Закон мести

Полковник вернулся назад в кресло, раздавил в пепельнице окурок и сложил руки на груди.

– А остальные? Те, что изнасиловали твою… жену? – добавил он, не обращая внимания на проступившие на скулах Северова мускулы. – Их тоже нет в архиве?

– Нет. Хотя без всякого сомнения, не новички в своем деле. Один высокий, краснорожий, судя по перебитому носу, бывший боксер, а второй – низкорослый с заячьей губой, слегка заикается. Думаю, через осведомителей их можно вычислить…

– На сей раз придется обойтись без ваших стукачей, майор, – подал голос человек в штатском. Отойдя от окна, он пересек просторный кабинет начальника РУОПа и опустился в кресло напротив Сергея. – Учитывая сложившиеся обстоятельства, я имею в виду потрясающее своей жестокостью убийство ваших близких, а также то, что есть все основания считать организатора расправы одним из крупнейших дилеров, работающих в северо-западном регионе международного наркосиндиката, дело передается на расследование в Федеральную службу безопасности. И возглавлять расследование руководство поручило лично мне. – Незнакомец достал из нагрудного кармана серого пиджака красную книжечку с золотым двуглавым орлом на лицевой стороне и положил ее перед Северовым. – Подполковник Борисов, Петр Васильевич.

Сергей, бросив на удостоверение мимолетный взгляд, остался неподвижен. Чуть помедлив, Борисов понимающе кивнул и убрал документ обратно в карман.

– Что меня сейчас больше всего интересует, так это обстоятельства, из-за которых секретная информация, хранящаяся только в милицейском компьютере и доступная лишь нескольким проверенным сотрудникам, смогла просочиться на сторону. Скажите, Виктор Викторович, откуда бандиты смогли узнать фамилию, имя и домашний адрес командира специального отряда быстрого реагирования?

– Мы тоже над этим думали, товарищ подполковник, и вот что удалось выяснить… – Кирилленко напустил на себя важный вид и, снова достав из лежащей на столе пачки сигарету, небрежно размял ее большим и указательным пальцами. – Спустя несколько дней после операции в Усть-Луге за служебное несоответствие был уволен один из офицеров инспекции по кадрам. По роду служебных обязанностей он имел доступ к личным делам всех бойцов СОБРа, в том числе и майора Северова…

Щелкнув зажигалкой, Кирилленко не спеша прикурил, дважды глубоко затянувшись густым сизоватым дымом.

– Фамилия офицера – Жур, звание – капитан. Причиной увольнения из рядов милиции послужил моральный облик Жура. Короче, в последнее время он стал слишком много пить! – уточнил, поморщившись, Кирилленко. – Несколько раз опоздал на дежурство, неоднократно задерживался за появление в пьяном виде… Имелась даже оперативная информация о его связях с организованной преступностью, в частности – с группировкой «тамбовцев». Якобы несколько раз его видели вместе с Сивым-Захарчуком в ресторане гостиницы «Санкт-Петербург». В общем, было принято решение об увольнении капитана из милиции. А через три дня после этого Жура нашли мертвым, неподалеку от собственного дома. Официальное заключение экспертов – смерть наступила в результате отравления фальсифицированной водкой. В крови обнаружили высокое содержание метанола. Так что, Петр Васильевич, у нас есть все основания предполагать, что именно Жур сообщил преступникам секретные данные о бойцах СОБРа, в частности о майоре Северове. А потом его могли напоить суррогатным спиртом и спокойно отпустить умирать. Чисто сработано. Никаких прямых улик.

– А что известно относительно других сотрудников, имеющих доступ к личным делам спецназовцев? – допытывался Борисов. – Проверили?

– Разумеется, – кивнул, довольно хмыкнув, полковник. – Нет ни малейших оснований полагать, что кто-либо из них мог иметь связи с представителями мафиозных группировок.

– Ну что ж, с определенной натяжкой, но вашу версию относительно Жура можно принять к разработке! – несколько секунд помолчав, кивнул фээсбэшник. – Мы еще раз отработаем ее по своим каналам. Что же касается майора Северова… – Взгляд подполковника Борисова стал чуть задумчивым. – То я бы посоветовал вам, Виктор Викторович, учитывая происшедшую с его семьей трагедию и пережитую им моральную травму, временно отстранить командира спецотряда от выполнения служебных обязанностей, тем самым дав ему возможность прийти в себя после пережитого…

– Я уже думал об этом, – согласился Кирилленко, выпуская через нос две струи сигаретного дыма. – Поэтому, не откладывая дела в долгий ящик, я сообщаю майору Северову о его отстранении от работы на два месяца. Командование отрядом до особого уведомления передается капитану Безукладникову. Есть вопросы, майор?

