Праведник

Иов словно занемел. Он вздрагивал, моргал глазами, и кусал в отчаянии губы. На лбу появились капли пота. А Таня всё тише вскрикивала под жестокими ударами. “Накажет тебя Бог, накажет!” – хотелось крикнуть. Но губы уже не повиновались, а голова шумела и кружилась. Он вдруг отчётливо увидел на полу, под ударами плети, – маму, Лукерью! Затылок пронзило жаркое остриё и, теряя сознание, он всё же разомкнул губы:

– Мама…

После чего безжизненно повис на скатерти, которой был привязан к стулу.

– Слабоват оказался, святоша, – искривился брезгливо Слон и отбросил плётку – девушка, сжавшись в комок, глухо стонала. Потом обмякла и вообще затихла…

– Развяжите и проверьте: не в рай ли отправился попик?

Уложив Иова на пол, бандиты по очереди пытались установить: жив он или мёртв.

– Похоже, отошёл, – презрительно констатировал Гиря. – Зрачки не реагируют, и пульса нет.

– А, эта стерва?

– Дышит.

– Оттащите её в подвал – там она быстро придёт в себя. А это божье мурло – в сад и… зароем. Бодун, возьми в кладовке лопаты.

Ночь выдалась светлой. На фоне звёздной россыпи выделялся бледный диск луны. Тоскливо скулила сторожевая собака, громыхая цепью. Слышался монотонный звон сверчков.

В глубине дачного сада, под ветвями развесистой старой яблони, мелькали тени: бандиты усердно рыли яму. Рядом лежало тело, завёрнутое в скатерть, возможно в ту, которой Иова связывали. Работой руководил лично Слон.

– Может, хватит? – устало вытирая пот со лба, спросил Косой, когда глубина ямы достигла пояса.

– Копай, копай, а то мелковато – вонять будет, – гудел, кривясь, Слон. – Убогий! Смени Косого.

Опять наступила тишина, прерываемая стуками лопат о землю. Умаявшиеся бандиты глубоко копать не стали. Кинули небрежно завёрнутый свёрток в яму и кое-как засыпали землёй.

– Бодун, придёшь утром и замаскируешь, чтобы ни одна собака не унюхала. Ясно? – протрезвевшим голосом прохрипел Слон.

– Бу сделано, шеф! – взбодрился Бодун.

– Пойдём отсыпаться. Устал я что-то… – махнул подельникам главарь, и они сплошной тёмной тенью поспешили в дом.

Гавкнула несколько раз собака. Что-то прошуршало, и вновь наступила тишина…

Стволы сосен наваливались на Иова, давили, не позволяя шевельнуться. “Почему они упали? – вертелась жгучая мысль. – Неужели прошёл ураган? А как же – деревня, мать, отец?… Как тяжело дышать”. Попытался подвигать ногами, руками. Но тело сковалось намертво. Приходя в сознание, пытался вспомнить – что же произошло? Ощущения наваливались ужасные. “Дай мне силы, Господи! Помоги вырваться из заточения” – скорее мысленно, взмолился парень.

Обливаясь грязным потом, хватая остатки воздуха, энергично заработал всем телом. Тяжесть стала поддаваться, и свободное пространство увеличилось. Мозг заработал яснее, и Иов осознал, что завёрнутый в скатерть лежит в земле. Проникший сверху воздух воспринял, как помощь божью. Собрался с силами, поднатужился и, сбрасывая простынь и куски земли, – выбрался из могильной ямы!

Отряхнулся и, прерывисто дыша, присел на примятой траве. Затем выпрямился, полной грудью вдохнул прохладный воздух и оглянулся: лёгкий ветерок шевелил ветви яблонь, диск луны завис на краю звёздного неба. Вдали чёрной громадой высился особняк.

“Благодарю тебя, Господи, что дал мне силы и волю спастись, – перекрестился с поклоном Иов. – Надо найти эту несчастную девушку и уходить отсюда”, – так неожиданно решил Иов. Поднялся, поправил одежду, волосы и направился в дом.

Пёс, лежавший возле будки, принюхался, облизнулся, тревожно поднял голову и снова положил на лапы – тревога была напрасной.

Слон спал чутко в любом состоянии. Жизнь давно научила никому и ничему не доверять. Он был готовым ко всякому повороту, к самой непредвиденной опасности. Такая настроенность не раз выручала и позволяла вот уже несколько лет руководить бандой, заниматься опасным бизнесом.

И сейчас, он скорее почувствовал, чем услышал, – дверь в спальню отворилась… Рядом, на широкой тахте, отвернувшись спиной, разметав волосы, размерено сопела его белокурая пассия. Косматая тень от луны мгновенно отбросила подспудные сомнения и заставила Слона резко сесть. Он ловко выхватил из-под подушки пистолет и оцепенел – при бедном свете луны, перед ним горели страшным жёлтым светом – глаза! Противный колючий страх множеством иголок впился в тело, прошёлся по рукам и ногам. В голове мгновенно пронеслось всё, что слышал о душах умерших, о приведениях.

