Тайны петербургских предместий. Казна генерала Майделя

– … Какой длины твои шаги? А, Вень? – Боря прекратил рыть землю и вытер платком вспотевший лоб. – Продолжай, теперь твоя очередь. Да похоже только, что здесь ничего нету. Видимо, шаги у тебя не той длины, всё же.

Венька потянулся и сладко зевнул. Как хорошо вздремнуть на травке, на вольном воздухе!

– Послушай, ведь мы сегодня здесь ничего так не найдём, – надо нам с тобой поменять тактику. А пока завяжем, может? – Вене, право, не очень-то хотелось копать, – Давай, пойдём лучше, поглядим как солдаты бомбы ищут.

– Давай, – тут же согласился его приятель, – и они, хорошенько замаскировав в кустах лопату, пошли на другой конец поля.

…Неподалёку от сапёров, – подходить к ним близко было строго-настрого запрещено сердитым капитаном, – собралась стайка ребятишек.

– Гляди, гляди, – вот сейчас точно отыщут! – возбуждённо говорил своему приятелю какой-то сопливый рыжий мальчуган, крепко сжимая в руках бурый от ржавчины гаечный ключ, откопанный недавно солдатами.

А в это время один из военных медленно ходил в наушниках вокруг одного и того же места, водя над ним круглой рамкой на длинной изогнутой штанге, вдоль которой был закреплён провод, идущий к ранцу. Капитан, в котором Веня сразу же узнал Василия Матвеевича, – соседа, жившего от них через два дома и частенько покупавшего у Лутиных молоко для своих детишек, Юрки и Катьки, – стоял несколько поодаль, наблюдая за обстановкой и что-то записывая в свой блокнот.

– Послушай, Боб, – а что если к Василь Матвеичу подойти и попросить? Он же знает нас, и к дяде Алику часто заходит…

– Веник! А ты молоток! – Борька, не дав договорить своему приятелю, сходу понял о чём речь. – Но тогда он, если клад найдёт… – он же не отдаст его нам! – Здесь надо поосторожней как-то.

– Да! Ты прав, Боб. Как бы он вперёд нас не отыскал его! Вон у него какая техника! Любые металлы, я слышал, ищет! Нет, нам самим надо как-то… А для этого необходимо точно знать место, вот и всё.

И друзья, поглядев немного на работу сапёров, повернули домой, так и не посмев подойти к капитану.

…Когда возвращались домой, уже вечерело. Тени от кустов стали длиннее. Каждый листочек и каждая былинка в лучах заходящего солнца приобрели рельефные очертания, – и всё, буквально всё вокруг внушало, что унывать не стоит… и что всё ещё впереди!

Неудача первого дня поисков не сломила друзей. Наоборот! – Она лишь подхлестнула в них дух искательства, и не только подхлестнула, но и подсказала им, что искать следует… не так. – И тогда решили они повнимательнее присмотреться к дяде Алику: может, и прояснится что. Но договорились однако, что напрямую спрашивать его ни за что не будут. На том и расстались.

Так уж иногда случается в жизни, что проблемы и задачи, которыми человек озабочен долгое время, начинают каким-то непостижимым и, вполне уместно сказать, сверхъестественным образом, – решаться. И решаться как бы сами собой. Так получилось и на этот раз.

Как-то, дяде Алику ещё с вечера предстояло отправиться в поле, выгуливать на всю ночь корову (об этом тётя Ульяна твердила ему вчера весь день, что не прошло мимо Венькиных ушей).

Раньше, в старые добрые времена, когда в Александровке многие держали коров, большое пёстрое стадо их дневало в поле, мирно пощипывая травку… а затем, уже вечером, наевшиеся досыта коровы, мыча и мотая во все стороны хвостами, возвращались домой по улице Коробицына, что шла вдоль Горского Ручья; и каждую из них встречала хозяйка с прутиком и загоняла на свой двор… Теперь же на весь посёлок осталось всего четыре-пять коров, и пасти их в поле днём, площади которого уже давно арендовал лахтинский совхоз, стало как-то неловко. И дядя Алик отправился в ночь…

Венька наблюдал за соседом во все глаза, стараясь не пропускать ни единой мелочи! – Вот дядя Алик, уже в фуфайке и с большой продуктовой сумкой, в которую тётя Ульяна заботливо уложила на крыльце ужин (бутылка молока, блины, испечённые накануне, большой шмат колбасы, кусок холодной телятины, старое суконное одеяло, – всё это Веня сам видел, – да котелок отварной картошки с маслом)…

– Вот он, перед тем как идти в коровник, присел на лавочку под кустом жасмина, перекурить вроде… Но… но что это он? Что он такое задумал?

