Легенды «Вымпела». Разведка специального назначения

– Да что вы! – стал возражать Савинцев. – Это никак не возможно!

– Евгений Александрович, – убеждал хозяйственник, – только что закончили строительство нового здания территориального управления. Вам будет там хорошо… Короче, другой территории нет!

– Как я буду доставлять для обучения офицеров-преподавателей из Москвы? – горячился полковник. – Да и какие расходы по командировочным для них, – уже начал хитрить Савинцев. – Нет, это не лучший вариант. – Даже этому большому генералу он не мог назвать основную причину: это подразделение должно быть, что называется, «под рукой» у председателя КГБ и руководства страны. Да и настоящие задачи подразделения озвучить он тоже не мог…

Через день полковник приехал в Балашиху, на двадцать пятый километр Горьковского шоссе. По документам Центрального аппарата прошёл на территорию учебных подразделений Высшей школы КГБ. Этот объект он знал хорошо, но приехал, чтобы ещё раз оценить исходные данные. Долго бродил по дорожкам один, размышлял: «Здесь будет располагаться личный состав, здесь – спортзал, там можно разместить бронетранспортеры, хорошую столовую, классы для подготовки и актовый зал для лекций и общих собраний. От Москвы – недалеко… Но главное – здесь располагались преподаватели курсов усовершенствования Высшей школы КГБ. Это – основные учителя будущего “Вымпела”»… В этот раз со старыми своими друзьями здесь, в Балашихе, не стал даже встречаться: «Надо всё обдумать…» И уехал. Посоветовавшись с генералом, подготовил обоснованное предложение и пошел к начальнику Высшей школы КГБ. И дотошно, как умелый дипломат-разведчик, стал объяснять ему значимость отдельного учебного центра и преимущества для школы после передачи этой территории новому подразделению:

– Вам неудобно и очень накладно содержать эту территорию вдали от Москвы, – говорил полковник, внимательно наблюдая за начальником школы, – даже по ежедневной необходимости обеспечения охраны территории… – Савинцев знал, что караул для охраны ежедневно ездил из Москвы в Балашиху. – Не ставить же нам вопрос о помещении на Хавской[30 - Адрес, где находилось одно из учебных заведений КГБ СССР.] (это центр Москвы), – уже ва-банк пошел полковник…

– Хорошо, хорошо, – наконец сказал хозяин кабинета. – Я согласен. Только примите всё согласно описи по актам…

Так появился дом, в котором мы потом жили. Ключи к этому дому были «изготовлены» полковником Савинцевым. В кабинете начальника Управления кадров Савинцев провел не один день. Здесь решались вопросы по штатной расстановке.

– Да вы что! Начальник отдела какого-то учебного центра, – говорил кадровик, – имеет должностной оклад такой же, как в Центральном аппарате?! Нет, это ни в какие ворота не лезет! Да ещё собаки!.. А ещё и год за полтора…

Не мог Савинцев рассказывать все задумки и суть задачи. Секретность подразделения была настолько велика, что «легенда» учебного центра стала обузой на ногах. Чтобы пробить эти стены, опытный оперработник, имеющий только двадцатилетний стаж работы в Германии и более десятилетний опыт работы с националистами на Украине, фронтовик, ещё и ещё раз обращался к своим боевым друзьям. Они подсказывали верные решения.

Когда верстались штаты, Савинцев поставил предельное звание по должности начальнику центра: генерал-майор, замы и начальники отдела – полковники. Хотя статус спецподразделения позволял вплоть до начальников отдела сделать предельные звания – генералов. Ведь и численность отделов была под стать территориальному управлению… Была и поддержка высшего руководства… Но Евгений Александрович – из другой касты… Потом, уже через некоторое время, тот же кадровик в том же самом кабинете сказал:

– Хорошо, мы назначаем вас заместителем начальника этого отдела…

– Какого отдела? – изумился Савинцев.

– Ну, чего вы там создаете?

– Отдельный учебный центр КГБ СССР, товарищ генерал-полковник, – подсказал его заместитель, находящийся здесь же на совещании.

– Ну, вот этого учебного центра…

Савинцев про себя еще раз подумал: «Да, не все понимают, что мы делаем…» – а вслух сказал:

– Спасибо! Доверие оправдаю!

