Медведь с лабаза. Записки сахалинского таёжника. Одиннадцатая книга

– Возможно, и ушёл бы, тогда бы мы расстроились ещё больше.

– Лично я не расстроился, а наоборот обрадовался. Пусть этот щенок живёт, растёт большим, толстым и вкусным.

***

Под веселую песню ручейка спалось хорошо. Парниша изредка пихал кулаком в бок старшего товарища, обрывая его начинающийся мощный храп. Проснулся Тимоха на рассвете. Николай уже не спит, лежит наизготовку, готов к труду и обороне, а точней готов к убийству. Парниша поднял голову, немного приподнялся на локтях, бросил взгляд на бочку, некого нет.

Опустил голову на импровизированную подушку сделанную из болотных сапог. Только было подумал, что еще надо вздремнуть пару часиков, но сначала надо курнуть. На лабазах так хорошо спится, и жаворонок даёт сбои. Не успел вытащить с пачки папиросу, под самым ухом как громыхнуло! От неожиданности чуть с лабаза не слетел.

С перепугу вскочил на колени и уставился на бочку, а там не кого. – Ты в кого стрелял? – был уверен, что произошел непроизвольный выстрел. Случается и такое, человек сонный, время раннее, ещё нет шести часов, нечаянно нажал на курки. Ага, нечаянно сразу на два курка нажал? Ясно и понятно, что громыхнуло дуплетом.

– В медведя!

– В какого медведя? Я посмотрел на бочку, ни кого не было, а через десять секунд ты шарахнул.

– Он Тимоха резко, быстро из леса выскочил и сразу к бочке. Бурый, килограмм на сто пятьдесят. Промазал! – вот теперь товарищ был убит морально.

– А на хрена ты спешил? Ведь договорились сначала посмотреть, как он рыбу с бочки вытаскивать будет.

– Забыл. Не смог сдержатся. Да, поторопился, мой косяк.

– Ну не мой же косяк. Я не курил, дым тебе не застилал глаза. Давай Коля всё на ружьё спишем, мол, кривое и все дела. А вот что на третий раз будем придумывать, ума не приложу.

– Третьего раза быть не должно, да кстати он уже случился.

– Так мы что разы будим считать или медведей или шкуры не убитых медведей? Ведь это второй зверь ушедший от супер медвежатников. Маленький мишка, наверное, в бронежилете родился, везучий скотина, второй раз уходит. Руководствуясь этим, словом маленький, мы упустили только одного зверя. С медвежонком ты бы опозорился. Так что не надо шибко приживать.

– Как бы я опозорился?

– А как бы ты угощал? Каждому по пол килограмма? Твои знакомые сказали бы, во жмот, а мы и не знали что Коля такой скупердяй.

– Хватило бы и пол килограмма.

– У тебя знакомых, которые знают, что мишку пасёшь, выше крыши и ты сам хорошо понимаешь, что по пол килограмма медвежатины на рыло – это полнейшая позаруха. Лучше тогда вообще нечего не давать.

– Да маленький уже прошедший день. Вот, пять минут тому назад нормальный медведь был. Да Тимоха, ты опять прав оказался. Пришёл утром, и именно тот медведь, про которого ты говорил.

– Мы же с ним стрелку забили, а ты всё испортил!

– После завтра я стволы беру. Ты будишь с этим двенадцатым и покажешь класс стрельбы. Я что-то мазать стал.

– А ты не когда и не был снайпером. Класс то я не покажу, но будь уверен, днём не промахнусь. Вот если мне пару пачек патронов из этого ружья сжечь, пристреляться, привыкнуть, изучить ружьё, мог бы и класс показать.

– Пару пачек, где их взять?

Спустились на землю, походили вокруг бочки. Нашли следы только двух пуль, а вот куда утренняя дублирующая пуля делась не понять, значит с этих двух стволов дуплетом бить нельзя. Ночью Николай обнизил, утром обвысил и точно в дерево пулю вогнал. Он утром дуплетом бил, а ночью одиночным. Вот если бы ночью дуплетом шарахнул, то медвежонка бы зацепил на вечно.

– Надо Коля рыбу тащить, завтра бочка пустая будет.

– Володька больше сюда не поедет. Он меня уже достал со своей покарябанной машиной.

– И не говори, меня тоже достал, надоело слушать. Уж лучше по десяточки отнесём в рюкзаках, не поломаемся. Спокойней будит. Нервные клетки не восстанавливаются. Трезвый то он молчит.

