За гранью будущего

Христя обдумывал, как бы пройтись по округе в поисках места для мольберта: и чтобы пейзаж был хороший, и ничего не отвлекало. Когда художник загорался идеей новой картины, он начинал испытывать тот творческий зуд, который довлел над всеми чувствами.

И только Виталик с открытым ртом ловил взгляд и каждое слово старика. В его голове роем крутились планы: хотелось устроить наблюдение, особенно ночью, за странной высоткой; поговорить с Петром; а, главное, созревала мысль, как использовать способности Алексея… От горячих идей паренёк ёрзал на лавке, как на углях.

После короткого завтрака, Евсей показал им пристройку для проживания. Помещение вполне подходило для ночлега в летнее время. На душистом сене были раскиданы плотные цветастые покрывала и кожухи, которые, как пояснил хозяин: “будут за одеяла”.

– А столоваться будете в доме, со мной.

– Очень даже удобно и практично! – восхитился Виталик. – Спать не сене… Всегда мечтал.

– Да уж… – поддержал Христя и уточнил. – А мыши, крысы?

– Летом они в поле, – обнадёжил Евсей. – Да и кошек у меня целый выводок.

– Кошки – прекрасные существа… – вышел из задумчивости Алексей.

– Как без них, – пожал плечами Евсей. – Так что располагайтесь смело, – кивнул ребятам и отправился по своим делам: на том первоначальное ознакомление с условия проживания закончилось.

Осмотрев оригинальное, во всяком случае, для городского человека, место ночлега, вдохнув пьянящий аромат сушёных трав, Алексей почувствовал себя увереннее: боль утраты отступала, притуплялась. Прошлое вдруг показалось далёким, нереальным, выдуманным…

Глава 4

Усталость сказалась – парни спали беспробудно до “вторых” лучей солнца. Сыграли своё и чудные, свойственные только сенникам, запахи, которые действовали как снотворное. Даже петух, который трудился “будильником” ещё до восхода, не смог разбередить сонное царство. Всё же первым зашевелился Виталик. Он посмотрел на сладко сопящих товарищей, не стал их будить, вылез из-под пахнущего шерстью кожуха и потихоньку вышел во двор.

Знакомый кобелёк Буш, названный в честь американского президента за своё умение “беззлобно брехать”, появился немедленно и умиленно заскулил. Виталик побаловался с безобидным животным и пошёл искать воду.

Над землёй висел лёгкий туман. Солнце ярко-красным шаром уже выкатывалось из-за деревьев, укорачивая тени и разгоняя ночную прохладу. Виталик скоро промыл глаза в ведре с колодезной водой, поприседал и с удовольствием огляделся: его переполняло ожидание чуда и как результат – желание быстрее подкрепиться и отправиться к заветной высотке. Что там делать и как себя вести со строптивым местом, ещё не знал. Однако мысли вертелись, жужжали и обжигали огнём нетерпения сердце и душу мистика.

Громче засвистели синички, загалдели воробьи, а ласточки стремительно зачастили чёрными крестиками над крышами сараев – утро ускорялось в своей неутомимой поступи.

Евсей, зная особенности городских жителей, не стал их рано тревожить и привычно занимался своими заботами: вывел коз на пастбище, покормил кур и Буша, заходился косить траву за огородом…

Виталик, не найдя хозяина, проявил самостоятельность и приготовил завтрак из продуктов, которые парни привезли с собой. Когда закипел чайник, на кухню заглянули Алексей и Христя.

– Чувство времени у вас, господа, присутствует, – светился довольством Виталик, колдуя с заваркой. – Доедим наши городские харчи, чтобы не пропали, и займёмся непосредственным делом.

– Не сгори от переизбытка эмоций, уважаемый, – усмехнулся Христя.

Его поддержал Алексей:

– Места тут небезопасные, так что радоваться рано.

– Но на лучшее надеяться нужно всегда, – парировал Виталик, жестом приглашая друзей к столу. – Я верю в способности нашего Алексея…

– Смогу ли? – театрально вздохнул Алексей, удобнее усаживаясь за столом.

За разговором, перемежаемым шутками и серьёзными предположениями и выводами, они опустошили свои запасы. В целом, настроение царило приподнятое. Перемена обстановки, патриархальность деревеньки, девственность окружающей природы для каждого вносили свою окраску романтического ощущения действительности.

