Кёнигсберг 1761. Тайна русского поручика

– Ну что, господин Ван Брок? – подскочил к пленнику барон. – Испытываешь ли раскаяние, грешник? – он схватил склянку и плеснул водой в лицо истязаемому. – Ты сам решил уничтожить меня или тебя на это дело подговорил Ван Дастен?..

Тот не отвечал, лишь едва шевелил губами. Взгляд его не выражал ничего.

Лицо же барона фон Зальцмана раскраснелось, губы его растянулись в зловещей улыбке. Было видно, что от того, что произошло, он получил немалое удовольствие.

– Эта штука кому угодно развяжет язык! – удовлетворённо произнёс хозяин замка, кивнув на бочку в углу. – При условии, если в конвульсиях случайно не откусишь его себе. Как этот несчастный господин… А теперь вернёмся в зал, – он вытер лоб кружевным платочком. – Надо прикончить остатки вина и ложиться спать. До утра осталось совсем немного…

Глава 6. Философия весны

Весна всё настойчивее заявляла о себе на улицах Кёнигсберга. Солнечные лучи довольно быстро расправились с остатками собранного в кучи потемневшего снега, превратив его в ручьи, которые, весело журча, утекли пополнять Прегель. На ветках деревьев набухли почки, птицы весело щебетали под окнами горожан. Оживились работы в порту, всё чаще выходили в море и возвращались обратно суда, частокол мачт на Прегеле день ото дня становился всё гуще.

Горожане наводили порядок в садах, убирая скопившийся за зиму мусор, протирая скамьи и беседки. Многие начали работу на своих грядках – приближалась пора посева.

Апрель оглушительно звенел, журчал и ярко блестел на солнце.

Андрей Болотов приобрёл небольшой участок земли неподалёку от своего дома, почти на самом берегу Прегеля. Участок был шагов восемь в ширину и десять – в длину. С краешка его стояла будочка, сколоченная из досок. Здесь он и начал складывать инструменты, а также отдельные предметы, из которых планировал собирать электрические машины. Сюда же они вместе с Никитой Богомольцевым притащили моток медной проволоки.

Оба всерьёз задумали проверить воздействие электричества на рост и плодоношение овощных культур, а там, чем чёрт не шутит, можно будет перейти и к исцелению больных людей. К началу апреля поручик собрал целую коллекцию из семян, которые собрался сажать, как только наступит подходящая для подобных работ пора. Примерно в это же время он приступил к сборке первой электрической машины.

Как-то поручик Козлов за утренним чаем спросил Болотова:

– Уж не собираешься ли ты бросить службу и стать огородником, любезнейший Андрей Тимофеевич? Гляжу, всё свободное время пропадаешь на своём участке…

– Непременно, Савва Константинович! Думаю, кое-кому станет совестно за свои шуточки, когда летом я угощу его свежими огурцами!

– Ты лучше посади картофель, – серьёзно намекнул приятелю Козлов. – Приедешь к себе домой, научишь мужиков новому овощу.

– Действительно, я давно задумываюсь над этим, дружище. Картофель – хорошее подспорье для крестьян.

Ухитряясь справляться со своими обязанностями в канцелярии губернатора Восточной Пруссии, Болотов приступил к созданию электрических машин, по подобию тех, о коих узнал из книг, предоставленных ему сотрудниками Альбертины. Загоревшись новыми идеями, Болотов едва мог усидеть в канцелярии. Как только выдавалась свободная минута, он устремлялся на свой участок, затем в Альбертину, на встречу со студентами, потом в Альтштадт, на рынок, где можно было приобрести множество полезных вещей.

Не забывал поручик и про лекции у почитаемого им Веймана. Так однажды он едва не столкнулся лоб в лоб с Иммануилом Кантом, возвращавшимся с занятий.

– A-а, это опять вы, – улыбнулся, узнав офицера, учёный. – Всё носитесь со своими прожектами… Это хорошо, что вы – столь увлечённый человек. Только не позволяйте пристрастию взять верх над духовностью и нравственностью…

– Рад вас видеть, господин приват-доцент, – обрадовался встрече Болотов. – Действительно, я пытаюсь воплотить некоторые мысли в реальные дела. Поскольку, как вы изволили заметить, мир полон тонких взаимосвязей, которыми не стоит пренебрегать…

– Я искренне рад, что вы в этом убедились, – усмехнулся Кант.

– У меня также сложилось впечатление, – позабыв о своих спешных делах, сразу включился в разговор поручик, – будто все события в мире, все люди и все знания соединены между собой невидимыми нитями, которые иногда случайно проблёскивают. Я уверен, что существует тесная связь между человеком и тем, что его окружает, точнее, между пространством и временем, сознательным и бессознательным… И в определённые моменты жизни, под влиянием самосуществующих объективных смыслов возникает сильное притяжение, особые электрические или психические явления, вызывающие такие неожиданные совпадения, которые мы обычно называем роковой случайностью, судьбой, невероятной удачей или даже чудом!..

Слушая Болотова, худощавый философ удовлетворённо покачивал головой.

