Воительница Ольга. Книга первая

Как оказалась девчонка на Сивкином лугу? Из какого далека, если нашу речь не разумеет? Почему отсутствовал росный след на траве, почему нагая? От чего стала понимать, через четыре дня, нашу речь найдена? Как смог, инородец Немтырь, двухвершковый дубовый посох, голой рукой перерубить? Вопросов в голове роилась куча, ответов – ни одного.

Укорял себя за верхоглядство: ведь были слухи, что чужестранец Немтырь не простой человек. Не так давно, разбор чинили вместе с посадником, как он один, голыми руками троих варнаков покалечил! Старшинские заботы не позволили тогда глубже вникнуть в быт пришлого. А жаль!

4

Немтырь объявился в Игрице две зима назад. После первого, главного сенокоса, дело было. Секреты доложили, что течение, все утро, несет всякие обгорелые, деревянные обломки, куски парусов, весла и даже человеческую мертвечину. Видать где-то в верховьях разор с купеческим караваном случился. А на другой день, в крайнем секрете, углядели одинокого чужестранца, который трижды за день выходил из прибрежных зарослей к воде. Подолгу рассматривал противоположный высокий берег, порывался вплавь перебраться через реку. Но всякий раз, резвая стремнина протаскивала его на сотню саженей, ниже заплыва, назад, на пологий берег. После полдня, по решению Симака, за ним отправили долбленку-однодеревку. Желтолиций чужестранец без уговоров запрыгнул в лодку и был перевезен на берег Ласточек. Поначалу он вызвал живой интерес у жителей Игрицы. Но поняв, что выяснить кто он, в каких землях его родина (рисунки на песке для всех были тарабарской грамотой), как он попал на Ратань – сплошная темень, его оставили в покое. Толмача его языка, похожего на клекот журавля, среди жителей городища не нашлось. Тогда и решили: пусть живет свободно, пока не освоит нашу речь, тогда и поведает свою судьбину.

Отвели ему коморку на постоялом дворе Микрохи, самом справном на пристани. На перстах объяснили его долги за приют, беззлобно нарекли Немтырем и объявили его полноправным жителем Игрицы.

Вскоре на него перестали обращать внимание, как на диковину. Всем по душе пришелся приветливый, всегда улыбающийся и кланяющийся чужеземец. На постоялом дворе, он брался за любую работу. Делал её справно и вовремя, чем заслужил доверие, ворчливого Микрохи.

Однажды, желтолицый принес стряпухам крупного осетра, дар рыбаков от знатного улова и спросил позволения приготовить самому. Когда разрешили, сходил к складским амбарам, добыл малые щепотки разных приправ и приступил к готовке. На пробу собралась вся челядь постоялого двора.

Отведав рыбины, чуть собственные языки не проглотили! Самый большой кус решили поднести хозяину.

Сняв пробу, Микроха велел привести стряпуху, какая приготовлением этой еды занималась. И вельми удивлен был, когда узрел перед собой Немтыря! Надолго уединился с ним.

На утро, в кухарне у плит, стоял пришелец. Накрывший голову, вместо колпака, затейливо повязанной узлом на затылке белой женской косынкой. Весть о появлении новой, небывалой стряпухи, молнией облетела пристань. У рода Ласточек, мужчина у плиты – невидаль великая!

К середине дня к постоялому двору потянулся люд со всей округи: речники, грузчики, рыбаки, возницы, корабельные мастеровые и просто зеваки. Местные, обычно, днем трактиры на постоялых дворах не жаловали. Ну, если полуштоф ерофеича (ерофеич – очень крепкий продукт перегонки браги, настоянный на травах) на всю ватагу, после удачной разгрузки – загрузки, прикупить. Когда работы более не ждут. Для себя, еду на день, в лукошках из дому брали.

