За гранью будущего

Небо украсилось высокими перистыми, как россыпи гигантского пуха, облаками, и солнце умерило свой летний пыл, когда новые друзья покинули кафе.

Мастерская Лопуха Христи находилась в невзрачной пристройке к монументальному, сделанному из шлакоблока, частному дому на окраине города. Проживали и хозяйничали они вдвоём со стареньким отчимом (мать погибла два года назад во время аварии на металлургическом заводе, где работала инженером). Отчим – заслуженный пенсионер, передовик-металлург – был чрезвычайно увлечённым человеком. А увлекался представитель “передового класса” чтением книг фантастического жанра. Он так погрузился в вымышленный мир, так предался новым страстям и мыслям, что стал неадекватен. Отчего пасынок регулярно помещал “папашу Герасима” на лечение и отдых в психиатрическую лечебницу, расположенную в этом же районе. В данный момент отчим отсутствовал по выше указанной причине – отвлекался от фантастического чтива в “тихом” заведении.

В доме было пять комнат, то есть пространства для разгульных мероприятий хватало. Широкая натура Лопушкина и его повышенная коммуникабельность были востребованы сполна: у него в доме постоянно кто-либо проживал из друзей и знакомых. В данный момент их встретила привлекательная особа в коротеньком потрёпанном халате, с чудными тёмными глазами и копной жгуче-чёрных волос, которую можно было назвать причёской при наличии очень хорошего воображения.

– Леся! – широким театральным жестом, с почтительным выражением лица представил особу художник.

В ответ она мило улыбнулась и протянула худенькую ладошку. Алексей сразу отметил, что девушке шёл этот фривольный, разбойничий вид девочки-подростка.

– Рад познакомиться… – склонил голову парень.

– Когда собирается наш сброд? – непринуждённо спросил Христя, облизнув усы.

Леся взглянула на стену, где висели необычные часы. Циферблат красовался на животе полуголой красотки. Стрелками служили её удлинённые тонкие пальцы, а осью – аккуратненький пупок.

– Будут через час!

– А как у нас с порядком в доме? В смысле, наличие приемлемого беспорядка, чтобы было с чего начинать кутить.

– Пустая тара в сарае, объедки доедает кобель Яшка, пыль только в углах осталась… – в тон хозяину стала перечислять девушка.

Она вдруг раскраснелась, а на щеках появились шаловливые симпатичные ямочки. И Алексей поразился – Леся оказалась необычно привлекательной, оригинально красивой! Казалось, каждая часть её лица жила своей жизнью: она двигалась, изменялась в необычной гармонии с остальными сородичами и всё это создавало поразительный эффект девичьей привлекательности. При этом нос у неё был немного длинноват, скулы заметно выделялись, а губы… Вот, губы были пухлыми и алыми в меру. Но глаза!…

Слушая шутливый диалог, Алексей откровенно разглядывал Лесю и ощущал, как что-то тёплое, ласковое, будоражащее наполняет все клеточки тела, а голову окутывает сумеречным туманом. При этом пронзает острыми нервными импульсами и приятно покалывает в висках.

– Надеюсь, и мне работа найдётся? – очнувшись от нахлынувшего потока ощущений, обратился Алексей к девушке.

– А то как же! – игриво блеснули глаза.

Она тут же нагнулась, подняла с пола мокрую тряпку и торжественно вручила её расторопному парню.

За подготовкой к приходу гостей час пролетел незаметно. Впрочем, процесс, перекинувшись в мастерскую Христи, там и застрял. Алексей в искусстве разбирался слабо, тем более художественном, но поразился увиденным. Возможно, повлияло присутствие Леси. Ему всё казалось необычным, хотя многие работы Лопушкина были ни то что спорны, их вообще трудно было воспринимать. Этакий экспрессионизм, переваренный неординарной натурой провинциала. Однако Лесины глаза, их особые очертания и цвет, Алексей узнал в одном из “шедевров”. Очевидно, Христю они волновали одинаковым образом, как и любого другого мужчину, ценителя женской красоты.

Посреди мастерской на подставках громоздился неоконченный мужской портрет. Здесь царствовала классика, на первый взгляд. Но, присмотревшись, Алексей увидел, даже глазом непрофессионала, нарочитые искажения, которые придавали изображаемому лицу комичность шаржа.

– Это тот, толстозадый, – пояснил Христя. – Задница у него, как у моей тёти Клуши, в недавнем прошлом повара заводской столовой. Общественные харчи она готовила всю свою сознательную жизнь. Сию кормушку оставила только в силу невозможности исполнять обязанности из-за непомерного веса. Это к слову… А морда, как видишь, у него маленькая, хлипкая и ехидная. Ух!…

Художник пригрозил портрету пальцем и закрыл его тряпкой. В прихожей раздался скрежет, довольно громкий, перешедший в писк, а потом залившийся истерическим хохотом. Как пояснила Леся, это изобретение одного из знакомых Лопуха, некоего Митяя, слесаря фабрики игрушек. Производство детских забав давно обанкротилось, и бывший слесарь подрабатывал поделками и мелким ремонтом всего и вся. Вот и подарил другу оригинальный входной звонок-скрежет-хохот.

