Двойник под прикрытием

Всю дорогу Виктору удавалось сдерживать свою ярость. Теперь он наконец-то дал волю. «Ты, что, совсем потеряла свой разум? О чем ты думаешь?!» – резко отрезал он.

«Я знаю, что делаю, Виктор», – ответила я ему. Но, я была уверена, что это ложь.

«Это Сергей Болконский, Елена. Его боятся другие криминальные авторитеты. Он и меня пугает.» Он схватил меня за запястье и потащил за собой, пока шел по траве к памятнику. «Смотри. Смотри!»

Я посмотрела куда он показывал. Памятник представляет собой большую мемориальную плиту из черного мрамора со списком имен, выгравированным на ней золотом. Имена агентов, погибших при исполнении служебных обязанностей. «Ты хочешь быть одной из них?» – он потребовал.

Я вновь пережила тошнотворный страх, когда Сергей схватил меня и прижал к стене, его грубая сила, ледяной холод в его глазах. Я почувствовала, что я не выдержу. Конечно, это была ошибка. Мне нужно было сказать Серафиме, что я отказываюсь это сделать.

Но, если я это сделаю, мы проиграем войну. Мы потеряем целый регион. И все те люди, которые погибнут в предстоящей войне между бандами…, их смерти будут на мне.

Кто-то должен был что-то сделать. Я была единственной, кто мог.

Я повернулась к Виктору. «Если бы это был мужчина, за которого СОРП хотели бы выдать одного из наших агентов мужчин, и ты бы им подходил, ты бы сделал это?»

Он раздраженно вздохнул и посмотрел на меня. Но Виктор всегда отличался честностью. «Да, я бы это сделал», – сказал он наконец. «Но я – это я. Ты…»

Он отвернулся, пристально глядя вдаль на долгие секунды. «Ты мой лучший друг, Елена. Человек, который мне дорог», – сказал он наконец.

Я протянула руку и притянула его к себе, и он заключил меня в свои крепкие объятия.

Когда я вернулась наверх, доктор Кириллов начал рассказывать мне об операции. «Здесь нам нужно немного уменьшить кость», – сказал он, рисуя на моем носу волшебным маркером. «И твой подбородок должен слегка приподняться.» Он был почти ликующим, и меня это нервировало. Я для него всего лишь проект.

«Это будет… навсегда?» Я спросила его.

Он наклонил голову набок, посмотрев на меня так, как будто ему даже в голову это не приходило. Наконец, он ответил. «Теоретически некоторые изменения можно отменить. Но, при каждой операции, существует риск ослабления основной костной структуры…»

Я кивнула, чувствуя, что мне становится плохо. Я буду выглядеть как Марина. ВСЕГДА. Почему меня это беспокоило? Я не была красивой.

«Мы поправим немного твои скулы», – сказал доктор Кириллов, продолжая делать отметки на моем лице. «Тут…, тут…и тут!»

Он протянул мне зеркало, и у меня свело желудок. Мое лицо представляло собой мешанину маркерных линий. Я уже почти не могла видеть себя.

Я посмотрела вниз, вспоминая еще одну деталь. «Я, мм… я думаю, что моя грудь больше, чем у Марины», – неловко сказала я.

Доктор Кириллов покачал головой.

Я закусила губу. Он был талантливым врачом, но я знала свое тело. Бедра и талия у нее, может, и такие же, но, я клянусь, что моя чашка как минимум на размер больше. « Может, нам стоит проверить…?» – неуверенно спросила я.

«Я уверяю тебя, вы одинаковые», – сказал он сухо.

Я смиренно кивнула.

«Тебе также понадобится лазерная операция на глазах», – сказал он мне. «У Марины сто процентное зрение.»

Я об этом даже не подумала. Больше никаких очков.

Все два дня, пока доктор Кириллов готовился к операции, я сидела за односторонним зеркалом и наблюдал за Мариной. Ее пыталась допросить целая армия следователей СОРП, но никто из них не смог добиться от нее ничего полезного. Я не понимала, почему она так предана Сергею Болконскому, ведь она его не любила. Страх перед тем, что он с ней сделает?

Я включила свой странный мозг в работу, замечая детали, которые делали ее ею. то, как она проводила руками по волосам, когда думала. Как она элегантно ходила по комнате, пытаясь отвлечь следователей-мужчин своей походкой от бедра. Незаметно для всех, чувствуя себя смешно, я начала подражать ей.