На выходе из пятого подъезда в здании КГБ он случайно столкнулся с Эвальдом Козловым. Савинцев знал его хорошо, он тоже работал в управлении Дроздова. Знал и то, что Эвальд – участник операции в Афганистане, получил во время штурма дворца ранение и за эту операцию удостоен звания Героя Советского Союза. Евгений Александрович, в пределах допустимого, поделился, чем он сегодня занимается…

– Я тоже хочу… – только и сказал Козлов.

– Ну, эти вопросы не ко мне…

На том и расстались. Через несколько месяцев Эвальд Козлов, Герой Советского Союза, был назначен начальником отдельного учебного центра. Его воинское звание, капитан 1-го ранга, потом породило ещё одну легенду о морском происхождении «Вымпела», которую, конечно, рассказывали друг другу по секрету…

Приказ Андропова о создании группы «Вымпел» для действий за рубежом был подписан 19 августа 1981 года. Для всех это был – Отдельный учебный центр Комитета государственной безопасности. Так появился день рождения подразделения с местом дислокации в Балашихе. Так «рабочие спецназа», от лейтенанта-десантника до полковников-фронтовиков, преподавателей КУОС, генералов Лазаренко и Дроздова и многих офицеров разведки, как пчёлы, несли строительный материал в копилку создания штатного подразделения разведки специального назначения. Талантливый «прораб» Савинцев мастерски возвёл это уникальное сооружение под названием «Вымпел».

Теперь тем, кого отберут служить в этом подразделении, ничего не остаётся, как стать лучшими! С такими родителями и невозможно быть другими…

Часть вторая

Главный подъезд, или Один день из жизни ОУЦ[31 - Отдельный учебный центр – наименование подразделения «Вымпел» для зашифровки подразделения разведки среди окружения.]

Посвящается преподавателям КУОСа

Преподаватель обвёл нас взглядом и произнёс: «Человек – единственное существо в живом мире, которое осознанно преодолевает страх. Человек, и только он, получает от страха… удовольствие! Он сам ищет, где можно испытать страх…»

Мы сидели в уютном классе на третьем этаже добротного кирпичного здания, где располагались учебно-методические кабинеты курсов усовершенствования офицерского состава КГБ и ловили каждое слово этого умудрённого опытом человека. За окном шёл дождь. Начало осени… Тёплое и ласковое бабье лето как-то незаметно превратилось в плаксивую, со своими «слезами-дождями», старую, невыносимую старуху-осень.

С одной стороны этого дома располагался штаб самого секретного подразделения – «Вымпел». А сбоку, с торца – был вход в учебные кабинеты. Перед крыльцом, за небольшой асфальтированной дорожкой, стояли большие сосны, под ними было место с особенной энергетикой. Здесь были грибницы, которые когда-то из обычной домашней лейки поливал сам Григорий Иванович Бояринов, первый Герой Советского Союза, погибший в 1979 году при штурме дворца Амина в Афганистане.

Сегодня мы, молодые офицеры спецназа, заботливо орошаемые учителями, уже последователями Григория Ивановича, из «лейки» опыта и мудрости, неслучайно считали этот вход самым главным в этом доме, да и, наверное, в нашей жизни…

– Страх – это океан, который мы переплываем, – с пафосом произнес кто-то из нас, – но в нём порой штормит…

Полковник длинным взглядом обвёл говорящего, где-то на уровне пояса, и продолжил: «Страх перед неизвестностью – самое древнее эмоциональное чувство. Учёные говорят, что у человека есть всего два вида врожденного страха: страх высоты, который проявляется с шести месяцев у ребёнка, и страх разлуки… Все остальные страхи приобретённые или, так сказать, воспитанные. Мы боимся непредсказуемых объектов и событий. Чтобы победить страх, необходимо направить его в область рационального мышления. Но главное – люди, пережившие вместе страх, испытавшие общий страх, стремятся в общую команду… Вот почему группа спецназа, попавшая в какую-либо заварушку и прошедшая совместно какие-либо испытания, причем реальные, является наиболее подготовленной».

Мне сразу представились реальные люди, действующие в реальной стране. Я думал о том, что они, прошедшие вместе страх, рисковавшие вместе, превращаются в спаянную, надёжную команду. Как хотелось быть именно таким и вместе с такими. Тот же Бояринов шёл в свой последний бой со своими «сынками», ни капли не сомневаясь в справедливости принятого им решения: быть вместе. В свои пятьдесят восемь лет, имея опыт человека, прошедшего Великую Отечественную войну, от руководителя операции он услышал: «Вы всё, что нужно, сделали: научили, подготовили. Молодые сами выполнят задачу. Вам не надо участвовать в штурме дворца Амина…» Но надо знать Григория Ивановича – без него могли бы быть совершенно другие, большие потери. И он был там, рядом со своими учениками. Только поступок подтверждает слово…

Преподаватель продолжал:

– И только рискуя, ты проверяешь, на что способен. Рискуя вместе – вы становитесь ближе. Поэтому вся наша подготовка: прыжки с самолёта, погружение под лёд с аквалангами, скалолазание и, естественно, боевые операции – это объединяющие факторы.