Но в этот день, многие местные работяги были замечены у Микрохи. За столы садиться не спешили. Как – бы, невзначай, заглядывали в двери кухарни и неспешно покидали трактир, удивленно кивая головами. Зато пришлые, отведав новую готовку, были довольны. Отходя от столов, поглаживая животы и сыто отрыгивая, вовсю расхваливали нового кухаря и его готовку:

– Такую тюрю век не едал! Вроде и лук, квас и хлеб прежние, а вкус совсем не тот! Небесный! Миску до сухости языком вылизал! А утиных крыльев два раза спрашивал! И третий не отказался, если бы в чреве место осталось!

Кто запозднился, тем довольствоваться пришлось хлебом и квасом. Микроха лично просил, у тех, кому еды не хватило, не гневаться за его оплошность. Обещал завтра все исправить и наладить угощение для всех, кто трактир посетит.

С вечера, в помощь к Немтырю, приставил еще двух стряпух, с наказом глядеть тому в рот, что бы правильно разуметь его наказы. До полуночи, вдвоем, закупали в амбарах и ледниках приправы, свежий хлеб, овощи, птицу, рыбу и пернатую дичь. Но на другой день пришлось Микрохе, сызнова просить прощения у тех, кому опять не хватило. Вал едаков схлынул только к вечеру: еды всем досталось. Народ ел от пуза, да нахваливал. Причем, за столами, были замечены и люди из рода Ласточек.

Желающих повечерять, тоже собралось немало, и вот, последним из них, пришлось довольствоваться сушеной медвежатиной и вяленым сомом.

В знак признания своей повторной оплошности, Микроха, запоздавшим выставил по чарке ерофеича без оплаты.

Молва об искусном кухаре быстро докатилась и до населения Игрицы. Теперь, каждая зажиточная семья, почитала за правило хотя бы раз в седмицу, посетить трактир Микрохи и отведать изыски знаменитого кухаря. Особым почетом у мирян пользовались рыбные и птичьи готовки.

В знак признания успехов, трактирщик заселил на постой Немтыря к своей родной тетке. Вдовой, бездетной Домне. Назначил ему хорошую плату за кухарство.

Просторная изба Домны приютилась вблизи постоялого двора, имела небольшое подворье с амбаром и баней. Живность, пожилая хозяйка не держала, не огородничала, кормилась с продажи платков из козьей шерсти, которую сама пряла. Помогала и доброта любимого племянника, когда нужда появлялась.

Поначалу Домна прохладно отнеслась к постояльцу. Нелюдимый, в редкие появления на подворье при встрече улыбался, часто кивал головой, прикладывал к груди руки и уходил на свою половину. Отношение изменилось, после того, как он без уговора, перекрыл крышу и заменил двери в бане. А однажды, высыпал ей на стол все монетки, которые платил ему Микроха,. Перстами показывая, что сам не нуждается, а Домне пригодятся. С тех пор, его одежка всегда стала чистой, и на его жилой половине, поселился уют и порядок.

Но не бывает в жизни, чтобы надолго в ней праздновала благодать. Тучи стали сгущаться на другой стороне пристани. Где на самом краю, прилепился постоялый двор хромого Корзуна.

И раньше заезжий люд с большей охотой почитал становиться на постой у Микрохи, хотя и дороже обходилось. Клопов и крыс меньше, еда гуще, лежаки мягче и хмельных, кулачных ссор не было. Строго следил за порядком сам хозяин. И лишнюю кружку меда не нальет, и в чарке ерофеича откажет, захмелевшему столовнику. Да и два здоровущих брата – близнеца Корсаки, постоянно бдящие при трактире, охолаживали излишне горячие головы задир.

Постояльцами Корзуна, становились или совсем уж неимущие, или люд опустившийся, вороватый и разбойный. Редко, по незнанию, селился у него самостоятельный, степенный гость. Да и то через два – три дня съезжал. Бывало оставив, в ловких руках, свое добро.

Нет, не жировал хромой, хотя и скуп был до неприличия. Каждый грош считал, и зажимал на всем. При расчетах с постояльцами и столовниками нечист был на руку. За свой блазнь – бит не раз, но отлежавшись, принимался за старое.

