За гранью будущего

– Где она? – откашлявшись, спросил он хрипло.

– Припрятали в заброшенном сарае… на околице… Надо схоронить, – с трудом говорил Алексей. – С милицией связываться опасно – засадят и не скривятся, сволочи.

– Да уж, Бараян теперь будет лютовать, эта натюрморда таких вещей не прощает. Попали мы в ситуацию, как кур во щи. Тут ещё дополнительная проблема с моим портретом толстозадого. Приходил, смотрел… Сказал, что за такую “мазню” не то, что платить – с меня взыщет. Досмотрелся, задница толстомясая!

Христя так эмоционально клял своего заказчика, так мастерски матерился, что, казалось, вмещал в эту злость всё, что накипело, всю горечь от смерти Леси. Вдруг он словно опомнился:

– Но ты-то, как выжил? Твоя куртка, как поганое решето, в котором просеивали каменные воробьиные яйца!

– Вот-вот, – заговорил и Виталик, который до этого только внимательно слушал беседу друзей. – Насколько я компетентен в вопросах астральных, космических… Подыми рубашку! – с горящим взором неожиданно попросил Виталик, резко оборвав свои рассуждения.

Алексей округлил глаза от такого напора, но вытащил из брюк рубашку и продемонстрировал части своего тела. Он и сам с интересом разглядывал смугловатую кожу, удивительно гладкую и чистую.

– Великолепно! – торжествующе разорвал возникшую паузу Виталик. – Где-то я ещё сомневался, думал, что у тебя сверхпрочный лёгкий бронежилет, а теперь убедился в своём интуитивном предположении – на тебя снизошли космические силы. Как ещё можно объяснить такую непробиваемость живого тела? Я поздравляю тебя!

Космолог-самоучка горячо схватил Алексея за руку и энергично её потряс. Христя не совсем понимал, о чём идёт речь:

– Вы хотите сказать, что на этой куртке и рубашке следы от пуль? – Христя озадаченно схватил зубами кончик уса и интенсивно, нервно стал его грызть. – А кровь откуда? На теле-то ни единой царапины…

– Пуля летит с такой скоростью, что кожа как-то реагирует, например, частичным разрывом мелких сосудов. Но, как видно, они совершенно не заметны, – принялся объяснять Виталик, – только мелкие пятнышки.

Художник наморщил лоб, впихнул в рот уже половину уса и частичку бороды.

– Чудеса… – вращал он глазами.

– Однако вернёмся на землю, – вздохнул Алексей. – Нужно похоронить Лесю, по-человечески.

– Родственники у неё есть? – переключился и Виталик, понимая трагизм ситуации.

– Есть… – тяжело выдохнул Христя. – Хотя она с ними в ссоре…

– Я готов помочь, – твёрдо взглянул Виталик на парней. – Понимаю, вам тяжело будет общаться с её родителями. Мне это проще…

На том и порешили. Христя созвонился с одним из своих друзей-художников, и на его автомобиле Лесю доставили к отцу и матери: они проживали в посёлке, что недалеко от города.

Управились к вечеру…

Эпизодически ночное небо расцвечивали следы падающих звёзд. А, может, это только казалось Алексею?

Пока Виталик утрясал скорбную ситуацию, объяснялся с родителями, они с Христей ждали у раскидистого клёна, что расположился в начале улицы. Здесь же удобно примостился “Москвич”, на котором приехали.

Молчали…

Даже собачий лай, который спонтанно возникал в разных частях посёлка, не отвлекал парней от невесёлых мыслей. Потерю Леси каждый переживал по-своему. Алексей не мог избавиться от образа мертвенно-неподвижной девушки и мысленно, в который раз, переживал те мгновения, когда они с Лесей уходили от виллы Бараяна. “Надо было идти лесом!” – сверлило запоздалое раскаяние. – “Почему умные мысли приходят так поздно? И, вообще, что я в своей жизни сделал полезного, достойного, разумного? Так – одна проблемная суета…”

А Христя обдумывал композицию картины, центром которой должна стать умершая красавица. Он перебирал варианты, как лучше её изобразить: в стеклянном сказочном склепе или среди цветов на лугу, или на роскошном королевском ложе?… То, что картина получится, не сомневался, поскольку представлял её уже ясно, живо, до мелких деталей.