– Бесстрашие опасно для команды… – прозвучала реплика.

У нас вообще диалоги и беседы на занятиях поощрялись. Особенно на занятиях, на которых требовалось сопереживание и включение эмоций. Кроме того, это было и особенностью методики нашего преподавателя.

– И ваше бесстрашие, и ваша способность испытывать страх – уже проверены кадровиками на пути, когда вы шли сюда. – Полковник присел на край преподавательского стола. – Сегодня мы должны избавить вас от факторов, которые надо преодолеть, чтобы выжить… Тренировки – в самых различных условиях. Нам нужны мужественные люди, те, которые могут преодолеть страх. Поэтому мы будем заглядывать вам в глаза в любых самых сложных ситуациях, в которые мы вас поставим. И то, что мы увидим в ваших глазах, и ваши действия позднее подскажут нам, чего вы стоите.

– Мы согласны… – Слова эти прозвучали даже глупо, и в воздухе повисло какое-то неловкое, стыдливое молчание.

– Согласного судьба ведет, несогласного – тащит, – подводя итог, произнёс полковник. – Мы отбираем людей, способных действовать и индивидуально, и в группе…

То, что происходило в этот момент в моей голове и с моими чувствами, оценить невозможно. Мысли ураганом носились в сознании, перескакивая с континента на континент, из президентских кабинетов – в наш класс, ещё раз оценивая, где я и с кем я. Хотелось впитывать каждое слово. Хотелось быть нужным и оправдать те усилия, которые предпринимали наши учителя. Как они этого добьются? Надо пронаблюдать, как изменятся люди в течение подготовки…

А преподаватель продолжал:

– У большинства офицеров, научившихся выполнять сложнейшие задачи, появляется чувство самоуважения, которое уже не пропадёт никогда в течение всей оставшейся жизни.

Все свои последующие годы я знал: эти люди действительно стали другими во многих отношениях. Мы представляли себе, что в рядах органов КГБ всегда были распространены парапсихологические знания, магические методики, предназначенные для управления и людьми и обществом. Неужели это предстоит и нам? Как произойдёт это чудо? Они, наши учителя, сумели зарядить нас великой потребностью стать ими – разведчиками специального назначения. Причём ни слова не говорилось ни о партии, ни о социализме… Звучали другие, более вечные категории. И это становилось нашей потребностью: Мужчина, Воин, Профессионал!

Как раз именно сегодня нам раздали листы с оперативной обстановкой в далёкой стране. И мы стали играть в игры не про нас, но с нашим участием.

А преподаватель, как обычно, сняв военный китель и бережно повесив его на спинку стула, сказал:

– Пока отложите в сторону оперативную обстановку и послушайте вводную. В республике Афганистан во время несения караульной службы часовому на аэродроме показались то ли тени, то ли какие-то движения около самолётов… Довольно опытный сержант стал делать всё согласно Уставу караульной службы. Окликнул, сделал предупредительный выстрел вверх… ну, как полагается, и сделал выстрел в сторону теней… – Полковник помолчал, походил между столов и далее проговорил: – Попал в боезапас, который был в штабелях рядом с одним из самолётов. Пуля попала именно во взрыватель бомбы…

– Захочешь так сделать – не попадёшь, – сказал кто-то из нас.

– Да, «ворошиловские стрелки»[32 - Очень меткий стрелок, снайпер. Выражение появилось в тридцатых годах прошлого века, когда лучшим стрелкам Красной армии стали вручать отличительные именные нагрудные знаки в честь командарма К.Е. Ворошилова.] там служат. С ума сойти, – стали поддакивать остальные.

– От взрыва и последующего пожара были полностью уничтожены три МиГа и несколько афганских вертолётов… Сержанта арестовали, и началось расследование, – полковник испытывающим взглядом обвёл аудиторию, – а теперь почитайте оперативную обстановку в районе этого ЧП, это аэродром в городе Кандагар. И я хотел бы послушать ваши предложения, что бы вы, как оперработники, предложили, исходя из сложившейся ситуации?