Родом из СССР

– Эй, дядя, а белье будет? – спросил Степка у возвращавшегося «Брондукова».

– Не положено, – буркнул тот.

– А чай?

– Тоже. Щас затоплю титан. Будет кипяток.

Спустя еще час, несколько ребят, выделенных сержантами, притащили из первого купе, где те располагались, во все остальные по картонному ящику. В них по три банки тушенки (из расчета одна на двоих), пара кирпичей черняшки, кусковой сахар и к нему цыбик* чая.

– Это сухой паек на сутки, – разъяснили остальным.

– Не жирно, – оценил Степка.

Впрочем, никто не расстроился. От продуктов, захваченных из дому, у них еще оставался изрядный шмат сала, палка финского сервелата и буковинский сыр. Имелись и деньжата. У того же Сашки в пистоне* брюк, несколько свернутых вчетверо десятирублевок, примерно столько у друзей. Зарабатывали все прилично.

– Ну что? Пора пошамать, – сказал Витька, достав, развязали вещмешки. На расстеленной на столике газете нарезали сала, сыра и колбасы, тушенку оставив на потом. Поочередно сходили с кружками к титану, вернувшись с кипятком.

Вскоре все шестеро уписывали бутерброды, запивая горячим чаем с сахаром, вагон чуть покачивало на стыках. За окнами проплывала степь с синеющими у горизонта терриконами, пустые убранные поля и лесопосадки, усыпанные опавшею листвой.

Когда трапеза подходила к концу, Лешка угостил соседей крупным вяленым лещом, издававшим дразнящий запах.

– Батя неделю назад привез с Дона, – раздал нарезанные куски.

– Вкуснотища, – содрав со своего чешую, впился зубами в янтарную мякоть Степка.

– Не то слово, – прожевал жирную спинку Мишка. – Сейчас бы еще пивка.

– С ним у нас в Первомайске была целая история, – сплюнул на газету ребрышко Минаев. – Могу рассказать.

– Валяй, – согласились остальные.

– За неделю до Дня шахтера на шахте имени Менжинского, начальство организовало день повышенной добычи. Что это такое, знаете.

– Угу, – облизал губы Степка.

– Ну, так вот, после второй смены, ночью, выезжает на гора* лучшая бригада «грозов»*, с первого участка. Дали двойной план. За него к празднику светит премия. Помылись в бане и решили это дело отметить.

Скинулись по трешке, один сгонял за самогоном, принес трехлитровый бутылек и закусь. Рядом с шахтой балка с озером, потопали туда. Уселись на лужайке, усугубили, захотелось пивка – залакировать.

Один и говорит, «пошли к коровке». Она стояла у гастронома, в десяти минутах ходьбы от шахты.

« Так уже ночь», отвечают, «она закрыта».

«Херня. Ящик, где кран, вскрыть, что да пальца об асфальт. Выпьем по паре кружек, деньги оставим в нем и по домам». Сказано – сделано. Потопали к коровке. Скрутили небольшой замок на ящике, стали утолять жажду. Настроение поднялось еще выше, кто-то заорал песню.

А минут через двадцать подъехал «луноход»*и всю компанию доставили в вытрезвитель. Утром оттуда отвезли в суд, где каждый получил по десять суток. Над этим случаем в городе потешались неделю, – закончил рассказчик.

– Да, попили молочка от бешеной коровки, – оценил Сашка. Все дружно рассмеялись.

Около пяти вечера въехали в Харьков. Сбавив ход и прогремев по стрелкам, воинский состав втянулся на одну из платформ железнодорожного вокзала. Народу на нем хватало, несколько человек с набитыми сумками попытались подойти к вагонам. Но не тут-то было.

Спрыгнувшие из тамбуров военные всех отогнали, а одного, пытавшегося через опущенное окно продать рекрутам водку, задержали. Подошедший капитан с пистолетом в кобуре, лично отобрал у него сумку и разбил о рельсы дюжину бутылок. После – вернул, махнув рукой, – топай отсюда.

– У-у-у, – разочарованно протянули внутри вагона. – Сколько добра пропало.

После недолгой стоянки, дав длинный гудок, поезд начал вытягиваться с вокзала. Опять загремели стрелки, позади скрылись зеленые фонари, небо стало ниже и темнее. Ночью была остановка в Гомеле (стояли почти час), утром следующего дня прибыли в Минск. За окнами моросил дождь, в вагонах похолодало, из здания вокзала вывели новую партию призывников, прогнали в конец состава.

– Теперь нас наверно с тыщу, – приплюснул к стеклу нос Мишка.

– Каждой твари по паре, – как говорит моя бабка, – зевнул Витька.

Спустя короткое время состав дернулся, медленно завертелись колеса, тронулись. Вокзал был в центре города, с интересом рассматривали высотки, площади и архитектурные ансамбли. За время пути познакомились с обоими, сопровождавшими команду сержантами. Офицер появлялся редко. Проходил по вагону, убеждаясь, что все в порядке и исчезал в купейном.

Того что повыше, разбитного и веселого, звали Андреем, напарника, молчаливого и хмурого – Олегом. Оба выслужили срок и после доставки «молодых» увольнялись в запас. Андрей оказался земляком – из Ростова. Он-то и рассказал, что везут всех в Прибалтику, где распределят по учебкам и частям.

– Вам считай, повезло – подмигнул. – Будете служить в войсках дяди Васи.

– Что еще за дядя Вася? – не поняли ребята.

– Командующий Воздушно-десантными войсками СССР генерал армии Маргелов Василий Филиппович. Легендарная личность. Кстати, тоже наш земляк, из Днепропетровска. В Финскую войну командовал разведбатом, а в Великую Отечественную полком морской пехоты и стрелковой дивизией. После нее возглавил ВДВ, сделав их элитой сухопутных войск. Понятно?

– Ага.

– Так что готовьтесь, дрючить вас будут мама не горюй, – пообещал Олег, присутствовавший при разговоре.

– Чего он такой угрюмый? – поинтересовался кто-то, когда ушел.

– Невеста не дождалась и вышла замуж. Переживает – рассмеялся Андрей.

У многих ребят на гражданке тоже остались девушки, Сашке в этом плане было легче. Ни одна в душу не запала.

Сразу за Минском начались густые хвойные леса, таких в их краях не было. Изредка на проселках виднелись деревни.

– Да, тут наверное и медведи водятся, – глядя в окно сказал Мишка.

– А еще партизаны, – добавил Степка. – Хотите анекдот?

– Мели Емеля, твоя неделя, – откликнулся с верхней полки Витька.

– Значит так. Идет вот по такому лесу бабка, – ткнул в стекло пальцем. – Ягоды собирает. Из кустов выходят три мужика. Небритые, в ватниках и сапогах, на груди автоматы. «Бабка, немцы в деревне есть?»

«Какие немцы, сынок? Война давно кончилась», отвечает.

«М-да» переглядываются. «А мы до сих пор поезда под откос пускаем».

Слушатели весело загоготали.

– А вот еще один, – сказал Лешка. Началась травля.