– Нет Тимоха, мне он трезвый выговаривает, говорит, что бы я краску в баллончиках искал. Такого цвета нитроэмали в магазинах нет.

***

Летние время летит сломя голову, не успели оглянуться, как июль пришёл. На Сахалине началось лето! Жаркое, с нещадно палящим солнышком. Охотники кормят медведей и остерегают медвежий покой уже с двумя ружьями. Косолапые сволочи издеваются, как хотят. Не какой благодарности. Медведи скоро будут требовать рыбу, звери уже привыкли.

Первого числа ближе к вечеру два супера медвежатника поехали на Пятый километр. Рыба в бочке не тронута, не приходил зверюга. Если почти двое суток не приходил, значит, что-то случилось. Может, на восточную сторону ушел, горбушу поджидать? Рановато, однако. На Пятом километре, торчать смысла нет. Поехали на Колку, там бочка чуть ли не вылизана.

Посовещались и вернулись обратно на Пятый километр. Хотели, было лезть на лабаз, но что-то не так. Тимоха подошел к бочки и чуть не заревел от злости, от обиды, бочка пустая. Два часа назад в бочке была тридцатка рыбы. Медведь двух суперов обвел как слепых котят. Ну морда косолапая, погоди! Теперь всё, местный медведь стал врагом! Этого прощать нельзя.

– Ох ни… себе! – парниша смачно выругался. – Куда полез? Бочка пустая.

– Как пустая? – спросил Николай стоя на лестнице. – Ты чё гонишь?

– Сам ты гонишь. Пустая бочка и всё, косолапый нас вокруг пальца обвел. Если бы сразу легли, то уже бы свежевали зверя, поехали за рыбой.

– А нам дадут в такое время?

– Сегодня родственник дежурит. Они работягам не доверяют, у них там воровство процветает. Социалистическое ведение бизнеса.

– Рюкзак то давай наверх затянем.

Николай забрался на лабаз, с восточного торца сбросил верёвку. С этой стороны высота не большая, метра три. Тимоха привязал рюкзак. Ведущий охотник с трудом затащил мешок наверх, по лестнице с рюкзаком на плечах ещё тяжелей подниматься. В рюкзаке два ствола, два спальника, термосок на сутки. Ребята решили сутки высидеть, точней вылежать сутки. Пора кончать с этим делом. Сколько можно себя и знакомых смешить? Два гринписовца! Занимаются увеличением поголовья Сахалинского медведя. Больше тонны рыбы скормили, а отдачи ноль.

Съездили в рыбный цех, взяли тридцатку отходов, засыпали в бочку, расположились на башенном кране. Парниша этот лабаз называет башенным краном. Потому что мотыляет на лабазе как на работающем башенике. Стоит пошевелиться и лабаз шатается. Ружья положили наперед, стволами на бочку. Сами устроились у восточного края, покушали. Как раз ночь подошла, приготовили спальные места.

Тимоха с помощью проволоки внутри бочки закрепил, пустую консервную банку. Николай распорядился установить сигнализацию. Мол, если охотники заснут, это и без если понятно, охотники спать будут. Придёт мишка, начнёт рыбу жрать, банка загремит, как на передовой. На Березняковском лабазе шумно, такая сигнализация не разбудит суперов. На Пятом километре тишина, звон банки будет хорошо слышно. Сигнализацию установили, можно баиньки делать.

***

Ночь прошла, поспали без происшествий, ни кто не упал и ни кто не пришёл. Парниша не поверил сигнализации всех времён и народов. А зря, электроника могла бы дать сбой, данная механическая сигнализация повсеместно используемая в Великую Отечественную, с обоих воюющих сторон, сбой не даст не когда. Спустился, подошел к бочки, всё на месте и рыба и банка консервная.

Сходил на дорогу, на самом повороте на полях, завёл костерок, попил чаю, принес горячего чаю Николаю.

– Доходишься ты Тимоха, да может, уже спугнул медведя.

– Давай сюда чай, – парниша стал вырывать кружку из рук товарища.

– Ручонки свои убрал, а то сейчас обломаю.

– Больше чаю не принесу.

– Да куда ты денешься. Медведь ведь на рассвете приходит, ты мог его спугнуть.

– Ну, на рассвете, до недавнего времени у тебя медведи на лабазы ходили только по ночам. Я уверен, что сегодня утром мишки не будет и завтра тоже.