– Мне не нужен никакой отдых. Я чувствую себя вполне нормально! – бесцветным металлическим голосом сказал Сергей, блестящими глазами глядя то на окутанного клубами дыма Кирилленко, то на взявшего на себя расследование убийства его жены и дочери Борисова. – Мои личные проблемы никого не касаются!.. Я в полном порядке и готов командовать отрядом в любое время суток! – Для наглядности майор пошевелил пальцами все еще забинтованной руки.

– Боюсь, это не совсем так, майор, – сурово перебил фээсбэшник. – Не сомневаюсь, что в вашем нынешнем состоянии вы более чем готовы к проведению опасных операций по задержанию и обезвреживанию вооруженных преступников. Но я так же не сомневаюсь и в том, что отныне в каждом бритоголовом бандите вы будете видеть насильника и убийцу, что может вылиться в необоснованное применение оружия и кровавую расправу. А это, даже учитывая криминальные «заслуги» тех, с кем приходится иметь дело СОБРу, было бы перегибом. Спецназовец, отправляясь на операцию, должен быть холоден и бесстрастен, а не гореть огнем мщения! – чуть повысил голос Борисов. – Поймите, майор, вас никто не списывает насовсем, вам просто дается возможность прийти в себя, подлечиться, а потом, если ваше психологическое состояние будет признано нормальным, вы снова вернетесь в отряд.

– Нормальным?!. – прошипел Сергей. – Вы сказали – нормальным?!. После двух месяцев безделья, так и не отыскав убийц жены и дочери, ежеминутно сознавая, что эти выродки до сих пор спокойно наслаждаются свободой, безнаказанно топчут землю, хлещут водку и ржут, вспоминая в компании таких же, как сами, скотов, как у меня на глазах насиловали жену, я снова смогу стать «нормальным»?!. Я никогда – слышите?! никогда не смогу снова стать «психологически нормальным» в вашем понимании, если не буду лично принимать участия в розыске убивших мою жену и дочь подонков! Неужели вы не понимаете, что вся моя дальнейшая жизнь теряет всякий смысл, если я не смогу лично расправиться с этими погаными гнидами, собственными руками разорвать их на куски, зубами перегрызть глотку, всадить в их рожи с десяток пуль и размазать их вонючие мозги по стене?!!

Сергей замолчал, задохнувшись от ярости. Облизав пересохшие губы и понизив голос почти до шепота, он закончил:

– Поэтому, подполковник, я, уже не официально, а чисто по-человечески, по-мужски, прошу вас только об одном: дайте мне возможность участвовать в розыске этих сволочей и, когда они будут найдены, под любым подходящим предлогом лично привести в исполнение приговор. Я знаю – ребята в отряде по достоинству оценят ваш поступок. Больше мне ничего не надо!..

Борисов, внимательно выслушав Северова, кивнул, потом не спеша пригладил и без того аккуратно уложенные и редеющие на затылке волосы, тяжело вздохнул и, выдержав паузу, почти ласково сказал:

– Теперь мне действительно понятно, что я поспешил, считая, что после психологической травмы вам необходим отдых. Я ошибся. – Дрогнувшие было губы комитетчика резко сложились в прямую линию. – Теперь я нисколько не сомневаюсь, что вам требуется не только продолжительный отдых, но и серьезная реабилитация у психиатра! А также я более чем уверен, что и после того, как вы завершите курс необходимого лечения, вас не следует снова ставить командиром отряда специального назначения. Иначе вместо группы захвата в самое ближайшее время после возвращения в строй майора Северова мы получим хорошо обученную армию профессиональных хладнокровных убийц, которые будут применять оружие на поражение при каждом удобном случае и вместо задержанных оставлять после себя лишь горы остывающих трупов! Виктор Викторович?!.

– Да, Петр Васильевич, – мгновенно прогнулся перед фээсбэшником Кирилленко, угодливо кивнув. – Я полностью разделяю вашу точку зрения. Лучше будет, если после отпуска и медицинского освидетельствования я переведу майора Северова в одно из подразделений, где сотрудники не имеют доступа к табельному оружию. Например, в кинологическую вспомогательную службу. Если мне не изменяет память, майор Северов – большой любитель служебных собак и совсем недавно взял себе на воспитание щенка восточно-европейской овчарки. Как вы на это смотрите?..

