Тонкая грань выбора

– Сам.

– Молодец. Так что, согласен?

Саня почесал за ухом, задумчиво глядя в глаза хозяина дома.

– Боюсь, Москва мне не подойдет. Нужно, чтобы без осечки, могу по времени не успеть после училища подать документы.

– Ну, с училищем я решу. Никуда ехать не придётся.

Пётр Александрович вылил в раковину не тронутый Саней коньяк, сполоснул и убрал в шкаф рюмки, туда же поставил бутылку.

– Так, от улик избавились, а теперь звоночек.

Он вышел в гостиную, принес оттуда телефон с длинным проводом и, вновь усевшись на место, набрал номер.

– Здравия желаю, товарищ подполковник! – бодро бросил он в трубку. – Как твоя ласточка, бегает?.. – выслушал ответ и констатировал: – Отлично! Есть вопрос к тебе. Хочу заехать завтра. Хорошо, в десять буду.

Он положил трубку на аппарат и довольно потер ладони.

– Ну вот, завтра встречусь с военкомом, и никуда тебе ехать не придется. Так что, согласен на Москву?

– Спаси-и-ибо, – протянул ошарашенный Саня. – Согласен.

– Ну вот и договорились. И еще один вопрос. Ты Генке объясни, что школу прогуливать не нужно. У него экзамены на носу.

– Я?! – удивился гость.

– Понимаешь, Александр, ты сейчас для него главный авторитет. Так-то.

– Авторитет? – гоготнул Саня. – Сомневаюсь.

– Зря. Ты сам-то сильно к родителям прислушиваешься? Небось, мнение друзей для тебя гораздо важнее.

– Ну вы сравнили! Мои – люди простые.

– Это не имеет значения: простые, сложные… Здесь банальное подростковое отрицание, бунт против любой власти. Не спорь, просто выполни мою просьбу. Хорошо?

– Хорошо.

– Отца отпустили? – неожиданно сменил тему Пётр Александрович.

– Не знаю! – напрягся парень, осознавая, что вчерашний позор видела половина района. – Наверное, еще сидит.

– Может, мне позвонить участковому?

– Не нужно. Видеть его не хочу. Появится – я ему устрою! Пусть уходит.

– Ты не горячись. Не тебе решать. Если твоя мама не гонит его, значит, еще не время. Это только её право.

Легкий поток прохладного воздуха из прихожей возвестил о появлении хозяйки. Саня, сидевший спиной к двери, повернулся и застыл в выжидательной позе. Генкина мама еще некоторое время повозилась у вешалки и наконец заглянула в кухню. Высокая, стройная, с маленькой грудью, тонкой талией и длинными ногами; прямой нос, нежные губы, черные коротко стриженые волосы, строгие карие глаза…

– О, у нас гости, – с улыбкой произнесла она.

– Это Генкин товарищ, – пояснил Пётр Александрович, поднимаясь навстречу супруге. – Знакомься, Александр.

– Светлана Петровна, – представилась женщина. – А ты меня не помнишь, Саша?

Саня напряг память, всматриваясь в красивое, ухоженное лицо с аккуратно нанесенным макияжем, и пожал плечами.

– А я тебя помню. Ну конечно, ты совсем маленький был, когда я уехала отсюда. Я Громова, дочь Юрия Константиновича. Ты, надеюсь, знал моих родителей?

Саня быстро закивал. Громовых здесь знали все. Отец Генкиной матери создавал этот город: вначале как директор самой крупной шахты, потом как первый секретарь горкома партии. Старики умерли с небольшой разницей во времени, года четыре назад. Саня не был на похоронах и, естественно, не пересекался с их дочерью.

– Ну что, Петя, как ты себя чувствуешь? – обратилась она к мужу.

– Вы извините, я пойду, – засобирался Саня.

Он быстро попрощался и вышел в прихожую, Пётр Александрович двинулся следом.

– Завтра вечером подходи часам к семи. Обсудим всё окончательно, – сказал он на прощание. – Сигареты возьми.

– Спасибо, не надо.

– Бери-бери.

Саня сунул под мышку картонную коробку, поблагодарил и вышел на улицу.

Вернувшись на кухню, хозяин дома медленно опустился на стул и устало откинулся на спинку.

– Плохо? – сочувственным тоном поинтересовалась супруга.

– Погано. Трясет.

– Иди ложись. Сейчас капельницу поставлю. Тебе нужно прекращать столько пить. Мне из-за тебя пришлось прием больных прервать.

– Света, ты же знаешь, я и сам не рад, но вчера никак не получалось. День рождения начальника милиции, а там следят за каждой рюмкой. В общем…

Пётр не закончил мысль, безнадежно махнул рукой и прошел в гостиную. Через несколько минут он лежал на диване с закатанным рукавом рубашки, от иглы в локтевой впадине тянулась трубка к стойке капельницы.

– Я в поликлинику. Сам справишься?

– Конечно, не беспокойся. Я сегодня на работу уже не вернусь. Отлежусь, а вечером за тобой заеду.

– Хорошо. Ты что от этого парня хотел?

– Да Генка мне про него все уши прожужжал: Саня то, Саня сё… Я справки навел. Парень нормальный, и башка на месте. Наш поступать будет в этом году, так я хочу с ним этого Саню в Москве поселить.

– Эх! Лучше бы нам самим туда вернуться…