Сосульки. Девять Жизней

Движимая необъяснимой силой, я вошла в логово. Там, в глубине, в свете всего одного факела дремало человекоподобное существо. И откуда взялось во мне столько храбрости? Я подошла и негромко кашлянула. Геррод, а это был именно он, вздрогнул, открыл глаза и окинул меня ледяным взглядом:

– Хм… ты хоть знаешь, кто я и куда ты пришла? – тихо, шипя, произнес он.

– Знаю. Я знаю всё о тебе.

– И тебе не страшно? – в его голосе послышалось удивление.

– Страшно! Но страх потерять любимого человека гораздо сильнее. Позволь задать тебе всего один вопрос.

– Задавай… – как-то очень спокойно ответил Геррод.

– В чем секрет твоего бессмертия? – тихо спросила я.

– Ты думаешь, что бессмертие это дар? – Вдруг закричал Геррод, – Это проклятие! И я тысячи раз хотел сдохнуть. Но живу. Жизнь в наказание. Зачем тебе это?

– Не кричи. Не я тебя прокляла. – И я рассказала ему всё. Про любимого, про гору царей и про Дар Любви.

– Мне не нужно бессмертие без любимого. Мне нужно выжить на той горе и получить Дар – вот и всё, что мне нужно.

Геррод задумчиво смотрел на меня пару минут, потом встал и пошел вглубь логова. Я осталась стоять и не знала, что делать дальше. Через какое-то время Геррод вернулся, держа в руке свиток.

– На, возьми, надеюсь, тебе это поможет. А теперь уходи. Уходи! Беги отсюда! Пока я не вырвал твоё сердце!

Я кинулась прочь из логова.

Вечером, как обычно, поужинав с любимым, я убрала со стола посуду и стала собираться на гору.

– Девочка моя, куда ты собираешься? – спросил он.

– Я… я скоро вернусь, не волнуйся, дорогой.

– Я лягу, отдохну. Устал очень сегодня, – сказал мой милый.

– Да, конечно… поцеловав его на прощание, я вышла из дома.

К горе со всех сторон тянулись воины: мужчины, женщины, почти дети. Каждый хотел испытать себя. Каждый хотел хоть на мгновение ощутить великую силу любви. Я поправила своё хлипкое снаряжение, потрогала свиток, что лежал за пазухой.

– Просто разверни его, когда это будет действительно нужно, – крикнул мне тогда вдогонку Геррод.

Последние секунды…

Три… Два… Один… Ииии понеслась…

Всё завертелось, закрутилось… Уворот… Щит… Снова уворот… Я видела, как рядом падали более сильные воины, но всё ближе и ближе становилась заветная вершина…

И тут, не увернувшись от нового удара, почувствовала, как земля уходит из под ног. Из последних сил рванула из-за пазухи свиток, разворачивая его. И почувствовала себя вмиг бессмертной. И побежала, как не бегала никогда в жизни. Вот она, та самая главная вершина. Я остановилась на мгновение.

– Любимый, я здесь! Я дошла! Я так люблю тебя! Я люблю тебя! – Закричала я и мир погрузился во тьму.

Очнулась у подножия горы. Стояла глубокая ночь. В голове вихрем пронеслись события последних часов. Я бросилась со всех ног домой.

– Ты где пропала? Я волновался. Что случилось? – любимый ждал меня у дверей дома.

– Я люблю тебя! И мы никогда, слышишь, никогда не расстанемся! захлебываясь слезами, проговорила я.

– И я тебя люблю, – улыбаясь, произнес любимый. – Так, может, расскажешь, где ты была?

– Вот… – срывающимся от волнения голосом, произнесла я, протягивая свиток.

– Что это? – удивленно спросил он.

– Посмотри сам!

    Мифический, новый Дар Любви.
    Свиток. [прочитать]

А камни обещания хранят

Валентина Иванова

Небом северным мы повенчаны,

Под холодным всполохом звезд.

Ты моя драгоценная женщина.

А ты мой долгожданный гость.

Что мне край родной, если нет тебя,

Он чужой, если – друг без друга,

Даже камни здесь все слова хранят,

И поет песню злая вьюга.

Она молча наблюдала, как родители собирают вещи. Папа и мама отводили взгляд и старались не смотреть на дочь. Наконец, Эссмэ не выдержала:

– Мааам, пааап, вы точно всё решили?

Мама от этих слов, прозвучавших необычайно громко, вздрогнула.

– Да, дочк, решили. Мы давно уже собирались это сделать. Я устала от вечной зимы, снега и полярных ночей. Хочется тепла и солнца. Много солнца. Ну ты сама подумай, сколько нам еще осталось…

– Подумай? А обо мне вы подумали? А как же я? Как же мой Андрэ? Что с нами будет? А наши друзья? Родные? Что будет со всеми нами? Как вы вообще себе всё это представляете?

Голос девушки звенел и дрожал от напряжения. Мама сидела на скамье, бессильно опустив руки. Папа стоял, отвернувшись к окну.

– Вы хоть понимаете, что ни вы, ни я уже никогда не выйдем в башни, на битву? Как можно биться с теми, с кем вырос и ел из одной тарелки?!