Северов понял, что надеяться на понимание этих служивых крыс, думающих лишь о собственной заднице, так же бесполезно, как искать убийцу по телефонному справочнику. Глядя на ухмыляющуюся щекастую рожу столичного ставленника и на самодовольного Кирилленко, майор едва удержался от желания двинуть что есть силы кулаком по этим самодовольным мордам.

Он встал, достал из кармана кителя удостоверение сотрудника МВД и, с ненавистью глядя в глаза Кирилленко, бросил его на стол. Рядом положил свой табельный «стечкин».

– В таком случае, полковник, можете считать, что с этой минуты я увольняюсь со службы по собственному желанию! Или – по вашему рапорту, на это мне совершенно наплевать!

Борисов и Кирилленко переглянулись. Сергей направился к двери.

– Остановитесь, майор! – больше для порядка, чем из желания что-то изменить, рявкнул полковник. – Я еще не все сказал!

– Зато я сказал все, – холодно ответил Северов. – Прощайте, полковник. А с ребятами я как-нибудь сам попрощаюсь.

Развернувшись, Сергей вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.

– А ведь он так просто не остынет, он самостоятельно попробует найти их, – нахмурился фээсбэшник, когда стихли доносящиеся из коридора шаги. – И может серьезно попортить нам карты… Этого допустить нельзя. Этот псих поставит под угрозу срыва всю операцию.

– Может, хотя бы на первое время подключить к прослушиванию его домашний телефон и посадить на хвост проверенного сотрудника? – с готовностью предложил полковник.

– Нет, не надо, – задумчиво покачал головой Борисов. – Мы сами им займемся, если потребуется. Вы лучше, Виктор Викторович, вот что сделайте… – Фээсбэшник взял со стола оставленный Сергеем пистолет и, повертев его в руках, положил назад. – Надо написать за Северова рапорт с просьбой уволить его из рядов МВД по состоянию здоровья и подготовить соответствующее медицинское заключение.

– Считайте, что он уже гражданский! – уверенно заявил Кирилленко. Открыв верхний ящик своего стола, он широким жестом смахнул в него удостоверение и «стечкин» и нажал кнопку на селекторе: – Лиза, принесите два кофе. И побыстрее, пожалуйста.

Глава 6

Покинув Большой дом на Литейном, Сергей сел в машину и поехал в Сосново, где на берегу живописного лесного озера у него был оставшийся от отца Татьяны, егеря, небольшой домик и где они с Иваном жили в спартанской обстановке со дня убийства, наведываясь в городскую квартиру лишь в случае крайней необходимости. И дело здесь было совсем не в том, что Сергей опасался повторного визита подонков, которые уже наверняка знали, что ему удалось выжить. Он знал, что никогда больше не сможет жить в квартире, где на его глазах были убиты два самых близких для него человека. От нее придется избавиться, подыскав для себя другие стены.

Северов гнал «Жигули» по Выборгскому шоссе и думал о будущем, в котором теперь у него была только одна цель – месть.

Оставленный в кабинете Кирилленко «стечкин» не имел никакого значения – у бывшего командира спецотряда имелось несколько единиц огнестрельного и холодного оружия. Было и кое-что еще – камуфляжная форма, маска, прибор ночного видения, комплект раций, две пары наручников и портативная ракетница. Северову опытные люди говорил, что с ее помощью с близкого расстояния можно было проделать в человеке сквозную дыру размером чуть ли не с кулак. Так что с оружием все было в порядке. Оставалось дело за информацией. Сергей нуждался в человеке, хорошо ориентирующемся в криминальном мире Питера и лично знакомом с серьезными питерскими авторитетами. То есть Северову необходим был осведомитель, проще говоря, стукач. Ибо только через стукача можно было выйти сначала на след убивших его жену и дочь скотов, а уже потом заставить этих ублюдков ползать в луже собственной крови.

Сергей знал такого человека. По документам его звали Анатолием Ковровым, но окружение, да и сам Северов величали его не иначе, как Короед. Среди «быков» и ворья он считался своим, в чем немалую заслугу имел старший брат Короеда, известный в Питере налетчик, главарь крупной банды, приговоренный в прошлом году к расстрелу и после амнистии отбывающий пожизненный срок на острове Каменном, в тюрьме особого назначения. В отличие от старшего младший брат был гораздо менее крутым, хотя возглавляемая им бригада домушников-«чуркестанцев» работала вполне успешно, принося своему «бугру» достаточный для вольготной жизни доход.

