Идолы Света и Тьмы: Пленница Бога (книга первая)

Я просто хотела спокойно наблюдать за воронами. Каспару, похоже, было наплевать. Когда я посмотрела на него, он устроился на мягком кресле, по форме напоминающем сплюснутое яйцо на ходулях. Выглядело ужасно, но, на удивление, оно было достаточно удобным, чтобы можно было заснуть. Я знала это по опыту.

Онемение охватило меня. «К какому Богу ты меня везешь?»

Я наблюдала, как удивление подняло его бровь. После паузы, его лицо стало суровым, и он расслабился.

«Тот, которому я принадлежу.» Его глаза были такими же настороженными, как и его тон.

Принадлежу…

«Ты принадлежишь тому же Богу, что и этот коренастый Отрок? Тот, который отчаянно нуждается в бритье и хороших манерах.»

Может быть, нож к горлу тоже.

Бледные губы Каспара изогнулись, а глаза озорно сверкнули. Это напомнило мне те веселые секунды на полуночной вечернице, прежде чем все перевернулось с ног на голову, и мы с Милой оказались в вонючей, мокрой каюте, кишащей Отроками в самом смертоносном море в мире.

«Ведагор», – сказал он. «Его зовут Ведагор, и, если ты хочешь пережить это путешествие без сломанных костей и содранной кожи, советую тебе это запомнить.»

Хотя, он все еще улыбался, у меня возникло ощущение, что его предупреждение было слишком реальным.

Каспар вздохнул. «Кому я принадлежу, со временем станет ясно», – продолжил он. «На самом деле, завтра рано утром ты будешь стоять перед ним.»

Вздрогнув, я застыла на подоконнике.

Я наблюдала, как Каспар поднялся с кресла и поправил свое прекрасное пальто.

Завтра утром…

По щелям в окнах и небольшой порции еды, которая скоро наполнит мой желудок, я поняла, что сумерки уже недалеко. Уже через час небо должно было окраситься в красные и пурпурные оттенки. И это действительно оставило мне одну ночь жизни…

Завтра я встречу свою смерть.

Каспар поставил что-то крепкое возле двери.

Я вытянула шею и увидела край сундука, замок которого Мила целый час пыталась взломать прошлой ночью. Даже этот час, проведенный со мной вместе, не заставил ее много болтать.

«Умойся и оденься подобающим образом.»

Каспар присел к сундуку и отпер его одним из ключей, которые висели на его большом кольце.

«Независимо от того, как сложится твоя судьба, ты оденешься так, чтобы угодить и проявить уважение Богам.»

Он поднял крышку и встал высокий и стройный.

Я не сдвинулась с подоконника. «Я переоденусь после того, как умоюсь.»

Я бросила взгляд на крошечный металлический таз, в который едва могла втиснуться. Но, таз есть таз. Миле просто нужно будет помочь мне дотянуться до спины и, возможно, вымыть мне волосы. Каспар пожал плечами. «У тебя есть вся ночь.» Затем, его жестокая улыбка обратилась ко мне. «Сомневаюсь, что ты сомкнешь глаз.» Я побелела, и Каспар ушел. Но я была не одна. Чудовище начало открывать дверь, чтобы вырваться на свободу. Во мне была тьма. Она обвивалась вокруг моих костей, как матросский канат. Но тьма не обхватила мою душу, она исходила из моей души.

На острове Малая Муксалма, увидев, что моя сила сделала с моей мамой, я боялась высвободить свою тьму. Ведь она принесет только еще больше боли и ужаса, ранит глубже, чем время может излечить. Стоя у ограждения наружной палубы судна, я прокручивала все это в голове, снова и снова, чувствуя, как под моей кожей каждый прилив гнева танцует с ужасом.

Почувствует ли Мор нечто большее, чем мой секретный дар? Сможет ли он проникнуть в мою душу глубже, чем кто-либо, когда-либо осмелился бы, и вырвать из меня жестокость?

Это был не вариант. Чудовищу нужно оставаться быть скрытой. Наш путь на судне подходил к концу, и чем ближе мы подплывали к Асии, тем больше я в ней сомневалась.

Мор был Злом. Злым Богом, которого следует бояться больше всего на свете. Он может использовать мое Чудовище против меня. Заставить меня совершить жестокость, о которой я мечтала всегда. При этой мысли мои ногти сильнее впились в испорченную солью древесину.

Я почувствовала укол занозы, но укус боли не достиг моего каменного лица.

Внутри я боролась – рыдания и крики ужаса. Снаружи, я была статуей, той, о которой мы слышали от моряков, посещавших наш остров. Как они говорили, эти статуи были разбросаны по всей столице и, как говорили, были вылеплены из упавших звезд.

Будь то звезда-статуя или деревянная дубинка, это не имело значения. Внешне, я оцепенела, потому что, если я позволю небольшой трещине сломать поверхность, все взорвется. Скорее всего, я выброшусь за борт.

Возможно, мне следовало это сделать.

«Тоже не можешь заснуть?»

Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что это Мила подкралась ко мне по скрипучей палубе. Ее утренний голос был знаком, слаще ягод.

Она подошла ко мне и положила руку на мою липкую, слишком крепко вцепившуюся в деревянную перегородку. Желание отбросить ее руку было соблазнительным.

«Можешь ли ты поверить, что, когда судно причалит, нас отвезут к Богу?» – пробормотала она.

Меня охватила дрожь. Не нужно было притворяться, что это холодный ветерок моря. Мила боялась так же, как и я.

В этом не было никакой романтики или желания. Бог был чудовищем. Олицетворением настоящего зла. И меня везли к самому жестокому из них.

«Мне жаль, что я втянула тебя в это.» Мой шепот был холоднее, чем ее рука на моей. Вокруг моего рта задержались клубы воздуха.

Ожидая, что Мила заговорит, я почувствовала ледяной укус моей улыбки на своих щеках, сияющих ярче свежей крови.

Но Мила ничего не говорила. Мы стояли молча в течение долгих, протяжных ударов сердца.

Хотя, темное небо все еще собирало блестящую морскую пыль, казалось, на судне постепенно становилось светлее. Рассвет приближался. Слишком быстро. «Как ты думаешь, хуже умереть в этом море или от рук Мора?» – задавалась я вслух вопросом. «Мы всегда можем рискнуть и надеяться, что утонем до того, как водные звери схватят нас.»

Тем не менее, она молчала и убрала свою руку с моей.

Мила имела полное право винить меня в том, что произошло. И все же, мне так хотелось выкинуть ее за борт. Желание пронзило меня, как замерзшая кровь.

Я закрыла глаза. Неужели, я обречена бороться с этой жалкой стороной себя всю свою жизнь?

Но, мои дни были сочтены, и Чудовище было наименьшей из моих проблем.

Когда я открыла глаза и глубоко вздохнула, звезды, казалось, исчезли одна за другой.

«Я не злюсь на тебя.» Мила, наконец, заговорила.

Несмотря на свою уверенность, она продолжала пристально смотреть на горизонт, на котором начали прорастать розовые и фиолетовые пятна.

«Я просто… боюсь», – тихо закончила она.