“Сброд” Христи собрался довольно споро и надо сказать пунктуально. Алексей только успевал хлопать глазами – такой разношёрстности в одежде, причёске, и во всём внешнем облике прибывающих молодых людей он ещё не видел! Но и среди этого человеческого разнотравья, выделялся длинный парень с выбритой начисто головой и с чёрной повязкой на левом глазу. Казалось, пират Карибского моря явился собственной персоной. Именовался он соответственно – Корсаром.

Его неравнодушное отношение к Лесе проявилось сразу, с порога. Он сделал масленую улыбку, широко раскинул руки и буквально сграбастал хрупкую дивчину в свои объятия. Пытался и целовать, но Леся умело крутила головой и, извиваясь ужом, выскальзывала из граблеобразных цепких рук.

Алексей смотрел на эту вопиющую бесцеремонность, как ему виделось, и испытывал нарастающую неприязнь к “морскому бандиту”.

Гости пришли не с пустыми руками, каждый что-нибудь принёс: бутылку водки, шампанского, пива, вина – кому, что более по вкусу. Расселись в основном на полу, тут же на видавшую и лучшую долю скатёрку выгрузили из холодильника закуску. Она не баловала ассортиментом и состояла из экземпляров пересохшей тарани, потерявшей всякий съедобный вид колбасы и квашеной капусты. Последней было особенно много. По ходу застолья выяснилось, что Христя увлекается солкой как видом отдыха от творческих мучений, и капуста – его последнее кулинарное творение. Опробовав продукт, Алексей одобрительно помотал головой и с уважением пожал Лопуху руку.

Нарастающий шум и гам дополнились вскоре гитарой, а затем и танцами. Сам хозяин дома больше отмалчивался, очевидно, сегодня был не в “форме”. Зато “пират” наглел, не “останавливаясь на достигнутом”. Он не оставлял Лесю ни на минуту, хотя та пыталась в меру сил пресекать порывы разохотившегося самца и усаживалась от него подальше. Он же упрямо тащил девушку на танцы и тискал её не стесняясь. Впрочем, многие парочки уже давно вели себя раскованно: и целовались, и обнимались, не особо тушуясь и смущаясь остальной компании.

Из разговоров Алексей уловил, что Леся была начинающей актрисой. Её сценическая карьера, не успев толком начаться после окончания театрального училища, застопорилась по курьёзной причине: девушку стал домогаться начальник городской милиции, некто Бараян Григорий Амвросиевич. Наблюдая за наглыми поползновениями Корсара, пытаясь отвлечься от общего шума, Алексей упросил-таки Христю рассказать, хотя бы вкратце, эту странную историю.

Лопух умел образно и доходчиво излагать свои мысли. И Алексей с интересом выслушал его. Оказалось, Бараян считался негласным хозяином в городе. Даже мэр его остерегался. Ходили слухи, что у начальника милиции надёжная “крыша” в самой столице. Сам он (опять же по слухам) держал в руках криминал города и весь теневой бизнес.

– Этот человек может позволить себе всё, – посасывая косточку тарани, сверкал очами Христя. – Поскольку у мужика кавказские корни, то и тяга к бабам разных сортов непомерная. В его фаворитках-любовницах кто только ни побывал: худые и толстые, проститутки и артистки, замужние и холостячки. Так, во всяком случае, говорят, – уточнил художник. – В открытую он не наглеет, более того, во всех наших СМИ о нём говорят, как о примерном семьянине. Так вот, после первых, дебютных выступлений Леси в театре, к ней подвалил подозрительный тип и настойчиво предложил отправиться вечерком в сауну. Представляешь, какая наглость! Девка, естественно, возмутилась. Тогда ей намекнули, что сие есть пожелание самого Бараяна. Заметь, “пожелание”, даже не просьба. Спасло, хотя и временно, Лесю то, что я оказался среди её поклонников, так как знавал девочку с поры босоного детства. Вместе бегали по крышам многоэтажек и воровали бахчу в соседских огородах. Так вот, я в тот дебютный вечер тоже принёс начинающей звезде театра цветы, на правах старого знакомого. Тут она мне и слёзно поведала о своём привалившем счастье, в кавычках разумеется. Пришлось взять под своё крылышко… Теперь помогает мне по дому и в войне с моим сбродом…

Христя устало осмотрел свою шумную компанию, задержался на Корсаре и прикрыл глаза, о чём-то задумавшись. А “пират”, по мере потребления горячительных напитков, терял всякий контроль над своими желаниями. Леся уже бегала от него из угла в угол, пытаясь отделываться шутками. Но чувствовалось, что девушка на пределе. Лицо её раскраснелось и укрылось капельками пота. Глаза лихорадочно блестели. Дыхание стало прерывистым. Масла в огонь добавляла некая Света, которая как умостилась на коленях небритого низкорослого парня, так и не собиралась покидать удобное местечко. Она вертела головой и, не прерывая объятий и звучных лобзаний, бойко выкрикивала, как болельщик на стадионе:

– Давай, Кося! Давай! Заходи с левого фланга!

