Алюминий в лесу не растёт. Записки сахалинского таёжника. Десятая книга

Посмотрели место прыжка, молодец косолапый, здорово прыгнул, канаву почти перелетел. Когда возле твоей головы свистят пули, и Большуху перелетишь. Пошли в ельник, вот ветка, которую поднимал, что бы пройти. Стайка маленьких двух метровых елочек. С одной стороны парниша прошёл, а с другой лёжка.

Да уж, расстояние полтора метра. Вот это повезло, так повезло, везучий он, однако. Взял бы на два шага леве, не поднял бы ветку, а обошел бы её и всё, не успел бы воспользоваться ружьём. Медведь бы одурел, подумал бы, что его загнали в угол. Смёл бы Тимоху с пути. Загнанная в угол крыса бросается на человека, а что уж о косолапом говорить.

– Вот теперь медведь отсюда точно сдёрнул, за речку.

– Нет Тимоха, отсюда он на долго не уйдёт, у этой лёжки помёта не много, а которая у канавы, сам видел кругом кучи. На Берёзке кету шкерят, рыбу выбрасывают. Мы знаем одно место, обратно поедим, посмотрим, был он там, нет.

– Васёк, а ведь это не тот медведь, который вчера верх по канаве шел, у этого след в два раза меньше.

– Миша, конечно, не тот, это пестун был, а по канаве шел взрослый медведь килограмм на двести пятьдесят.

– Федька выстрелы услышал, придёт сам. Разговор Барса только мёртвый не услышит.

– И спящий.

– Ты так думаешь?

– Да я в этом уверен, Компот где ни будь присел и спит, сегодня тепло.

Вышли на тропу, по ней на дорогу, стоят промысловики неудачники на повороте, Фёдора поджидают. Наблюдают за стаей уток летящей по большому кругу.

– На Лебяжке сядут, – сказал Миша.

– Не дадут, утка на второй круг пойдёт и сядет здесь, на озерах.

– Придется, наверное, сходить, разбудить часового, а то замерзнет или медведь ружьё стырит. И покажет нам кто на болоте хозяин!

– Да кажется, идёт.

– Услышал выстрелы, а ты Васёк говоришь, спит, а ведь это не Федька идёт, – сказал Тимоха.

***

По тропе к канаве подошел утятьник, по брошенным брёвнам перешел канаву, вылез на дорогу. – Здравствуйте! – поздоровался молодой охотник лет так тридцати. В камуфляже, патронташ, нож на поясе. Через плечо, сумка охотничья крутая, приблатнёного варианта, низ полукруглый, с бахромой, короче всё как положено. Дизайн охотничьей сумки взят с конца девятнадцатого века. Правда сумка пустая, сам бритый и трезвый как стёклышко. На торфяниках пьяных утятьников единицы, здесь редко ночуют, опасно пьяному ходить, бултых и крикнуть не успеешь, бульк не даст крикнуть!

– Здорово! – Миша ответил на приветствие.

– Здравствуйте, – Васёк пристально рассматривает утятьника.

Парню невдомёк. Что в балахоне из шинельного сукна, видок ещё тот – бежал бродяга с Сахалина! Стоит охотинспектор, охотовед работающий в управе областного охотнадзора. Уазик пока не трогали, автобус спрятан в траве.

Тимоха на приветствие махнул головой.

– Как охота? – спросил Васёк.

– Да пока не как, на утроению зорьку опоздал.

– Не переживай, скоро вечерняя подойдёт. Время то к обеду. На Берёзке народу много?

– Сегодня как никогда, шесть машин на дороге и человек двадцать прогуливаются, я и ушёл от туда. Охотника одного видел, умора. Утки над ним летят, а он сидит, ноль внимания.

– Спал, наверное? – предположил Васёк.

– Нет, глаза открыты, наверное, думал о чем-то или мечтал!

– А какое у него ружьё?

– Старый ИЖ шестнадцатый, приклад в двух местах синий изолентой перемотан.

– Наш, он может и с открытыми глазами спать. А вот думать он не может!

– Зачем тогда на охоту ездить?

– Ну ты бы взял, разбудил его да спросил, зачем он на охоту ездит. Здесь воздух чистый, спится здорово! Тимоха, придется, наверное, идти, Компота будить.

Канонада разразилась с новой силой, увеличилась плотность огня, стволов прибыло. Три крупные утки низко, пошли на юго-запад, сейчас прямо над промысловиками пролетят.

– Мужики, стреляйте, стреляйте. Вы что? – заблажил охотник утятьник.

– Ты сам б… стреляй! – в грубой форме посоветовал ему Тимоха.

Утки прошли над головами, утятьник, спустил курок, следом второй. Птицы как шли так и идут. Васёк не выдержал, выстрелил с полуоболочного. Одна утка вильнула с курса, но выпрямилась, видно рядом пуля прошла. У утятьника толи первый разряд по стендовой стрельбе, толи ружьё кривое! С малого расстояния да с двенадцатого калибра, одним словом позор.

– А что вы не стреляли?

– Нечем, – Васёк за всех ответил.

– Как нечем, все патроны расстреляли?

– У нас у всех пулевые.

– А, так вы на медведя, ходят здесь медведи.

– Сами знаем, что ходят и даже прыгают! На папортниковую дорогу надо будет заехать. Документики проверить, путевки. У тебя надеюсь всё в порядке? – Васёк обратился к утятьнику, он ребятам уже изрядно надоел своим любопытством.

– У меня всё в порядке, – парень полез в нагрудной карман за документами.

– Верю на слово. Вон, Федот-Компот идёт.

– Ну я пойду, да?

– А тебя разве кто-то держит? По-моему ты должен давно уйти. Стрелок! – бросил в след уходящему по дороге на юг молодому утятьнику. – Компот, а что так быстро пришел, кто-то разбудил?

– Кого разбудил? – спросил подошедший Фёдор.

– Тебя кто разбудил, покажи мне это гада и мы его застрелим?! Разве не слышал барсовские выстрелы?

– Какие барсовские выстрелы? В десяти метрах от меня стреляли. Кого там отличать?