Франкфурт 939

– Именно! А если его цель выманить Юсуфа?

– Хм. Тогда кто-то другой должен назначить встречу в городе.

– Да.

– Ну и зачем ему это? Зачем предавать меня ради мальчишки? Зачем убивать Юсуфа? Культ не одобряет, когда адепты режут друг друга. Ему отомстят.

– Юсуф такой же член Культа, как и мы. Да и от вас он зависит куда больше, а все убийцы ему подчиняются беспрекословно. Что если Культ это устроил?

– Поясни.

– Вы с ними в последнее время не ладите. Юсуфа от них отвернули, переманиваете Бернарда, а архиепископа Фридриха публично оскорбили. Тот, кстати, очень злопамятная сволочь, а ещё гордый донельзя. Но он стерпел обиду и сменил сторону. Был у Оттона эрцканцлером, а стал… Что мы ему такого предложили? Да ни хрена!

– А ведь Культ поддержал меня, якобы потому, что их Оттон не устраивает. Ты прав, я для них немногим лучше. А кто в самый раз?

– Податливый мальчишка.

– Именно. Восстание в самом разгаре, Генрих – его символ и цель, а теперь и Лотарингия с нами. Я им не нужен, и без меня доведут до победы. Оттон уже паникует, отправил Фридриха с предложением о перемирие.

– Что он пообещал, когда переметнулся?

– Убить Оттона.

– Исполнил? Нет! Покушение провалилось. Он сам нашёл убийцу, так? Что потом? Потом гвардейцы ловят язычника на попытке зарезать принца. Кто-то, может, и скажет: Да это Оттон решил отомстить, – но Генрих знает, что брат его не убьёт. И на кого он подумает?

– Не на меня же.

– А на кого ещё?

– На Фридриха.

– Который сейчас с ним и, наверняка, рассказывает, как ему жаль, ведь он не хотел подсылать убийц к Оттону, это всё злой герцог Эбергард его надоумил. И тут во Франкфурт приезжает гвардеец Манфред. Той же ночью погибает Юсуф, который отправился на встречу со священником, а тот – вот совпадение – испарился. Руперт подчиняется архиепископу, да и привязался он к Генриху, они много общались.

– С твоих слов – все вокруг против нас. Нельзя же рубить головы лишь по подозрению. Слишком уж много «если». Может, Руперт и не причём. Этот Пипин тоже встречался с Генрихом.

– Он не из Культа. Откуда простому святоше знать, кто предоставляет нам убийц и как с ним связаться?

– Священники бывают в трущобах, у них там церковь. А о Вигерике разве что глухой не слышал. Он и рассказал про Юсуфа. Да и Руперт мог сболтнуть лишнего.

– Разумное предположение, если не знать, что Юсуф мёртв, викарий нервничает, а Пипин пропал и теперь его по всему городу ищет храмовник.

– Постой-ка, храмовник Рене?

– Да.

– Бернард и Адалар в донесениях о нём сообщают. Он просил не выпускать из города никого из священников и любого с крупной суммой на руках.

– Про деньги я не знал, – задумался Гунтрам. – Ну да, с убийцами ведь благословеньем не расплатишься. Как заставить молчать человека, которому известна твоя тайна?

Эбергард провёл пальцем по горлу.

– А если этот человек не дурак и понял, что его ждёт? У него куча денег и вся жизнь впереди. Я бы на его месте слинял. Однако ночью город заперт, а утром стража у ворот и в порту наготове. Вот почему викарий бледный, а по городу шарит храмовник. Нужно его разыскать и тогда гадать не придётся.

Стук, двери распахнулись, в кабинет ворвался Бернард.

Как много складок на тунике. Почему он носит этот нелепый доспех с открытой грудью? От чего он защищает, от безвкусия? Носил бы тогда уж церемониальную кольчугу. Её разглаживать не нужно. А, нет, он бы тогда надел поверх сюрко, а с ним всё те же хлопоты.

– Ваша Светлость.

– Где тебя черти носят? Рассказывай. Как отреагировал Культ?

Бернард заметно сбавил шаг. К столу уже подкрадывался, а не летел. Растерянное выражение лица, будто застали за постыдным делом. В глазах испуг. Герцог Эбергард – обладатель самого мощного взгляда в королевстве, суров и холоден, как бронзовая статуя – своим призрением даже быка остановит.

Гунтрам молчит. Знает, когда заткнуться и не встревать. Бернард, конечно,.. м-м-м… друг? – но своя шкура дороже. Нет, друг – это сильно сказано. Гунтрам живёт в мире интриг, коварства и вероломства. Здесь никому нельзя доверять, в любом благом поступке искать тайный умысел, а действия продумывать на пять шагов вперёд. Дружба – непозволительная роскошь. Возможно, завтра друга придётся убить.

– Странно отреагировали, – осторожно проговорил Бернард. – Ничего не рассказали, но засуетились, меня прогнали.

– То есть ничего полезного ты не узнал?

– От Культа нет, но Адалар кое-что прояснил.

– Ты и ему растрепал?

– Он давний адепт Культа, многое знает. Он помог.

– Чем?

– Рассказал интересную историю. Двенадцать лет назад, когда вы были в Лотарингии, здесь, во Франкфурте, перебили почти всех членов Культа. Их заперли и подожгли дом.

– Да-да, помню.

– Человек пять уцелело – Арнульф, Руперт, Адалар…

– Да я понял. Дальше.

– Мой предшественник – царство ему небесное – нашёл виновных.

– Крысы. Я помню.

– Они сдали своих, десять голов мы срубили, но главного так и не поймали, тот сбежал из города. Его звали Манфред.

Герцог Эбергард потянул пальцы к бороде.

– Думаешь, гвардеец тот самый Манфред?

– Не знаю, но нервные перешёптывания начались, едва я произнёс имя. Тут же меня спровадили.

– Гвардеец говорил, что раньше жил во Франкфурте, – вспомнил Гунтрам.