. Растирал, принюхивался, качал головой, находил что-то еще. Владелица запястий, ладоней, локтевых ямочек вдыхала запахи, улыбалась, цвела, и делала свой выбор.

Нарушая все многовековые традиции восточных базаров, Асаф не торговался и был упрям, как мул. Соглашался взять меньше денег – но при этом налить меньше масла. Он не злился, улыбался, не прятал глаза. Просто мягко произносил:” Это очень хорошее масло. Оно столько стоит. Оно правда столько стоит!» И – о, чудо! – на него не злились, после минутного, или дневного раздумья, покупали.

Неторопливый процесс выбора мог закружить столько людей, сколько вошло бы в магазин. Болтая о погоде, политике, дороге, традициях, Асаф умудрялся никого не оставить без внимания. В холодном воздухе причудливо перемешивались запахи духов, чистых эфирных и лечебных масел, жира кобры, масок и кремов, опробованных всеми желающими. Здесь было уютно, как в маленьком кафе. Здесь знакомились те, кто прошел мимо друг друга в ресторане или на понтоне. Встречались и продолжали разговор недавние знакомцы.

Наплывы туристов чередовались для хозяина с временем намаза, традиционного кофе, и законной сигаретой после.

Каждый вечер, закрывая дверь маленького магазина, Асаф благодарил Аллаха за еще один правильный и благополучный день.

Эти туристки были такие же, как и сотни до них. Три подруги, красивые, ухоженные. Не юные. Асаф привычно старался дышать не глубоко – отчего женщины поопытней выбирают себе такой тяжеловесный парфюм, от которого потом вовсе никаких запахов не различишь? Но, с другой стороны, это самые что ни на есть его люди – такие всегда покупают много всего и не жадничают. Это не скупые европейцы или бедные соотечественники. И он начал привычный и никогда не надоедающий ему ритуал.

– Посмотри на меня!

Они кокетничали. Капризничали. Вздыхали. Спрашивали о глупостях. Торговались. Просили чаю. И воды. И пробовали маску Клеопатры. Восхищались. Купили. Спустя час ушли. Но только две из них.

Асаф, привыкший владеть всей ситуацией в своем магазине, с изумлением понял, что одна из трех подруг, свернувшись, как кошка, в углу дивана, спит. Весь шум и столпотворение обошлось без нее, а он и не заметил. В дверях замаячил сосед – Мохаммед, продающий серебряные украшения и сумки, звал к себе на намаз. Асаф взял свернутый в рулон саджжада, и выбросил из головы мысли о насущном.

Обычно в это время в магазин никто не приходил – начинал работать ресторан, и все устремлялись на обед. Асаф спокойно совершал намаз, разжигал любимую медную спиртовку и варил кофе. Но сейчас маленький зал не был пуст.

В углу дивана уже не спала, а сидела, поджав под себя ноги, та самая туристка. В отличие от своих полураздетых подруг она вся с ног до головы была закутана в льняную хламиду, мягкую, непонятного цвета и фасона. Несмотря на это, Асаф почувствовал себя неуютно, словно она сидела перед ним совсем раздетой. Он поежился. Ему никогда не нравились приезжие женщины, живущие по другим, не верным законам, но он спокойно относился к их присутствию – в конце концов, его работа предполагает общение с разными людьми.

Его гостья, умостив на коленях толстый блокнот, рисовала.

– Может, кофе? Или есть чай, травы, хорошо после обеда… – Асаф впервые чувствовал себя в собственном магазинчике, словно гость. Женщина нахмурилась, не отрывая взгляда от рисунка, пробормотала:

– Кофе, один, без сахара. Я не обедала. И тишину.

Асаф зажег спиртовку, насыпал в турку из пакета молотый кофе, залил водой из бутылки. До момента, когда кружевная пенка поднимется вровень с медным краем, есть немного времени. И его можно потратить на то, чтобы сделать вид, как сильно занят.

– Вот черт! С кардамоном, да? – легкость, с которой они чертыхаются, Асафа всегда коробила. Он поморщился, и, подавив растущее раздражение, мягко ответил:

– Нет. Только кофе.

И вдохнул чудесный бархатистый запах, к которому действительно пряными нотами примешивался кардамон. В замешательстве нашел на столе упаковку – нет, никаких добавок. Глянул растерянно на гостью. Та уже закрыла блокнот, простой карандаш заложила за ухо, и с интересом разглядывала драпировку на потолке.

– Наверное, он у вас хранился где-то рядом с приправой и запах весь впитал. Я плотно закрытую банку с кофе в холодильнике храню. Тогда есть шанс, что будешь пить то, что хочешь, а не весь букет запахов из кухни… Но, честно сказать, я сейчас любому кофе буду рада…

Она действительно была рада. Держала обеими руками стеклянный стакан с кофе – ужасно горячий, пила глоточками и улыбалась. С таким удовольствием разглядывала магазин, что Асаф на всякий случай тоже начал его рассматривать – может, что-то упустил? Нет, все то же. Все стены до невысокого потолка закрыты резными деревянными стеллажами с зеркалом и стеклянными полочками, сплошь уставленными баллонами с маслами. В одной из витрин – кремы и маски фабричной расфасовки. В углу на сейфе рулоны «настоящих папирусов» с идеально лохматыми краями, во втором – коробка с пустыми флаконами и пробки, на ней – сложенные стопкой коробочки для духов, и саджжада, коврик для намаза. Весь третий угол занимает короб кондиционера, на котором мотыляет лопастями вентилятор. Какие-то провода и проводки перепутанные, четки, проспекты, журналы, распечатанные хадисы, сандаловый портсигар, маленький саркофаг черного дерева с миниатюрной куколкой-мумией внутри, горсть леденцов в плошке, моток ниток с иголкой, начатая пачка сигарет, зашарканный музыкальный центр с флэшкой, забытое кем-то из туристов пустое портмоне… Подлокотники диванов затерлись, красный, весь в цветах, палас, затоптался. Зато никакой пыли, Ахмед из утренней смены за небольшие деньги каждый день все пылесосит и натирает зеркала и полки.