Владимир Высоцкий. Только самые близкие

Я сама себя уговаривала – ну, может быть, это ничего… Я не могу сказать, что это гадко, – нет. Это написано по- доброму, но зачем?! Скажите, Валерий, зачем? Меня берегли, долго не говорили об этой статье… Вы должны были выступить в защиту Володи, а получилось… Может быть, вы запретите перепечатку? Да нет, это невозможно… А мне Володю так жалко!

Ведь это была болезнь… На Володю же невозможно было подействовать в таком состоянии, но мы же старались… Старались уберечь, чем-то отвлечь. Он же ничего не ел – мы варили бульоны, поили соками… И что это такое – «уход в пике»? Никуда он не уходил, его мозг постоянно работал, он страдал, и страдал тот, кто его любил. Мать страдала! Пусть это уже не тайна, но зачем еще раз?!

А последние дни?.. Я вернулась в Москву 10 июля. Володя сказал мне, что умер Колокольников (актер Театра на Таганке. – В.П.), что похороны через два дня… Но на похоронах Володя не был. 14 июля я тоже была у Володи. 16-го у него был концерт где-то за городом… Я им говорю: «Возьмите меня с собой. Я хочу поехать…» А Володя:

– Подожди, мама. Скоро будет концерт в Москве, вот тогда поедешь со мной.

Потом открытие Олимпиады – это 19 июля. Я фотографировала, но было такое оцепление, что ничего не получилось. Зашла к Володе, пришли дети… «Мама, возьми там, в холодильнике, покорми ребят… А я поднимусь к Нисанову…» Вернулся Володя уже плохой…

23-го – весь день была у Володи… Уехала поздно, легла спать. Две ночи не спала – отключила телефон. Просыпаюсь – звонок в дверь, соседи… «Вам звонят, Нина Максимовна! Срочное дело». Валера Янклович: «Нина Максимовна, отправлять или не отправлять Володю в больницу? Ваше мнение?» Я говорю: «Конечно, отправляйте! В любом случае отправляйте в больницу!»

Ну а 24-го… Снова целый день у Володи. Я же говорила Севе Абдулову. «Сева, останьтесь!» Так нет же – у него гастроли, репетиция… Если бы я была там ночью, может быть, Володя бы и не умер. Это гораздо раньше он мне сказал: «Я скоро умру, мамочка», – еще в марте… А если бы Володя тогда сказал: «Я сегодня умру…» – разве бы я не осталась?! Я бы, конечно, осталась.

Сульповар… Ну кто он такой?! Один раз видела его у Володи – ну и что? Эти люди не его врачи, а его враги. А Федотов?! Мы ему вообще не доверяем. Люди ходили к нему… Они его разнесли! Он сказал, что разговаривал с Перевозчиковым, что Перевозчиков записывал, но как получилось, что эта статья вышла, он не знает… Пусть он и признает свою вину… Да кто он такой?! Эти врачи неправильно лечили Володю. Мне один профессор сказал… У меня есть копия диагноза – и там все не совпадает.

Годяев Игорь… Приехал 25-го, после смерти, но он раньше появлялся в доме… Хотя Игорь больше крутился около Марины. И тут много загадок… Зачем он взял кассеты Вадима Туманова? Почему у него фотография Володи с Мариной на Таити? Сосед видел, что Годяев выносил какую-то коробку, а с чем?

Валера Янклович! Ну, что он нес на пресс-конференции?! (1 марта 1989 года. Пресс-конференция, посвященная выходу книги Марины Влади «Владимир, или Прерванный полет». – В.П.) Мне люди все рассказали… Валера же кричал в зал такие вещи, и после этого еще смеет приходить в дом?! Пришел летом на день памяти Володи, подходит ко мне – целоваться. Я отвернулась: «Мне не нужны ваши поцелуи!»

Семен Владимирович был просто в бешенстве – он был готов всех их разорвать на куски! Я допускаю, что Семен мог что-то резкое сказать Володе, может быть… Но он – отец Высоцкого, заслуженный человек, он имеет право. У него же двадцать шесть правительственных наград!

Марина… Всю страну наводнила ее книга – говорят уже три миллиона напечатано. Она пишет про 1500 писем! А сколько они прожили вместе, и зачем писать столько писем?! И куда они делись? Я их нигде не нашла… Валера, ведь я ее так любила… А как она меня изобразила в своей книге?! Она пишет, что семь бутылок водки – это была норма! Но ведь этого не может быть! Это даже алкоголики говорят…

В ВТО Марина сказала, что с родителями она не контактирует. А почему? Там показывали фильм Солдатенкова «Я не люблю»… Я все время хожу с бокалом – зачем это было нужно показывать?! Я бы никогда не пустила в дом Солдатенкова – это тогда Марина настояла. Я звонила председателю комитета по кинематографии…

– Надо просматривать такие фильмы…

– Я смотрел. Фильм политически выдержан.

– А… Теперь все можно.

Демидова книгу написала – там столько ошибок! Зачем она пишет, что Володю рвало кровью?! Люди забывают, что родители – живые люди и они – страдают. И зачем она рассказывает это, почему люди должны это знать?! (А. Демидова в своей книге упомянула о Георгии Бантоше – втором муже Н.М. Высоцкой. – В.П.).

Чижков выпустил книжку… Рерих, Джуна и Марина Влади. Ну помог он с архивом, ну и что? Но книга написана хорошо.