И Кося давал…

Сначала Алексей почувствовал сильное головокружение, даже глаза прикрыл и для равновесия упёрся рукой о пол. Затем в голове посветлело, и он рывком вскочил на ноги – терпение его взорвалось и рассыпалось мелкими осколками обрывочных мыслей и чувств. Он подскочил к наглецу и схватил его за руку. Тот оставил Лесину талию и с недоумением округлил глаза в сторону Алексея. Борьба взглядов длилась секунды – Корсар оставил Лесю и ловким движением заломил руку нежданного защитника за спину. У Алексея от резкой боли помутилось в глазах, и он нагнулся вперёд, стараясь высвободиться.

– Ты чё, салага? – донеслось сквозь темень. – Мешаешь тусоваться? Так я быстро палки повыдёргиваю и в заднее место вопхну! Не посмотрю, что новенький…

Как Алексей сумел из неудобного согбенного положения размахнуться левой ногой и достать разбойника в чувствительное место между ног, он и сам не осознал. Но Корсар натужно “квакнул”, отпустил Алексея и согнулся до самого пола. Второй удар в бок повёрг его ниц. В пылу Алексей хотел ещё добавить, но сам Христя уже оказался рядом и оттолкнул его в сторону:

– Топтать не нужно! Корсар осознал свой проступок и уже раскаивается. И вообще, морды и рёбра у нас не принято щекотать таким образом.

Компания встретила начавшуюся драку воем, а потом под овации полностью поддержала хозяина. Корсар, наконец, отдышался и поднялся. Злобно взглянул на Алексея, схватил свою джинсовую куртку и выбежал из комнаты. Все проводили его долгим взглядом…

Затем тусовка снова забурлила и вошла в свой прежний ритм, будто ничего и не случилось. Леся подошла к Алексею и протянула руку:

– Рада знакомству с настоящим рыцарем. Корсар, кстати, бывший морпех…

Алексей пожал плечами и подумал, что руки у него слабоваты для роли женского защитника. Остаток вечера они с Лесей провели вместе.

Загул тянулся до первых лучей перепуганного солнца. Впрочем, по ходу тусовки компания таяла: по разным причинам народ расходился. К утру осталась Светка со своим покорным мальчиком. Они примостились в углу и безмятежно спали, не прерывая объятий.

– Шабаш! – махнул рукой Христя, который проявил удивительную стойкость и мужественно дотянул до конца. – Со спальнями разбирайтесь сами. Их вполне достаточно, а я уже сплю…

Он махнул головой в сторону Леси и устало поплёлся к двери.

– Тогда делаем быструю уборку и устраиваем проветривание! – энергично, как будто не было бессонной ночи, сказала девушка, направляясь к окнам. – Потом буду укладывать тебя спать…

– Так утро же! – взбодрился Алексей, которому изрядно поднадоела эта вечеринка, с её однообразным репертуаром.

Сказывалось – он был не готов к такому пустому времяпровождению, которое свелось, в конце концов, к банальной выпивке, пошлым разговорам и дискуссиям ни о чём. Тем не менее, Леся настояла на своём и, после уборки, привела его в дальнюю комнату. В ней из приличных предметов выделялся только потёртый диван (остальное с трудом можно было назвать даже хламом. Скорее, “оно” смахивало на мусор). Постелила покрывало, уложила парня и накрыла пледом. Он с готовностью и улыбкой выполнил её команды. Только головой коснулся подушки, как почувствовал невероятную усталость… С благодарностью взял её хрупкую руку и нежно поцеловал маленькие пальчики. Леся зарделась, блеснула глазами и торопливо выбежала.

За окном совсем рассвело. Запели громче птицы, и где-то с завидной регулярностью натужно закукарекал петух. Он так старался до хрипоты, что Алексею сначала стало жалко птицу, а потом смешно. Улыбнувшись, он подумал: “Удивительная девушка, Леся. Что-то в ней есть… Она тоже актриса… Будущая звезда!…”, – думал он засыпая.

Глава 4

Проснулся от стука в дверь. Резво вскочил и, опережая Христю, который уже спешил бодрым шагом из своей мастерской, первым открыл дверь. Рваная огромная тень упала под ноги, а её обладатель привёл парня в замешательство – за порогом покачивался на длинных ногах и криво ухмылялся – Корсар. Чёрная повязка в полутьме прихожей выглядела особенно зловеще. Сплюнув, “пират” прохрипел:

– Выдь! Дело имеется…

– Не, пацаны, так не пойдёт, – втиснулся между ними Христя. – Ну, побаловали маленько вчера и хватит. Давайте лучше по пивку двинем на мировую, там нечаянно осталось с вечера… – начал он предлагать.