За гранью будущего

Скажем, в Иванушку-дурачка. В одну из перемен уборщица баба Лида чуть не лишилась чувств от такой картины – по коридору самостоятельно двигался стол. На нём сидел Виталик и покрикивал:

– Вези-ка меня, печка, в царские хоромы к самой царевне!

Ребятня плотным кольцом окружила самоходную “печку” и весело, с непосредственным детским энтузиазмом поддерживала “дурака”, скандируя:

– Иван-дурак! На печке сидел, головой угорел!

Для “печного” эффекта, дети подпалили тряпку, которой баба Лида мыла полы. Кто-то намотал дымящуюся материю на швабру и шёл с ней сзади стола, имитируя дым из трубы.

Как щука, вытащенная из воды, уборщица хватала ртом воздух и не могла от страха и возмущения вымолвить ни слова. Естественно, сомнительную игру быстро пресекли подоспевшие учителя во главе с завучем, а Виталика наказали с вызовом Клары Семёновны.

Были ещё игры в царевну-лягушку с походом на речку-поганку; в Кощея Бессмертного, со строительством из мусора его башни-дворца и тому подобное. Мачеха пыталась воздействовать на пасынка, но постепенно смирилась: всё же затеи его чаще были безобидны и наивны.

Когда подоспели старшие классы, Клара Семёновна вышла замуж за красивого мужчину, бывшего футболиста, некоего Костю Подбедренного. На этом безмятежное детство Виталика закончилось: они с отчимом сразу невзлюбили друг друга. Костя ни юмора, ни сказок не принимал ни умом, ни сердцем. Более того, болезненно раздражался на любую шутку или выдумку.

К тому времени повзрослевший Виталик плавно перешёл от сказок к модным околонаучным течениям, как-то: аномальным явлениям, НЛО, уфологии, спиритизму… Практичный, прагматичный Костя всю эту “дуристику” не переносил не только своим красивым прямым носом, но и изрядно потрёпанной на футбольных полях душой.

Уже первый совместный ужин после пышной свадьбы наметил противостояние в семье. Виной стал амулет, изготовленный Виталиком собственноручно из морских ракушек, которые ему подарил дворовый друг Федька.

Ужин проходил чинно. За окном накрапывал дождик. Подвывал ветер. Клара, румяная, с томным блеском в глазах, ухаживала за мужчинами, подкладывая то салат, то кусочек курочки, то ложку грибочков. Делала это без лишних слов, используя мимику лица и игру глаз. Костя осваивался в новой роли мужа и почему-то казался уставшим. За стандартным советским обеденным столом “дубовый” спортсмен выглядел неестественно большим. Виталик на его фоне смотрелся тростинкой.

Мальчик, ещё не осознавший перемен, первым нарушил молчание:

– Я вычитал, что амулеты, сделанные из морских ракушек, очень полезны для человека. Вот уже неделю ношу такой амулет и за это время ни одной неприятности, в школе учителя к доске не вызывают…

Виталик выпростал левую руку из-под стола и продемонстрировал чудодейственное изделие. Ракушки, отражая свет лампочки, переливались цветной радугой. При движении рукой, они мягко, успокаивающе шуршали. Новоявленный отчим сдвинул густые брови, облизнул толстые губы, вытер их салфеткой и пробасил:

– Вообще-то, за столом едят молча… Чтоб не схлопотать этих самых… неприятностей.

– Почему же, – стал упорствовать пасынок, – хорошая беседа только способствует пищеварению. Мы с мамой всегда, именно за ужином, делились новостями, впечатлениями дня…

Клара хотела что-то добавить, перевела взгляд на мужа, но тот её опередил. Он глубоко, значительно вздохнул, будто собрался поднять штангу с рекордным весом:

– Мальчик… Что было до того, я не знаю. Дай мне спокойно поесть, наконец.

С нескрываемым раздражением он с такой силой ткнул вилкой в тарелку, что она, издав противный скрежет, треснула и разделилась на неровные части.