Наконец показался тёмный силуэт Виталика, и парни засуетились. Подробности выспрашивать не стали: что можно было услышать приятного, хорошего? Ограничились общими для данной ситуации фразами и поехали к Христе. На перекрёстке отпустили автомобиль и к дому направились пешком. Прошли недолго: чёрная громадина автомобиля заставила всех сначала насторожиться, а потом замереть на месте…

– Знакомая железка… – прошептал Алексей. – Ошибки быть не должно – нас, вернее меня, ждут…

Они спрятались за угол и стали совещаться. Пришли к единогласному выводу: Бараян знает, где и у кого жила Леся, поэтому в покое не оставит и Христю. Алексея продолжат искать, наверняка…

– Предлагаю свою скромную комнатку в общежитии, как временное пристанище. У меня комната на двоих. Сосед убыл в Крым на отдых, поэтому…

– Пойдёт… – высказался Алексей и вопросительно глянул на Христю.

Тот согласно кивнул головой и привычно закусил ус. Из-за единственной двухэтажки, которая была когда-то детским садиком, показалась луна. Она матовым светом накрыла улицу, засеребрила краску автомобиля. В его салоне мелькнули тени, и ребята поспешили во тьму. Уже переулками добирались до ближайшей остановки трамвая.

Рассвет начинался хмуро. Слабый свет проникал сквозь порванные, серые от пыли занавески и навевал тоску. С такими безрадостными чувствами Алексей проснулся. Место ему выделили на полу между кроватями, на которых посапывали Виталик и Христя. Подстелили латанный, в ржавых пятнах старый матрац. Бока у парня слегка ныли: всё же подстилка оказалась тонковатой и наличие пола ощущалось. Он осмотрелся, потянулся, заложил руки за голову и прикрыл глаза…

Придя поздним вечером, друзья наскоро собрали скромный ужин с чаем и засиделись допоздна. События последнего дня, в которых смешались смерть Леси и загадочное “выживание” Алексея, взволновали и взбудоражили всех. К тому же, нужно было определиться, что делать дальше. Угроза со стороны начальника милиции, которому “закон не писан”, как выразился Христя, была более чем реальна. Даже Виталик, как свидетель преступления, не мог надеяться на безопасность.

К этому времени паренёк освоился и органично влился в маленькую мужскую компанию. Он первым высказал оригинальное предложение – уехать в деревню.

– Там нас никто не найдёт! – светились азартом его глаза. – А деревня необычная…

И он долго и красочно расписывал прелести запредельных, космических “шалостей”.

Алексей усмехнулся:

– Откуда тебе известны такие подробности? Может, там всё по-другому.

– Душа моя чует, да и разыскал я кое-какие статьи в прессе: в областной библиотеке просидел не один день…

Христя больше молчал, отделываясь небольшими репликами. Какая-то мысль точила его. Наконец он выбрал момент, оставил свой ус в покое и степенно сказал:

– Идея неплохая… Меня же заинтересовали мистические способности нашего общего дружбана Алёши Поповича… В тебя действительно стреляли? Это не побрехушки? – стал уточнять он.

Алексей задумался: он никак не мог отвлечься от чувства вины перед Лесей, от тягостного ощущения потери. Вопросы Христи воспринимал с трудом. Всё же напрягся и вдруг подумал: “Действительно, ведь в меня стреляли!”

– Стреляли… Вообще, должен признаться, ребята, со мной в последнее время творятся необъяснимые вещи. Иногда кажется, что они происходят не со мною. Однако факты говорят сами за себя. Вот, смотрите…

Алексей снял рубашку, брюки и стал демонстрировать недоумевающим товарищам своё тело.

– Совсем недавно у меня не было таких крепких, мускулистых рук и ног. Такое ощущение, что когда они отрезались, отрывались, на их месте появлялись новые, более совершенные.

– Я же говорил – космос! – вновь загорелся Виталик. – С такими способностями…

В этом месте начинающий магистр аномальных наук даже захлебнулся от восторга. Его поддержал Христя. Художник затеребил бороду, закрутил левой рукой ус:

– Тогда надобно обмозговать, как с пользой воспользоваться твоим божьим или космическим даром. Тут же можно деньги грести лопатой, ежели по уму…

– Деньги?… Это тривиально… – насупился Виталик, но Алексей, заправляя рубаху, перебил:

– Как будет потом, я не знаю, не о том душа болит. Сейчас нужно наказать этого мента… Бараяна.

После этого предложения разгорелся спор, поскольку Виталик был против всякой мести.