Поначалу, мне не удавалось имитировать ее голос. Она выросла в очень культурном районе Санкт-Петербурга, далеко от Новосибирска. Она разговаривала четко, как полированный скальпель, заставляя меня чувствовать себя неуклюжей и скучной. Затем, была ее уверенность, когда она разговаривала. Там, где я бормотала и мычала, слова легко лились из ее уст, соблазнительные и дразнящие в один момент, жестокие и холодные в следующий.

Но, я всегда была терпеливой. Я записала ее разговор, надела наушники и включала, слушав ее с закрытыми глазами, повторяя каждое предложение, как будто изучаю язык. И медленно, очень медленно мой язык начал усваивать новые формы слов.

Мимика стала почти абстрактной, как игра. Я почти забыла, зачем я это делаю. Затем, утром в день операции, произошло нечто, что заставило меня осознать все это.

Серафима отозвала меня в сторону и сунула мне в руку кусок фольги прямоугольной формы. «Мы нашли это в багаже Марины», – сказала она мне. «Я подумала, что тебе следует знать, на случай, если тебе понадобится записаться на прием к врачу.»

Я посмотрела на свою руку. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы распознать в них противозачаточные таблетки. «Мм-м», – сказала я с холодным профессионализмом. «Спасибо.»

Но, когда я уходила, мои ноги тряслись. Внезапно, все оказалось по-настоящему. мне придется спать с Сергеем. И не предварительный, возьмем медленный, поэтапный секс новой пары. Он думал, что мы были любовниками уже несколько месяцев. Он ожидал, что я просто прыгну в постель и…

Жар, смешанный с первобытным страхом, пробежал по моему телу, и мне пришлось на секунду остановиться и прислониться к стене. Я действительно собираюсь это сделать?

В этот момент ко мне подбежал взволнованный Виктор с телефоном в руках. «У нас проблема», – сказал он. «Сергей позвонил в больницу во Франции и потребовал поговорить с Мариной. Врачи сказали ему, что ей предстоит операция, но, он настаивает. Говорит, что пошлет туда кого-нибудь, если не сможет с ней поговорить.»

«Мы могли бы позволить ему поговорить с Мариной», – сказала я. «Сказать ей, чтобы она передала Сергею, что все в порядке.»

Но, Виктор мрачно покачал головой, и я осознала, что он прав. Как только у нее будет телефон в руках, мы не сможем помешать ей крикнуть ему предупреждение. Она не знала нашего плана, но могла сказать ему, что ее арестовали. Это разрушило бы все дело. Но какой у нас был другой выбор?

Виктор протянул мне телефон.

У меня вылезли глаза. «Нет! Виктор, я не готова! Нет! Нет!»

«Ты должна! Если ты этого не сделаешь, нам конец!»

Я посмотрела на него в ужасе…, а затем слабо кивнула.

Виктор пробормотал в трубку. «Соедините его.» Затем, он протянул ее мне, и потащил меня в угловую комнату, где было тихо. Щелчок. Шипение.

А затем, я разговаривала с Сергеем Болконским.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ЕЛЕНА

У меня было всего несколько секунд, чтобы подготовится. Я втянула свое горло и губы в спокойный, точный голос Марины. «Алло?»

Я думала, что это будет то же самое, когда я разговаривала с ним в отеле. Я забыла, что тогда мы были чужими, теперь мы были любовниками. Его низкий голос донесся из динамика телефона, прямо мне в ухо, а оттуда прямо в пах, шокирующе интимно. Три слова, которые были такими нормальными, но, он сделал их признанием, не охотным признанием… слабости? «Я скучал по тебе», – его голос сам по себе подобен оружию. сильный, властный и настолько глубокий, что кажется гортанным. Я сглотнула и закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на том, чтобы правильно произнести слова. «Я тоже скучала по тебе.»

«Ты должна вернуться ко мне», – сказал он.

«Я вернусь», – ответила я.

Его голос напрягся от гнева. «Врачи не давали мне с тобой поговорить.».

«Мне предстоит операция», – сказала я ему. «Я не смогу говорить, пока все заживет. Но как только мне станет легче, я смогу вернуться домой.»