Из двора компанию провожал Буш: хозяин по-прежнему отсутствовал. Кобелёк, выпрыгнув за калитку, благостно вилял хвостом и преданно заглядывал в глаза Алексея, который перед этим отдал ему последний кусочек масленой сардины. Солнце спряталось за белесое облако, подул назойливый ветерок, балуясь верхушками деревьев, и с поля донеслось блеяние козы.

Хотя Виталик рвался к высотке, но Алексей предложил не спешить и пройтись по хутору.

– Правильно, – поддержал его Христя, – осмотрим-ка здешние достопримечательности. Может, что интересное высмотрим…

Ожидания художника сбылись почти сразу – не прошли и сотни шагов, как из-за стены зарослей дикой вишни, у чёрного забора, окаймляющего приземистый сарай с неестественно высокой печной трубой, показалась девичья фигура. Волосы пушились на ветру и казались золотистыми под лучами выглянувшего солнца. Она щурилась, поправляла причёску, и этот жест был настолько женственным, материнским, что у Алексея кольнуло в сердце и показалось, будто он уже видел и это движение, и эту девушку.

Христя не смог сдержать улыбки:

– Какое видение! Так и просится на полотно.

– Вот и займись, – поддержал Алексей.

У Виталика был свой интерес:

– А для меня она источник информации, потому как женщина должна быть замужняя, а, значит, серьёзная.

Она действительно оказалась серьёзной. Когда подошли ближе, на них с настороженным любопытством взглянули тёмно-коричневые глаза. Вблизи девушки выглядела буднично, возможно, из-за простой одежды. Но, если приглядеться пристальнее, становилась заметным своеобразная красота, которую можно встретить на юге Украины. За века здесь смешались женские типы разных народов, создав причудливую смесь.

Округлый овал лица можно найти в юртах азиатских кочевников, чёрные полоски бровей – под паранджой во дворцах Стамбула, а волосы цвета осени – в северных скандинавских городках. Чуть раскосые глаза с мелкими ресницами и тёмно-коричневыми зрачками навевали что-то монгольское.

Компания вежливо поздоровалась. Алексей испытывал непонятное смущение, отчего отводил глаза в сторону. Как более опытный в общении со слабым полом (Виталик пока собирался с мыслями), беседу начал Христя. То, что это Галя, сомнений у него не вызывало.

– Мы ещё только подъезжали по рельсам к этим романтическим местам, а уже прослышали о замечательной украинской дивчине Гале. Я хоть и не родственник господа нашего, но именуюсь по-христиански просто – Христей. Это мои други…

Галя улыбнулась кончиками губ, подала ручку каждому и ответила вначале по-украински:

– Мы тэж не Боги, алэ кой що прозналы, – и продолжила с лёгким акцентом на русском. – Приехали развеяться от городской пыли и пощекотать нервы? Или убежали от проблем? А?…

– Удивительная проницательность, – неподдельно восхитился художник. – Если вы подскажите – а то мы запамятовали – эти, наши, проблемы, то я… поцелую вашу милую ручку.

Галя изогнула брови и, не мешкая, изящно протянула парню руку:

– Цилуй! Цэ не лучшее место для отсидки. Кому нужно, вас и тут знайдуть, а для жизни… рискованно.

Лопух, пока прикасался губами к девичьим пальчикам, передёрнулся, переваривая её догадки и пожелания. Тем временем за забором показалась высокая мужская фигура. Мужчина неопределённых лет, выглядевший старше Гали, направился было к калитке, но замешкался. Виталик оживился:

– А, вот, и Петро, если имя не перепутал…

Галя отдёрнула руку, быстро обернулась, увидела, что супруг ещё во дворе, и негромко сказала:

– Не задерживайтесь тут…

Хотела ещё что-то добавить, но встретилась со взглядом Алексея. Глаза её вспыхнули и тут же погасли. Она резко развернулась и поспешила навстречу выглянувшему из калитки мужу. Петро остался в проёме: парням только кивнул и напряжённо ждал супругу. Потом они обменялись короткими фразами и вместе удалились во двор…

– Негусто с информацией, – прокомментировал Алексей. – И гонят нас отсюда.

– Значит нужно оставаться, – заволновался Виталик. – Я так и думал, непростое это место.

– Да… – разочарованно протянул Христя. – Такая молодая и так много знает: кто, чего и как.