Черной завистью, завидовал он достатку Микрохи. Где можно распускал грязные послухи. Встречал каждую ладью с купцами для перехвата постояльцев. Однажды исхитрился запалить его сарай с сухими дровами на зиму. Но челядь микрохинская, вовремя пожар узрела. Не дала разгореться: забросала песком, залила водой. У всех думки на Корзуна были, но дознание проводить не стали, только на словах пугнули.

А уж с приходом на кухарню Немтыря, неудачник сразу осознал, что прибытки Микрохи выросли немерено. Зависть к нему, перешла в яростную злобу.

Многие козни задумывал против ненавистного соседа, да исполнить не мог. Боялся, дознаются служивые посадника от кого вред – тогда головы не сносить! Через знакомцев пробовал переманить знатного кухаря. Обещал серебряные горы и луну с неба в придачу. Ничего с этой задумки не вышло. Не внял уговорам чужеземец, а может, не смогли объяснить переговорщики его выгоды. Зубами заскрипел, очи белесыми, как у дохлой рыбы стали! По своему вельми громко зачирикал и убрались ходоки по добру.

Попробовал сам поговорить с Домной (в молодости сватался к ней без надежды). Не могла бы соблазнить постояльца принять в учение его семнадцатилетнего племянника? Разумеется, недаром.

Та ухват рогами на него нацелила и за порог вытеснила. Не подступиться, хоть на разбой решайся!

Однажды, поздним вечером возвращался Немтырь домой, сделав все свои дела на кухне. За его руку держался семилетний отрок по имени Осьмушка (восьмой в семье), по нужде отданный в услужение на постоялый двор. Весь светлый день пользовали мальца на посылках и мелких работах. За что разрешили ему дважды столоваться и остатки от трапезы постояльцев, домой забирать.

Ночь светлая, звездная, но луна еще не вышла. Из – за последнего лабаза выдвинулись три тени и загородили им тропу. Немтырь выпустил теплую ладошку и указал малому спутнику, куда ему улепетывать. Для резвости добавил легкий подзатыльник. Лица у двух – прикрыты черными матерчатыми повязками, а у третьего – берестяная личина. Как у ярмарочных скоморохов. У всех троих в руках полутора аршинные колья, в два вершка толщиной.

Осьмушка далеко не убежал, спрятался за старыми кадками у ворот лабаза. На завтра, судачили на пристани и в городище: с рассветом, на тропинке возле лабаза нашли двух обездвиженных громил. Рядом три надломанных колышка. Оба татя живые, но мир не очень

воспринимают. У одного – сломана десница и обе ноги. Другой дышит со стонами и сукровицей на губах. Явный слом ребер и ушиб грудины. К обеду на пристани, под гнилыми рыбацкими сетями, нашли третьего. Целого, тихо скулившего, как побитая собака, с выпученными на лоб, постоянно слезящимися очами.

Мужики, занятые на пристани, подходили, смотрели, пожимали плечами и сочувственно вздыхали. Семенники, убогого, напоминали две средних по размеру тыквы, а цветом были как спелые сливы. Тут еще масла в огонь подлил Осьмушка. Ночью, прибежав домой, он все поведал матери, о чем, на утро, знали все соседи:

– «Дядька Немтырь, как заревел на разбойников, как руками и ногами замахал, так по одному, они все на землю попадали. А потом поломал их дубины и ушел домой».

Вести дошли и до посадника Стара и до старшины Михея. Всякое случалось в Игрице. Бывали хмельные поножовщины, редко со смертоубийством. Бывали кулачные бои, ватага на ватагу. Но что бы трое на одного, ночью, да с кольями – такого еще не было.

Оседлали коней и поехали на пристань с разбором. Немтыря нашли возле печи: брал деревянной лопаткой из жаровни рыбу: пробу снимал. Позвали на подворье. Не в кухарне же о деле спрашивать! Повели к месту, где разбой случился, но ничего не дознались: только улыбался и пожимал плечами кухарь. Осмотрели его самого. Руки – ноги целы, без синяков и царапин, Одежка чистая, нет рваных штопок. Босые ноги без шишек. Пришлось отпустить восвояси, хотя вопросов на языке великое множество было.