А Иов не торопясь осенял Слона крестом и шептал слова молитвы. Глаза бандита наполнялись ужасом! Голова превратилась в кучку горящих углей и сознание провалилось в бездну… Из коченеющей руки вывалился пистолет. Издав стон, Слон скатился на пол.

В ответ на шум, девушка пошевелилась, нечленораздельно промычала и засопела ещё больше.

– Спаси, Господи, его душу грешную… – прошептал Иов, крестя Слона в последний раз.

Выйдя из спальни главаря, Иов продолжил свой обход. Перепившиеся бандиты по-разному реагировали на появление умершего и похороненного “святоши”. Однако проповеди Иова действовала на них практически одинаково, со схожим результатом: кто-то терял рассудок, как Убогий; у кого-то не выдерживало сердце. А Бодун, с выпученными от безумия глазами, выбросился из окна и, ударившись головой о бетонную дорожку, успокоился навсегда.

– Знать так угодно Богу, – шептал Иов, ощущая себя в нереальности, будто не он совершал этот суд, а сам Господь водил и наставлял его. – Их смерть – это не мой грех! Они сотворили его сами.

Наконец, обойдя весь особняк, “разобравшись” с бандитами, Иов нашёл в подвале Таню.

Было темно. И только прерывистые стоны подсказывали, что здесь кто-то есть. Долго искал выключатель и, когда свет, наконец, вспыхнул, увидел её: Таня лежала возле деревянной загородки, накрытая рваным тряпьём. Недалеко валялись одежда и туфли. Она смотрела на Иова непонимающим взглядом и дрожала от холода. Через тряпьё было видно, что девушка по-прежнему связана. Избитая, замёрзшая, испуганная – она даже не могла разговаривать, лишь протягивала связанные руки.

– С-с-с… п-п-п-а-а… си … те… – тряслись губы.

Как же можно так с женщиной! – кинулся на помощь Иов.

Не зная с чего начать, взялся за всё одновременно: отбросил лохмотья, накинул девушке на плечи пиджак и стал лихорадочно развязывать руки. Он старательно отводил взгляд от обнажённого тела. Но что-то необычное наплывало на него: каждый раз, когда невольно дотрагивался до рук девушки, её плеч – чувствовал томительное волнение. Тёплая, незнакомая до сих пор волна, накатывалась неумолимо и обволакивала целиком. Такие ощущения были неожиданными и – приятными? “Что это, Господи?” – тревожная мысль сверкнула и тут же угасла, как внеурочная.

После того как Таня, стоя спиной, окончательно оделась, она развернулась и… обняла парня. Он сразу ощутил мокроту на своей рубашке. Вновь затрепетал внутренне и с неожиданной нежностью погладил девушку:

– Успокойся. Бог наказал твоих обидчиков и нам нечего бояться. Идём же…

Отстранился, взял её за руку, и они направились к подвальной лестнице.

Когда выходили из посёлка, начинался рассвет. Полоска неба на востоке алела низкими облаками, мигала и будто приветствовала спасённых. Нарастающее звуки бодрили и предвещали скорое начало дня.

А Иов, полностью пришедший в себя, наполненный восторгом, не выпускал Таниной руки и всё говорил и говорил о той новой жизни, какая ждёт впереди; о своей Вере. Лицо его, под первыми лучами солнца, светилось одухотворённостью, а глаза были синими, бездонными…

Глава 7. Возвращение

Таня терпеливо отмеривала километр за километром. А идти пришлось и по асфальту, и по просёлочной дороге. Она уже успокоилась. Иов вселял в неё уверенность, и девушка полностью доверилась ему.

Попутной машины не попалось, поэтому добирались пешком. А тут ещё Иов не сразу сориентировался, что удлинило путь. Но ощущение свободы, весенний воздух, зеленеющие деревья – придавали силы. Иов рассказывал о своих друзьях, о планах, даже в чём-то убеждал, не дожидаясь ни вопросов, ни ответов. Душевный подъём не покидал его. Таня же рассеянно слушала, и воспринимала всё, как сон или нечто, происходящее не с ней.

Солнце устремилось к закату, когда, вконец уставшие, добрались до лагеря. Войдя во двор, остановились: Таня настороженно, устало, Иов с облегчением.

Стояла тишина.

Деревья громоздились вокруг лагеря тёмными силуэтами и напоминали сказочных великанов-сторожей. А свет в окошке, как и положено по сюжету сказки, подсказывал, что здесь кто-то есть.

– Ну вот, пришли, – выдохнул Иов. – Пойдём смелее – эти ребята не обидят.

В дом вошли без стука.

Иов, не отпуская руки девушки, задержался у порога и невольно заулыбался: за длинным грубо-сколоченным столом, при свечах, сидели Бур, Лещ и бывший наркоман по кличке Берест.