– Ну, вот! – с досадой бросил вилку Костя и, не мигая, уставился на Клару. – Объясни, пацану, как надо водиться теперь, когда я твой муж!

Клара покраснела до кончика носа и просто растерялась: таким она своего суженого до свадьбы никогда не видела. Где-то в глубине сознания мелькнуло, что прав был один одессит, когда серьёзно сказал: жених и муж – это две разные “вещи”.

Нарастающее напряжение разрядил сам виновник: Виталик склонил голову и смиренно сказал:

– Ситуацию осознал, каюсь и молчу…

Через месяц, бросив учёбу в одиннадцатом классе, Виталик (ему уже перевалило за шестнадцать) ушёл от Клары и Кости в общежитие культпросветного техникума: там был недобор. Парень избрал профессию широкого профиля – организатор массовых культурных мероприятий.

Бывший инспектор по делам несовершеннолетних сокрушалась не долго, поскольку уже была беременна. Её же муж-спортсмен на радостях напился и так резко слился в хмельных объятиях с диван-кроватью, что, протрезвев, долго удивлялся хрупкости отечественной мебели.

Прошло четыре года…

В тот день Виталик самостоятельно осваивал модный по тем временам вид спорта (входящий и в программу обучения) – спортивное ориентирование на местности. С рюкзаком за спиной, картой и компасом в руках, он бодро шёл по лесу, смело, напролом преодолевал ямы, спуски, кустарники и другие лесные преграды. Голова была ясной, думалось легко. Учёба подходила к концу, но его мысли и душа были заняты не планами на “трудовое” будущее, а тем, что вчера мимоходом услышал в телевизионных новостях. Там, в коротком репортаже, сообщалось о необычной деревеньке, затерявшейся в глубинах центральной полосы России. Вокруг забытого Богом и людьми поселения творились мистические вещи. Они-то и заинтриговали и взволновали душу Виталика. Мечта поехать туда захватывала всё больше.

Сосны поредели, и впереди показалась дорога. Виталик приостановился, оторвался от дум. Какая-то большая чёрная птица отделилась от ближайшей ели и тенью взмыла вверх, создавая крыльями причудливые шуршащие звуки. Он весело проводил её взглядом и невольно насторожился, услышав быстрые шаги по дороге. В лесной тишине они отдавались гулко, как в туннеле. Виталик вгляделся: между стволами деревьев просматривались две фигуры, парня и девушки. Взявшись за руки, они изредка оглядывались и скорым шагом направлялись в сторону шоссе.

Звук мотора он разобрал не сразу. На дорогу из леса стремительно выехал джип и резко затормозил перед парочкой. Очевидно, и молодые люди не были готовы к такой встрече, поэтому еле успели отскочить в сторону. Тут же, без задержки, прозвучали выстрелы, которые привели Виталика в смятение, а потом – в ужас!

Девушка упала, как подкошенный колос, а парень сначала согнулся, затем натужно выпрямился. Тем временем из автомобиля выскочили трое, два грузных громилы и мужичок, невысокий, с взлохмаченной чёрной шевелюрой. Он поднял руку с пистолетом, намереваясь прицелиться парню прямо в голову. Тот же взревел медведем и бросился на чернявого. Его сопровождающие, находясь чуть в стороне, открыли пальбу в парня. Он же словно не обращал на них внимания, только подёргивался при каждом выстреле и делал своё дело – давил обидчика за шею.

Далее произошло ещё более невероятное! Чернявый вырвался и с криком, напомнившим предсмертный визг поросёнка, бросился в лес. За ним, с неестественной прытью, не оглядываясь, устремилось его сопровождение. Парень, в продырявленной, окровавленной курточке, не стал никого догонять. Покачиваясь, он поторопился к неподвижному телу девушки. Сел на корточки. Повернул её тело на спину, поправил голову и взял за руку…

Виталик вдруг осознал, что дрожит, а по лбу катятся капельки пота. В голове всё спуталось и смешалось. Перед глазами из всего увиденного настойчиво отображалась картина: стреляющие в упор громилы и неуязвимый для пуль парень!