– И чем теснее это соприкосновение между окружающим и вами, – продолжал разгорячённый поручик, – тем больше вероятность того, что вы заметите и придадите значение даже маленьким сигналам. Коими могут быть, например, вещие сны, неожиданные встречи, внезапные образы, разговоры, запахи. Конечно же, в данном явлении нельзя быть полностью уверенным, но, тем не менее, его наличие, порой, помогает нам действовать, принимать решения или вообще в корне менять жизнь и судьбу… Нечто подобное происходит и со мной…

– Видимо, нужно быть внимательным и предельно открытым, чтобы создать нашему разуму такую возможность, – заметил Кант.

Этот разговор, так неожиданно начавшийся, всё больше начинал напоминать шахматную партию, думать в которой собеседникам приходилось над каждым словом и жестом…

– Видите ли, господин поручик, наш разум – это удивительная и загадочная субстанция, которую по недоразумению мы почему-то привыкли называть «своей». Но для этого у нас нет абсолютно никаких оснований. «Кто есть чей?» – это весьма спорный вопрос. Ведь разум постоянно морочит нам голову и обманывает, повсеместно расставляя свои «ловушки». То вводит человека в заблуждение, заставляя его верить первому впечатлению и делать преждевременные выводы, то загоняет в рамки общепринятых догм, лишая шанса найти иное решение…

– И миновать такие «ловушки» никак нельзя? – Болотову ужасно нравилось, что он понимает мысль учёного, словно свою собственную.

– Я полагаю, молодой человек, что совсем избежать «ловушек мышления» невозможно. Но знать о них полезно, чтобы хоть иногда подвергать сомнению своё восприятие действительности. Я знавал людей, у которых возникало ощущение определённого цвета под воздействием звуков, а иные чувствовали вкус слов или образов. Порой, разум подменяет наши воспоминания и внедряет в них то, чего не было в помине. Из сего следует, что не всё, что мы помним, происходило на самом деле! И это ещё далеко не все его проделки! – Кант вдруг рассмеялся. – Возьмём, например, галлюцинации. Человека, который их видит, невозможно убедить в том, что оных не существует. Для него они так же реальны, как для нас пуговицы на вашем мундире. Вот и рассудите: какие у нас с вами основания считать, будто то, что происходит здесь и сейчас – реальность, а не является нашими грёзами? Потому-то наши скромные мыслительные способности и не дают нам право называть разум «мой». Он несопоставимо мудрее, чем мы…

– Вы хотите сказать, что мой рассудок и я – это нечто разное? – спросил растерянный Андрей.

– Именно так, – словно вбил гвоздь в стену Кант. – И нам надлежит крайне серьёзно к этому относиться. Ведь он принимает решение самостоятельно, и никакой власти над ним мы не имеем. А это частенько ставит нас в очень щекотливое положение… Но у разума есть одна уловка: он умеет убедить человека в том, что тот хозяин своих поступков и даже самой судьбы. Вот только наше тело для него – лишь инструмент достижения неких неведомых замыслов.

Болотов растерянно мял в руках шляпу, глядя в светлые, смеющиеся глаза учёного. Тот курил трубку и, словно с клубами дыма, втягивал в голову новые мысли и идеи.

– Действительно пугающая мысль: неужели мы все – марионетки? А кто же на самом деле является кукловодом нашего тела и всего окружающего мира? Хотелось бы знать, господин приват-доцент, что это за сущность, руководящая нашими поступками?

Тот, слегка прищурившись, смотрел на молодого офицера снизу-вверх.

– Мне думается – Вечный Творческий разум!.. Не слышали? Удивлены?.. Что ж, если пожелаете, я предоставлю вам возможность ознакомиться с соответствующими научными трудами по данному вопросу, – пообещал Кант и продолжил рассказ, попыхивая своей трубкой. – Так вот, согласившись с утверждением: «Всё есть мысль», мы начинаем понимать, каким образом мысли становятся причиной наших ощущений. Коль сегодня вы себя плохо чувствуете, то это лишь оттого, что сами создаете некие образы, из- за которых расстраивается здоровье. У всех нас бывали дни, когда всё валилось из рук, одна худая мысль притягивала другие, ей подобные, круг замыкался, и, в результате, случалось что-то недоброе. Но будьте уверены, что, настроившись на хорошее, вы мощно притягиваете к себе больше благоприятных вещей и событий. Мы – подобны магнитам. Так давайте же стараться чувствовать себя здоровыми и ощущать любовь, которая нас окружает, даже если её нет… Что тогда произойдет? Вселенная непременно подстроится под нашу песню.

Болотов весь встрепенулся:

– Дельная мысль и добрый совет!.. Но, думаю, господин приват-доцент, исполнить его будет не так уж просто… Это животные не думают о том, что жизнь конечна. И, скорее всего, даже не понимают, что такое смерть… Они живут только сегодняшним днём, каждой его минутой. Их мало волнует, что было «до», и что будет «после». Только – сейчас… Хотя, в этом есть и неоспоримое преимущество… Человек же постоянно находится в тревоге о будущем или же страдает от угрызений совести, он всегда хочет чего-то большего, оттого редко бывает доволен или счастлив… И вот весьма любопытная особенность состоит в том, что чем больше усилий человек прикладывает для воплощения в жизнь желаемого, совершенно не допуская иного варианта развития событий, тем более он отдаляет от себя его реализацию… Ведь, давно подмечено, что чем больше жаждешь, тем меньше в итоге получишь. Но почему так? Что за несправедливость? Есть ли в этом хоть какая-то логика?