Зимой в театре нескладно все получилось… У меня ведь много близких людей. Звоню.

– Нина Максимовна, вы не подавали заявку. Для вас оставлено четыре билета.

– Я же – мать, а не организация! Какая еще заявка!

А у Никиты из ФРГ приехал спонсор его театра, ну как его не пригласить?! Потом попросили у Любимова малый зал для театра Никиты – он отказал. А ведь у Володиного гроба все клялись помогать.

Театру сейчас нелегко… А мне легко? Директор Ваганьковского кладбища заявляет:

– Мне надоело вывозить цветы с могилы Высоцкого – пусть театр вывозит!

В театре на Таганке, в кабинете Юрия Петровича Любимова. Слева направо: Николай Дупак, Каталин Любимова-Кунц, Владимир Высоцкий, Юрий Любимов и Борис Можаев

Я говорю:

– Это же люди приносят.

– Тогда напишите объявление – пусть люди сами убирают, а то завтра приедет Вилли Токарев, и ему будет негде цветы положить.

Да кто он такой – Вилли Токарев?!

Подходит женщина на кладбище: «Я – сестра Владимира Высоцкого! Я пишу стихи, а меня не печатают. Помогите, пожалуйста!»

Люди спрашивают: «А правда, что отец Высоцкого будет похоронен рядом с ним?» А что в этом такого? Это такая русская традиция. Подошла одна женщина из Греции: «Я купила две пластинки вашего сына. Высоцкий проник мне в душу!»

Вы должны выступать на нашу защиту, а не давать возможность все это смаковать. Враги это используют. Я верю в ваши добрые намерения.

Москва, осень 1990 года

Семен Владимирович Высоцкий

О Володе, о друзьях детства и об Иосифе Кобзоне

Семену Владимировичу меня представила Нина Максимовна: «Семен, ты поговори с человеком, он журналист, встречался с Володей. (В сентябре 1979 года я записал с В.В. телевизионную передачу на Пятигорской студии ТВ. Фрагменты этой записи до сих пор используются в спектакле Театра на Таганке «Владимир Высоцкий». – В.П.) А еще он не в свои дела не лезет».

Чаще всего мы разговаривали втроем на кухне, где Евгения Степановна угощала нас домашним апельсиновым напитком, «который гораздо лучше «Фанты».

Тогда мы работали над текстом воспоминаний Семена Владимировича и Евгении Степановны для моей первой книги о В.В. – «Живая жизнь». И у меня сохранился машинописный экземпляр с собственноручной правкой Семена Владимировича Высоцкого.

На этой же кухне было записано интервью с Лидией Николаевной Сарновой – племянницей Евгении Степановны, которая некоторое время одна воспитывала Высоцкого на Большом Каретном.

А потом практически на моих глазах произошла ссора Семена Владимировича и Нины Максимовны… Не мне судить, но Семен Владимирович – с его непростым характером – часто бывал чрезмерно резок и несправедлив.

Дважды Семен Владимирович принимал меня один… Принимал в комнате, в которой было много шкафов с книгами, большое количество портретов Высоцкого, знаменитая коллекция зажигалок (пополнением которой занимался В.В.) и часы из Германии, которые были куплены по просьбе маленького Володи.

И только один раз Семен Владимирович разрешил мне включить диктофон. Я записал его рассказ о том, когда и где были сделаны детские фото В.В. Но, естественно, разговор перешел и на другие темы. Перед вами расшифровка этого разговора.

Перевозчиков Валерий Кузьмич: Семен Владимирович, есть такая запись: песню Высоцкого «Татуировка» исполняет Леонид Утесов…

Высоцкий Семен Владимирович: Я слышал эту запись… По-моему, это какой-то пародист. 25 сентября мы были на юбилее Кобзона, сидели рядом с Тонечкой Ревельс – женой Утесова, болтали о нашем славном прошлом. Так она об этом даже не упомянула.

И я не думаю, чтобы Утесов пел Володину песню, скорее всего это дружеская пародия на самого Утесова. Хотя надо уточнить у Тонечки… Тонечка Ревельс – это женщина, которая унаследовала все имущество Утесова, ей принадлежат все авторские права. Она – балерина, которая танцевала с мужем в его ансамбле, а потом переехала к Утесову и жила с ним всю жизнь.

Перевозчиков: Кстати, вчера я был у Олега Николаевича Халимонова, и он говорил, что в 1972 году Высоцкий собирался дать Иосифу Кобзону две свои песни…

Высоцкий: Кобзон пел Володины песни и сейчас поет. Я помню, как Иосиф приходил ко мне с Гурченко, а привел их Володя. Кстати, когда Кобзон был мужем Гурченко, там Сева Абдулов крутился – он влюбился в Гурченко. И они с Кобзоном даже дрались из-за нее…

Перевозчиков: Да, об этом есть и в книге Павла Леонидова…

Высоцкий: И это правда. Хотя в книге Паши Леонидова есть много гадостей и антисоветчины, но такое дело было.

Кстати, Кобзон получил «народного артиста СССР», и все у него в порядке теперь. Так что он пел и поет Володины песни и никогда не переставал петь. Да, еще Иосиф поет посвящения Володе – Булата Окуджавы и Андрея Дементьева на музыку Мигули. Так что Иосиф – человек достойный во всех отношениях.