В таком смятенном состоянии находился некоторое время. Затем в сознание упрямо проникла мысль: увиденное напоминает мистику, возможно, связанную с космическими силами! Что ещё могло возникнуть в голове человека, увлеченного космическими, спиритическими и аналогичного толка теориями и идеями?

Пока Виталик приходил в себя и пытался принять какое-то решение, Алексей с болью вглядывался в мертвенное лицо Леси. Виски сжало тисками, а на душу навалился камень. Он думал о том, что жизнь к нему всё-таки несправедлива. Только показалось, что должно что-то поменяться, наполниться чувством привязанности, любви, как вновь потеря… Он тёр лоб, горько вздыхал, вытирал повлажневшие глаза и пытался думать. Но голова была пуста до звона в ушах. Зато прежний крот стал пошевеливаться.

– Вам помочь? – встряхнул робкий голос.

Алексей поднялся на ноги и, сосредотачиваясь, окинул быстрым взглядом подошедшего паренька, напоминающего туриста. Он моргал глазами и выражал собой с одной стороны неуверенность, а с другой – проскакивала отчаянная решимость, будто человек настроился на подвиг со смертельным исходом.

– Уже нечем… – глухо выдавил Алексей.

– Я всё видел… Но надо что-то делать?

– Надо, надо! – заволновался Алексей.

Вид и голос подошедшего паренька были настолько располагающими, миролюбивыми, что он не смог сдержаться и вышвырнул из себя груз того, что подспудно давило:

– Этот мир, жестокий, безжалостный, алчный – меня начинает угнетать до последней клеточки мозга и доставать до отчаяния!… Леся… Добрая, красивая…

Слова терялись в потоке эмоций и неизъяснимой горечи. Алексей всё больше сознавал трагизм смерти. Он совершенно не думал о себе, почему опять остался жив, – душа плакала, страдала за жертвой бессмысленного насилия, за тот росток чувства, который растоптали и уничтожили.

– Что же делать?… – опустился он перед Лесей.

– У меня в рюкзаке есть подстилка… – начал, было, Виталик, как вдали послышался вой сирен.

Леденящие кровь звуки нарастали. Алексей встрепенулся. Молнией проскочила мысль, которая заставила поменять первоначальные планы – нести Лесино тело к трассе. Он понял, что Бараян вызвал своих, и в этой ситуации ничего хорошего ожидать не приходится. Бросив горестный взгляд на Лесю, он повернулся к настороженно прислушивающемуся пареньку и взял его за руку:

– Уходим…

Они поняли друг друга без лишних слов: вдвоём подняли тело Леси и, сгибаясь под тяжестью ноши, заторопились вглубь леса. Вскоре они могли только слышать звуки подъезжающих машин и уже ничего не видеть. Лес шумел верхушками сосен, словно горевал и сокрушался. А где-то впереди монотонно, озабоченно, с лёгким присвистом перекликались какие-то птички…

Глава 2

Солнце перевалило через зенит, пыль заметными крупинками висела в разогретом воздухе и назойливо лезла в лицо, когда Алексей с Виталиком зашли во двор Христи Лопуха. Художник кормил кобеля Яшку. Вначале его глаза оживлённо блеснули при виде Алексея, а потом потемнели: отсутствие Леси насторожило…

Алексей представил нового товарища и коротко, часто запинаясь, рассказал о том, что произошло в лесу. Христя слушал и мрачнел. Он непроизвольно покусывал кончик уса и хмурил густые брови. Такого поворота с Лесей он не мог представить даже в дурном сне. За последнее время художник привязался к девушке, даже слегка влюбился в неё и неосознанно ревновал ко всем. Где-то в глубине сознания копошились мечты, планы… Он ждал своего часа. И, вот, всё рухнуло…