Таинственный остров Кнайпхоф. Исторический детектив, фантастика

– Да, сударь, война есть война…

Настоятель поведал рыцарю, как в марте 1455 года, после подписания акта о присоединении Пруссии к Польше королём Казимиром на встрече с представителями прусских городов, когда была принята присяга верности от граждан Кёнигсберга, случилось восстание цехов, поддерживающих Орден, против муниципалитета. Когда же к городу подошёл отряд комтура Генриха Ройса фон Плауэна, большинство горожан перешла под власть Ордена. Часть противников Ордена была осаждена в Кнайпхофе.

Отец Зигфрид рассказал о страшных днях осады города на острове, который защищала тысяча человек. Ордену помогали Альтштадт и Лёбенихте. Он вспомнил о том, как из Данцига к Кёнигсбергу на помощь восставшим подошли пятнадцать кораблей, но горожане перегородили Прегель ниже Кнайпхофа. Силезские и саксонские наёмники бросились в атаку. Поначалу им везло: они взяли было один мост, но на втором им крепко досталось от защитников Альтштадта. Поляки отошли, потеряв несколько кораблей. Затем из Ливонии на помощь тевтонцам прибыло полтысячи наёмников, после чего Кнайпхоф сдался Ордену на почётных условиях[19 - Бои 1455 года – единственные военные действия в Кёнигсберге до 1945 года (не считая нескольких бунтов и налётов авиации).].

– Хвала Господу, после тех ужасных дней у нас наступило затишье, – закончил рассказ настоятель.

– А теперь, собственно говоря, мне бы хотелось задать вопрос, ради которого я сюда и приехал, – произнёс Карл фон Иншер. – Что вам, святой отец, достоверно известно об обстоятельствах гибели нашего брата Маттиуса Моравского, тело которого был обнаружен в Альтштадте, неподалёку от моста на Кнайпхоф? Куда подевалась величайшая реликвия, с неимоверным трудом добытая тамплиерами в Святой земле, и которую наш брат нёс с собой в Королевский замок?

– Об этом мало что известно, господин рыцарь. Но то, что ведомо, я вам расскажу. Брат Маттиус погиб от удара в грудь. Кто его нанёс, к сожалению, не известно. Но такой удар мог быть нанесён копытом боевого коня. Или же – палицей, булавой, кистенём… Находящегося при смерти воина осматривал городской лекарь, доктор Пельшиц со своим помощником. Им рыцарь, как нам стало известно, успел перед кончиной сказать что-то о школе «Куклы старой Магды». Это такое заведение на Кнайпхофе, которое занимается разными колдовскими делами…

– Пресвятая Дева! Причём здесь какая-то колдовская школа? – воскликнул Карл фон Иншер.

– Дело в том, что такой удар могли нанести именно оттуда, сударь. Магическим способом. Берётся кукла, её наряжают так, как был одет брат Маттиус, дают ей его имя, то есть, делают как бы копию живого человека… А затем протыкают ей грудь серебряной иглой и читают заклинания. А в результате – живой получает смертельный удар, и на его груди остаётся примерно такой след, какой был обнаружен у погибшего… Люди из школы «Куклы старой Магды» погубили брата Маттиуса, они не впервой проделывают подобные штучки. Они же, возможно, завладели и святыней вашего Ордена!

– Но он же ничего не знал об этой школе! Как он мог сказать о ней врачам?

– Возможно, его убийцы и похитители реликвии обмолвились между собой о своей бесовской школе, думая, что он мёртв… А о какой драгоценности шла речь, прости меня Господь за моё неуёмное любопытство?

Рыцарь с шумом осушил кубок.

– О копье Лонгина! – понизив голос, ответил он. – Точнее, о его наконечнике!

– Как!? Неужели о том самом?

– Вам лучше сразу забыть о том, что я вам только что сказал, святой отец. Но вы должны понимать, насколько ценна эта реликвия для всего христианского мира!

– Разумеется, я никому не скажу ни слова. Но зачем вам понадобилось перевозить столь ценную вещь в такое неспокойное время?

– По требованию нашего магистра. Дело в том, что скоро в Кёнигсберг будет доставлена вторая реликвия…

– Святые угодники!.. Речь идёт, конечно, о Граале…

Рыцарь хмуро взглянул на настоятеля.

– Пора на деле проверить то, про что, не смолкая уже сотни лет, твердят мудрецы…

Отец Зигфрид перекрестился.

– Святой отец, – рыцарь наклонился поближе к собеседнику. – Мне во что бы то ни стало нужно появиться в этой чёртовой школе, как её…

– «Куклы старой Магды».

– Вот именно. Клянусь Господом, я выпотрошу её полностью, но реликвию разыщу! Иначе, всё – псу под хвост!

