Последняя любовь Хемингуэя

–Ты остаешься здесь? – И увидев ее согласие, выразившееся в кивке головы, пояснил. – Я пойду скажу маме, о свадьбе.

–Иди обрадуй маму. – Сказал Хемингуэй. – А мы до обеда будем работать в Башне. Лола, убери виски, чтобы до обеда ничто не мешало нам в работе.

Лола послушно взяла виски и стаканы, поставила их в шкаф. Адриана поднялась на третий этаж, Мэри на крышу, загорать. Хемингуэй остался на втором этаже и подошел к машинке. На несколько секунд он замер над ней, собираясь с мыслями, потом ударил по кнопкам…

Джанфранко пошел к матери в бунгало, в котором она спасалась от жары.

–Мама! – Сказал он ей просто. – Я женюсь.

–О, Франки. Давно надо было тебе принять такое решение. Пора и жениться.

Джанфранко мялся с ноги на ногу, не зная, как подойти к основной части разговора. Потом сел в кресло и сразу же к нему пришла уверенность.

–Мама. Мне нужны деньги для свадьбы.

–Знаю. Будет много расходов. Но у нас есть небольшие сбережения, дадим тебе. – Ответила Дора. – А сколько нужно? – Поинтересовалась она сразу же у сына.

–Точно не знаю. Но говорят надо тысяч десять-пятнадцать.

Дора испуганно взмахнула руками.

–Я думала, хватит пяти тысяч.

–Нет. Здесь любят пышные свадьбы. И невеста моя богата. Мне неудобно выглядеть на их фоне нищим.

Дора поняла, что необходимо достать деньги, и она стала вслух размышлять.

–У меня немного есть с собой. Еще в Италии осталось немного. Пять тысяч долларов мы как-нибудь наскребем, но десять тысяч… Даже не знаю.

Джанфранко тяжело вздохнул, понимая положение матери. А та поняла, что деньги необходимо найти.

–Я напишу письма нашим родственникам, может, помогут.

–А что-то из фамильных драгоценностей нельзя продать?

–Франки, какие у нас остались драгоценности? – Укоризненно ответила мать. – А оставшиеся драгоценности нельзя продавать, они переходят в нашей семье по наследству. Я их отдам тебе и Ади.

–А если я свою часть продам?

–Сынок, ты же сам знаешь, что они не продаются. Я постараюсь тебе найти деньги на свадьбу.

И графиня Дора Иванчич тяжело вздохнула.

7

Наступали зимние праздники: День благодарения, который отпраздновали на неделю позже из-за морского похода на «Пилар» к необитаемым островам, а там наступило Рождество и Новый год. На Рождество приехало много гостей, среди которых был знаменитый Гари Купер, сыгравший главную роль в фильме «По ком звонит колокол», с женой. Его сразу же, с весельем, ввели в состав членов «Общества Белой Башни». Приехали два сына Хемингуэя: Патрик с женой, и Грегори с невестой. Невеста не понравилась Хемингуэю. И он имел неосторожность, высказать сыну свое не совсем доброжелательное отношение к будущей невестке. А Грегори в ответ открыто сказал Хемингуэю:

–А вы, отец, у себя под боком тоже держите невесту, отодвинув жену к подальше к стенке.

Грегори имел в виду Адриану. Скрыть свою любовь к Адриане Хемингуэй не смог даже при гостях. Всюду он был вместе с Адрианой, ходил с ней в море и ездил на пляж в Мегано, который его очень манил. В Гаване, в кафе и барах, на бейсбольных матчах, с детским удовольствием гордо представлял Адриану своим гостям, как хорошую знакомую. Грегори все это видел и, зная характер отца по рассказам матери, о многом мог догадаться, многое представить.

–Она моя знакомая… – Попытался вяло защититься Хемингуэй от упрека сына, ощущая правду в его словах. Но Грегори отпарировал так, что у Хемингуэя пропало всякое желание объясняться с сыном.

–Вы, отец, всегда находите себе будущую жену, не бросив предыдущую.

Хемингуэй совсем поник седой головой. В словах сына была голая правда, – действительно, он сходился со всеми своими новыми женами, не оформив развода со старыми. На этот очевидный факт, раньше Хемингуэй не обращал внимания. Но сейчас слова Грегори поразили его в самое сердце, – неужели такие браки были для него обычной нормой? А он не придавал им значения. А другие заметили. Даже сыновья.

Как только гости после Рождества разъехались, он сказал Адриане:

–Поедем сегодня после обеда в Кохимар. Хочу прокатить тебя на «Пилар» и, может быть, поймаем какую-то рыбешку.

Хемингуэй все эти дни, несмотря на присутствие в доме гостей, упорно работал над старыми рукописями, делал наброски новой книги. Никого в первой половине дня он не принимал, объясняя это обычаем своих индейских предков. А во второй половине дня отдыхал. Эта была его система работы.

Они поехали в Кохимар. Сначала сидели в «Террасе», пили текилу и смотрели на спокойное и безмятежное море. А потом, когда Фуэнтес подготовил «Пилар» к выходу в море, пошли на катер. Там Хемингуэй распорядился:

–Грегорине, до вечера тебе выходной. Сиди в «Террасе» и жди нас. Возьми десять песо, угостишь знакомых.

Но Фуэнтес, в ответ на такое хорошее для него предложение, вдруг разволновался:

–Папа, ты хочешь пойти один в море? А вдруг мотор откажет, он у нас старый, или еще какая-то поломка? Что ты будешь делать без меня?

–Справлюсь. А если нет, дам сигнал, и ты быстренько придешь на помощь.

Адриана прошла на корму и, увидев, что ее рядом нет, Фуэнтес зашептал, чуть ли не в ухо Хемингуэю.

–Я что стал тебе мешать, Папа?

–Без тебя я, как без одного глаза. – Ответил Хемингуэй.

–Так почему ты меня выгоняешь с судна?

–Я тебя не выгоняю. Сегодня ты, Грегорине, будешь в команде лишним. Не обижайся.

Но Фуэнтес продолжал беспокоиться за Хемингуэя:

–А если что случится? Шторм. Поломка. Течь… – Снова начал пугать опасностями шкипер.

–Сам видишь, шторма не будет. А всякие поломки – это стихия. Придется просить помощь с берега. Отдыхай сегодня, Грегорине. Выпей за нас.

Тогда верный шкипер предложил ему компромисс, но по-кубински, напрямик:

–Папа, ты же знаешь, что я, когда тебе нужно, ничего не вижу и не слышу. И сегодня, когда будет нужно, я же догадливый, закрою глаза или уйду в машинное отделение. Но только не выходи в море один с женщиной?

–С сегодняшнего дня тебе придется часто сидеть и ждать меня в «Террасе». Привыкай. Она не женщина, а мой ангел-спаситель. Ты это знаешь.

Фуэнтес понял, что сегодня Папу не переубедишь в неправильности принятого решения. Проклятая графиня! Полностью пленила Папу! Кубинки лучше – они любят мужчин без серьезных для них последствий. Шкипер сокрушенно вздохнул в ответ на последние слова Хемингуэя и, оскорбленный таким недоверием хозяина к преданному другу, молча сошел с катера, отдал швартовы и пошел в «Террасу», где угостил пивом знакомых. Когда его спросили, почему он не на катере с Хемингуэем, он как истинный кубинец, всегда готовый к художественному вымыслу, ответил:

–Папа сегодня хочет поймать русалку, а меня оставил на берегу купить гребень, чтобы расчесывать ей волосы. Есть и такая рыба в Гольфстриме. – Добавлял он и с обидой пил пиво.