Северов давно хотел завести в криминальной среде города своего персонального, не известного ни начальству, ни сослуживцам агента, и, как только представился подходящий случай, он взял Короеда в железные клещи, поставив перед выбором – получить пятнадцать лет за умело «подставленного» под него Северовым совершенно «левого» жмурика, прибавив к убийству статью за распространение наркотиков, либо на неопределенный срок стать негласным осведомителем командира СОБРа. Короед, справедливо решивший не менять «Мерседес», девочек и рестораны на тюремную робу, тошнотворную пайку и сомнительные удовольствия расслабления с лагерными «петухами», недолго думая, согласился. И с тех пор неоднократно содействовал спецотряду в его нелегкой, но нужной простым законопослушным гражданам работе.

Миновав дорожный указатель с надписью «Лосево» и проехав по мосту, Сергей остановил машину возле маленького придорожного кафе. Зайдя внутрь, он заказал стакан минералки и попросил разрешения позвонить. Набрал номер мобильного телефона Короеда. А когда тот ответил своим традиционным «Кремль на проводе!», Северов спокойно сказал:

– Здравствуй, Толик. Узнаешь? – Судя по затянувшейся паузе, Короед узнал Северова мгновенно, наверняка проклиная тот день, когда был вынужден дать согласие работать на этого ушлого мента.

– Не могу сказать, что с нетерпением ждал твоего звонка, майор, – помолчав, наконец пробормотал Короед.

– Не сомневаюсь. И все же надо встретиться, Короед. Завтра в десять вечера подъезжай на старое место. Если выполнишь мою просьбу, будем считать, что мы в расчете. Ты плывешь своей дорогой, я – своей.

– Неужели?! – усмехнулся Короед. – Ладно, посмотрим. Только в десять я не смогу. Давай в половине одиннадцатого.

– Договорились.

Сергей положил трубку, выпил стоящую перед ним на барной стойке минералку, расплатился и вышел. Сев в машину, вырулил на шоссе и увеличил скорость до ста двадцати. На большее десятилетняя «шестерка» уже не тянула…

Хотя и не хотелось Сергею думать о таких шкурных вещах, как деньги, но выбора все равно не было. Сейчас, после увольнения из спецотряда, вопрос о средствах к существованию вставал очень остро. После похорон Кати и Татьяны в распоряжении Северова оставалось всего две тысячи долларов. Когда они кончатся, надо будет чем-то зарабатывать на жизнь. Но что он умеет? Прицельно стрелять с двух рук одновременно, лихо водить автомобиль, пользоваться спецсредствами прослушивания и охраны, в течение тридцати секунд отправить в нокаут прилично владеющего единоборствами соперника, а также просчитывать милицейскую операцию по захвату или ликвидации противника на два хода вперед? С такими специфическими знаниями он, если повезет, пожалуй, мог бы стать шефом службы безопасности какого-нибудь крупного банка. Или…

Северов ощутил, как напряглись мышцы на его лице, а пальцы, словно стальные захваты, крепче сжали кожаный чехол на руле машины.

«Нет, все это только нервы… Только нервы и неудовлетворенная жажда мести», – убеждал он сам себя, но уже проникшая из глубины подсознания ледяная мысль железными когтями вцепилась в него, не давая думать о чем-то другом.

После работы в СОБРе Северов окончательно убедился, что, используя насквозь дырявый Уголовный кодекс, страну не избавить от разгулявшейся на ее просторах бандитско-воровской мрази, упивающейся своей безнаказанностью. Что толку от эффектных арестов, с риском для жизни практически ежедневно проводимых СОБРом и ОМОНом, если уже спустя несколько дней задержанных преступников, которых в лицо знает каждый сотрудник милиции, приходится снова отпускать на свободу.

Нет, с этой мастью можно бороться только ее же методами! Только так! Мстить! За жену и дочь, за каждого из погибших товарищей по отряду! Око за око! Зуб за зуб! Разве не так написано в Ветхом Завете?.. Разве не этого сейчас жаждет сам Северов, на глазах которого зверски замучили двух самых близких ему людей?! А сколько в одном только Питере таких же, как он, людей, озлобленных беспомощностью и безразличием должной их защищать власти, но не способных восстановить справедливость и самостоятельно наказать подонков?! Сколько их, вынужденных полагаться только на честных и порядочных следаков, и без того творящих чудеса в раскрытии преступлений и получающих за это нищенскую зарплату, которую любой из «быков» с легкостью истратит за один вечер в компании со шлюхами?!. Тысячи и тысячи! А честных и порядочных ментов, работающих на одном энтузиазме, – все меньше и меньше… Одним энтузиазмом, увы, сыт не будешь!