Мимо беседующих прошли несколько студентов, почтительно поприветствовав офицера и учёного, занятых научным диспутом.

– Безусловно, молодой человек… Ведь каждое следствие имеет свою причину. Всё просто: всякому разумному существу надобно воздерживаться от крайностей – они пагубно воздействуют и на тело, и на дух. Следует не стремиться к счастью любыми способами, а стараться быть достойным его. Данная задача осуществляется посредством выполнения внутреннего долга, основным каноном которого является бескорыстие… В противном же случае мы рискуем обрести точную противоположность требуемому так страстно. Вот в вашем примере принятие только одного единственного варианта свидетельствует об эгоизме и сильной эмоции страха. Да-да, именно так… – промолвил философ, взглянув на изумлённого собеседника. – Например, страха того, что не оправдаются ожидания и надежды, так тщательно взлелеянные вами ранее. Нам-то кажется, что только мы знаем и решаем, какой должна быть наша жизнь, а какой она стать ни в коем случае не должна, устанавливая подобной точкой зрения себе серьёзные преграды. Мы не готовы смириться с тем, что наше желание может не осуществиться, не намерены принять другой результат, ропщем, злимся. И вот у жизни не остаётся более действенного способа доказать нам, себялюбцам, что она прекрасна в любом обличии и что её наличие – уже само по себе подарок. Поэтому и откладывается исполнение нашей мечты. Ведь именно в её осуществлении вы видели свое счастье, забыв о том, что наивысшее благо – это выбор. К тому же суждение о счастье у каждого из нас зависит от его личного мнения, основанного опять же лишь на собственном опыте, и не содержит в себе абсолютной необходимости…

Кант взглянул на своего излишне серьёзного собеседника, улыбнулся и добавил:

– Всё это следует принимать покорно, памятуя, что даже по пути от тарелки до рта нас поджидает масса неожиданностей… Поверьте, Вселенная равнодушна и холодна, ей нет никакого дела до вашего желания, каким бы оно ни было. Но пока вы не поймете, что на нём свет не сошелся клином, и что вы вполне способны обойтись без этого, то не получите желаемого. И так же наверняка обретёте его, научившись быть счастливыми и без оного. И вот тогда – (О, чудо!) – всё сбывается. Порой само собой, без каких-либо особых усилий…

Проведав Никиту Богомольцева и обсудив с ним дальнейшие мероприятия (следовало заказать у стеклодувов большие банки специальной формы, а у жестянщиков купить медной фольги), Андрей направился в Замок. Едва он вышел за порог Университета, не успел даже насладиться солнечной, весенней погодой, как к нему почти подбежал профессор медицины Майбах.

– Я знаю, сударь, – без вступлений начал он, – что вы задумали строить электрические машины для лечения людей! Всё это чрезвычайно интересно и нужно! Но, как вы намерены ими воспользоваться? Вы же не врач!

Почтенный профессор тоже был невысок, но весьма активен. Парик сполз ему на затылок, пуговицы на камзоле были расстёгнуты. Видимо, сегодня учёный недостаточно много внимания уделил своей внешности.

– Надеюсь, вы понимаете, молодой человек, что право лечить больных дано не каждому? Тем более подобный талант имеется далеко не у всех. Порой врач вынужден принимать свои решения в тумане неопределенности, основываясь на скупых и не всегда надёжных сведениях, часто не имея времени на спасительную отсрочку! Чтобы применить все знания для пользы страждущего и выбрать из различных вариантов исцеления наиболее подходящий для данного случая, необходимы личная опытность и интуиция, здравый смысл, способность одновременно увидеть каждую мелкую деталь и всю ситуацию в целом! Словом, требуется особое врачебное искусство…

– Здравствуйте, господин профессор, – учтиво приветствовал Майбаха Болотов. – Вы, я вижу, тоже в курсе наших изысканий?

– Конечно, в курсе! В университете только ленивый не обсуждает ваших затей! Всполошили студентов… Вы что же, думаете, что, пропустив через человека электричество, избавите его от всех болезней? Это – крайне опасная затея!

– Нет, сударь. Я лишь думаю построить электрическую машину. А уж как ею пользоваться, решать вам, медикам…

– Ну что ж, это уже похвально, – успокоившись, Майбах поправил съехавший парик. – Как себя чувствует губернатор? Надеюсь, вы не собираетесь пропускать через него молнию? – он рассмеялся.

– Василий Иванович здрав, слава Богу. А насчёт молнии… я сейчас задумался: как бы отнять от неё частицу заряда для собственных целей?..

– Ух, вы… выдумщик! Смотрите, как бы она не осерчала на вас за столь самонадеянные помыслы!