– Лишь только его жена скрылась в доме, дядя Алик тут же бросился к рундуку и, оглянувшись по сторонам с какою-то странной улыбкой, нагнулся и… и извлёк из-под крыльца довольно объёмистый свёрток, быстро сунув его в громадную сумку! Затем он уже спокойно и, по-хозяйски, размеренным шагом, направился к коровнику…

«На карту не похоже, вроде, – подумалось Веньке, – фонарь, должно быть. Ну а лопата… где же он её держит-то, в поле, что ли прячет? – Вряд ли. Корову он не каждый день пасёт, а лопата что же, – в поле валяется всё это время? И тут он догадался: это у него фонарь и… складная лопата!

Вот теперь-то Вене и проследить за соседом! Да кто ж его в поле-то отпустит, на ночь глядя?! Эх! Вот бы сейчас…

И надо же такому случиться! Часа через полтора после ухода мужа тётя Ульяна пришла к Вениной бабушке с войлочной шляпой в руках: старая, потрёпанная, с обвислыми полями, – она и годилась только, что б в ней коров пасти! – … Не пошлёшь ли свово в поле сбегать, шапку мому снести: роса нонче, простудится. Забыла ему сразу дать-то. – И бабушка отправила Веню в поле…

Вооружённый инструкцией, которая, по мнению тёти Ульяны, должна была помочь быстро найти мужа, вышел он в поле. Был уже поздний вечер. Туман успел затянуть ложбинку близ Горского Ручья и простирался широкой пеленой примерно в метре от земли. А ещё в полуметре от первого слоя нависал второй…

Пройдя уж порядочно, мальчик забеспокоился, – где в таком тумане дядю Алика отыскать-то?! – как вдруг, невдалеке от развалин, что у леса, увидал метрах в пятидесяти… – языки пламени костра и какие-то тени, время от времени загораживавшие огонь. – Нашёл!

Обрадовавшись, он ускорил шаг и вскоре подошёл к костру. На месте, где только что плясали весёлые языки пламени, – парень их ясно видел издалека, – была зола: лишь одна головешка еле мерцала красным пятнышком уголька! И никого вокруг!

– Олег Петрович? – негромко спросил он, – Вы здесь? – Тишина вокруг: ни единого шороха, ни хруста сухой веточки!

– Олег Петрович… – позвал уже почему-то шёпотом. – Та же таинственная тишина в ответ! «Вот те – на!» – удивился он и начал быстро, почти бегом, удаляться от этого лихого места.

Лишь через полчаса, в другой стороне от дороги, вышел Веня после усердных поисков на дядю Алика! На небольшой возвышенности, где он расположился со своими товарищами, и близ которой мирно паслись три коровки, меланхолично пережёвывая травку, тумана не было. У костра сидели-полулежали на суконных одеялах трое «пастушков», завершая за неторопливой беседой первую бутылку… Ещё две, – ночь-то долгая! – поблёскивали в траве.

Рассказав о цели своего прихода, курьер тут же получил и вторую инструкцию, уже от дяди Алика:

– Ты, это… скажи хозяйке, что нас не нашёл, – дядя Алик был уже немного навеселе (шерстяной платок, небрежно обмотанный вокруг его лысеющей головы, походил на тюрбан турецкого паши и усиливал колорит), – … не нашёл, мол, и всё тут!

– На вот, согрейся, – и другой из весёлой троицы, старый приятель Олега Петровича, протянул было мальчишке алюминиевую кружку, но третий тут же перехватил его, – куда ты, Игнатьич! – молочка плесни ему лучше, а то Петрович больно много его принёс, – он хихикнул, – ужель его нам с водкой мешать! … И Веня, держа в одной руке большую кружку молока, а в другой – отварную картофелину с солёным огурцом, присоединился к честной компании. Затем, освоившись маленько, поведал он и о странном костре. А в это время трое приятелей чокнулись и дружно «вдели» ещё по одной.