Настоятель монастыря Архангеле Михаила глубоко вздохнул.

– Да поможет вам Пресвятая Дева Мария!

Хасан и Якоб поднялись на один этаж вверх. В конце коридора, из-за плотно закрытой двери раздавалась музыка: кто-то играл на клавесине. Молодой лекарь знал об этом музыкальном инструменте, который только начал завоёвывать Европу, но слышал его звуки впервые.

– Госпожа в прекрасном расположении духа, – шёпотом пояснил Хасан, – раз музицирует…

Он подошёл к двери, постучал и громко объявил:

– Госпожа, наш друг Якоб подписал договор!

– Войдите, – послышался ответ.

Она встретила их, сидя за клавесином. Приняла от Хасана подписанный документ и жестом отпустила своего слугу. Юноша в нерешительности остался стоять у двери.

– Знаешь ли ты, дорогой Якоб, что музыка – это бессловесная молитва?

Молодой лекарь потупил взор.

– Я многое знаю о травах и порядком… о лечении людей, но про музыку, к сожалению, мне мало что известно.

– Жаль. Вот, взгляни на этот листок. Здесь записаны ноты. Это такие музыкальные знаки… Их всего семь, но из них можно построить множество мелодий. – Якоб подошёл ближе. – Ноты изобретены Гвидо д’Ареццо. Знаешь, какие у них названия? Послушай. Это нота Do – Dominus – Господь, – она нажала клавишу и клавесин ответил ей вылетевшим звуком. – А это, – запела другая клавиша, – Re – rerum – материя. Следующая нота – Mi – miraculum – чудо, за ней следует Fa – familias рlanetarium – семья планет, далее – Sol – solis – Солнце, за ней – La – lactea via – Млечный путь. И, наконец, Si – siderae – небеса.

– Божественно! В этих семи нотах поместился весь мир! – воскликнул Якоб.

– Хорошо, что ты это заметил. Вот ты учишься на доктора. А знаешь ли ты, что известно много случаев, когда больных исцелили не лекарства, а спокойная музыка! И священное слово – Аллилуйя!

– Простите мне моё невежество, госпожа…

– Когда тебе плохо и тяжело на душе, если ты грустишь или тоскуешь, попробуй петь! Пой всё, что в голову взбредет и тебе вскоре станет легче. Ведь душе тоже иногда хочется выговориться… Чтобы легче дышалось, не давило и не ныло сердце, полезно поплакать… Если чувствуешь, что тебя что-то тревожит и лишает покоя, попробуй выполнять плавные танцевальные движения… И твои несчастья уйдут…

– Да, я иногда люблю спеть что-то весёлое…

– Наша жизнь, – продолжала госпожа Магда, – как этот клавесин: белые клавиши – это счастье и радость, чёрные – горе и печаль. Какую бы мелодию ты не старался исполнить, непременно придётся коснуться и тех, и других…

Рыцарь Карл фон Иншер из Вольфсбурга прибыл на Кнайпхоф утром 27 октября. Его оруженосец сопровождал своего господина.

Ночью заметно подморозило: местами булыжная мостовая покрылась коркой льда. Возле хлебопекарни пожилой человек безуспешно пытался пробить лёд в бочке с водой. Но в руках у него не было ничего тяжёлого, поэтому дело у него не шло.

– Ах, чтоб тебя! – воскликнул рыцарь, наблюдая эту картину. Он спешился, подошёл к бочке, от которой испуганно отпрянул работник пекарни, и одним ударом кулака в железной перчатке превратил ледяной круг в месиво из плавающих в серой воде осколков.

– Благодарю вас, господин рыцарь. Да благословит вас Пресвятая Дева Мария, – учтиво поклонился старик.

– Скажи-ка, добрый человек, как мне найти школу… «Куклы старой Магды»?

– Вам к Зелёному мосту, господин. Не доходя до него, поверните влево и следуйте в сторону Голубой башни. Там, среди строений найдёте трёхэтажный дом с красной черепицей и вывеской «Школа «Куклы старой Магды». Вы не ошибётесь и не пройдёте мимо.

Рыцарь сел на коня, и они с оруженосцем тронулись в путь.

Кнайпхоф давно проснулся. Задымили горны кузниц, печи пекарен, к пристани потянулись повозки. Часть горожан начала движение к Лавочному мосту, в Альтштадт, на местные рынки. У Зелёного моста разгружались суда, кричали торговцы, шумели приказчики, громко спорили покупатели. Люди готовились к встрече Торжества Всех святых и Дня поминовения усопших, поэтому на рынок хлынуло множество народу. С корзинами, мешками, пешие и с подводами, они мешали друг другу.

В хмуром небе носились чайки, тёмные облака неуклюже громоздились над ними.