Спрос убогих тоже дал мало. Подговорил их на разбой Корзун, пообещав до конца осени кормить без платы. Перед уходом в засаду, благословил каждого двумя чарками ерофеича. Наказал до смерти кухаря не забивать: руки поломайте – это будет самая лепота.

Долго ждали за лабазом, прячась в кустах. Встретили на месте, где пятак ровной земли присмотрели засветло. Личины скрыли и выскочили с кольями в руках. Думали Немтырь в бега подастся, но вышло по – другому! Издав клич на своем языке, он сам кинулся на них. И вроде, стало у него четыре руки и четыре ноги. Да с копытами, как у лошадей. Может и крылья за спиной выросли. Иначе чем объяснить, что его втроем кольями ни разу не достали, а он копытами, так их забил и поломал! Чуть живыми в себя пришли! Благо мастеровые вовремя нашли и откачали.

Послали за Корзуном, но не застали. Сестра его, что на хозяйстве осталась, поведала об отъезде хозяина с утренним обозом в стольный град по торговым делам. Через четыре седмицы должен быть назад. Дознание решили отложить до возвращения трактирщика. Душегубов, по выздоровлению, отправили на каторгу, в карьер, где рубят камень для стен Ивеля, а за Немтырем установили тайный надзор. О случившемся на пристани в скорости забыли. Только Михей, при встрече, кухаря на перстах пытал. Как он от троих отбился? На что, хитро улыбаясь, чужеземец тоже на перстах ответствовал: руками и ногами.

Хромой Корзун, в обещанные сроки, в Игрице, так и не объявился. Хозяйство злыдня окончательно пришло в упадок. Сестре, несмотря на все потуги, совладать с лихими постояльцами, не было мочи. Однажды, холодной зимней ночью, кто-то может по – неосторожности, а может со злым умыслом, выпустил на подворье Корзуна, «красного петуха». К утру на месте постоялого двора остались одни дымящиеся головешки, да сиротливо торчащие печные трубы.

«Перун наказал за его злодеяния и жадность» – судачили на пристани и в городище. Тайный надзор за Немтырем, новин не принес и его решили снять. Вел он себя тихо. Утром в трактир, вечером домой.

Но не оставил без внимания бог-громовержец кухаря! Стал замечать он, что отношение к нему со стороны Игрицких жителеей, особенно мужиков, стало другим. Не то что бы сторониться стали, но при встрече, приветствуя, отводили очи в сторону. Мямлили невнятно и спешили откланяться. Не сразу нашел ответ Немтырь на столь обидное для него похолодание со стороны нечаянных соплеменников. Вроде бы, живет, как и ранее. К приготовке еды относится по доброму. Старается всем угодить, зла никому не чинит, со знакомыми и незнакомыми приветлив.

Только спустя две луны домыслил ответ. Отношение к нему, поменялось после случая с варнаками! До встречи с ними, он был безобидным, чужестранцем, который нашел своё место в жизни, у плиты. По своим возможностям, приносил посильную пользу ласточкиному роду, чем завоевал уважение общины. Ну а потом эта ночная сшибка! Один против троих с кольями и полная победа! С тех пор совсем иначе стали смотреть на него работники с пристани, мастеровые с городища и даже гридни с михевского подворья.

Знать ты не только кухарь, но и знатный воин, если с голыми руками против разбойной ватаги выстоял и калечный урон всем троим нанес! Негоже, такому молодцу, возле печи выстаивать, на бабское ремесло отвлекаться!

Крепко задумался Немтырь о дальнейшем житье-бытье. Менять что-то надо! Иначе, почет у приобретенных соплеменников, не вернуть.

Три луны, под своим постоянным приглядом, учил наиболее сметливую стряпуху готовить яства по своим секретам. В месяц травный (май), поклонился Микрохе, трактирной челяди и снял с головы поварскую косынку.

Седмицу латал крышу в избе Домны, навел на подворье порядок и, поутру, направил стопы в городище, на поклон Михею.

Старшина с трудом, но уразумел просьбу Немтыря. Чужеземцев на службе в дружине, досель никто не помнил, но для бывшего кухаря сделал исключение: