Вокруг света в турпоездку. От автора книги «Вокруг света за 280$»

Когда стемнело, мы развели костер. Постелили коврики. Было тепло и сухо. Ни комаров, ни других насекомых. Но обнаружилась другая напасть. С деревьев периодически падали плоды гевеи – размером с грецкий орех и твердые, как камень. Одно такое «ядро» попало Косте в голову – сразу же образовалась шишка. Почти боевое ранение.

Туристическая столица Лаоса

Утром мы вернулись в Луангнамтху и поехали в Луангпхабанг. На дороге, в отличие от района погранперехода, ничего не изменилось: те же деревушки с деревянными домиками на сваях. Во время остановок у придорожных рынков торговцы сразу же бросались к нам с предложением купить местный деликатес – жареных лесных крыс.

Бурное развитие индустрии туризма привело к тому, что курорты постепенно превращаются в гигантские «фабрики отдыха». Цель очевидна – снизить стоимость обслуживания и увеличить прибыль. Но не всем нравится отдых в муравейнике. Есть и те, кто предпочитает убежать от толпы и отправиться в маленькие городки и забытые Богом деревни.

Поток «дикарей» растет, и местные жители начинают создавать собственную «туриндустрию». Они превращают дома в гестхаусы, по сути – частные мини-гостиницы. Семья выделяет одну-две комнаты для размещения туристов. Все заработанные деньги вкладывают в строительство дополнительных этажей. Соседи, конечно, тоже стараются не отставать. Так постепенно весь район оказывается застроенным гестхаусами. Они отличаются от отелей не только размером. Самое главное – отсутствие наемной рабочей силы. Семейная гостиница может неделями и даже месяцами стоять пустой. И не разорится. Ведь зарплату никому платить не надо.

Туристов гестхаусы привлекают своим удобным расположением (в исторических центрах городов обычно запрещено строительство новых отелей) и возможностью торговаться. Да и ночевать интереснее не в безликом стандартном отеле, а в обычном доме. Есть, правда, и подводные камни: при отсутствии контроля за одну и ту же цену может быть предложен совершенно разный уровень комфорта. Так что соглашаться заселиться, не посмотрев жилье, не стоит.

В Луангпхабанге основная масса гестхаусов находится в прилегающем к Королевскому дворцу квартале. Хозяева живут на первых этажах, а весь второй – от двух до шести комнат – сдают постояльцам. Есть комнаты с обшарпанными стенами, ржавыми вентиляторами и удобствами в коридоре, а есть и номера со всеми удобствами, как в хорошем отеле.

Я здесь первый раз побывал в 2000 году – тогда Лаос только-только начинал открывать границы. Иностранцы здесь уже были – десятка три. За два дня я успел познакомиться со всеми. Семь лет спустя туристов – по общему впечатлению – примерно столько же, сколько и местных жителей. Разительно изменился и внешний вид города. Буквально все старые двухэтажные дома во французском колониальном стиле на центральной улице уже приспособили под гестхаусы, туристические агентства, обменные пункты и сувенирные магазинчики.

Ближе к вечеру центральная улица превращается в базар. На него съезжаются жители окрестных деревень – «челноки» – с битком забитыми китайскими пластиковыми сумками. Они раскладывают свой товар – ткани и скатерти ручной работы, платья, изделия из бамбука, вырезанные из дерева статуэтки, бижутерию – на наспех сколоченные лотки или прямо на землю, на кусок полиэтилена. Покупатели неспешно прогуливаются по рядам, рассматривают поделки, прицениваются. Торговцы ведут себя чинно. Никого за рукав не хватают, не кричат.

Один из переулков оккупировали уличные кухни. Готовят и продают лапшу, овощи, жареную рыбу, вареные яйца. Есть и шведский стол с набором самых разнообразных блюд. Система простая. Покупаешь маленькую, среднюю или большую тарелку (цена зависит от размера) и накладываешь в нее столько, сколько уместится.

Королевство, расположенное вдали от морей, долго было совершенно недоступно для европейцев. Только в XIX веке сюда стали понемногу проникать путешественники. Француз Анри Муо в 1861 году описывал Луангпхабанг как «прелестный маленький городок с очаровательными окрестностями» и считал, что: «Если бы солнце не пекло так сильно. Если бы здесь дул хотя бы слабый ветерок, это место было бы раем на Земле». По иронии судьбы именно в этом раю этот знаменитый путешественник заболел малярией и умер.

В 1995 году Луангпхабанг включили в список памятников ЮНЕСКО, и с тех пор в историческом центре запрещено строить уродливые современные бетонные коробки или небоскребы. Благодаря одеяниям буддийских монахов, которых здесь в избытке, на улицах доминирует оранжевый цвет. Монастырей в городе около тридцати. В зависимости от богатства и щедрости членов общины монастырские здания строятся из бамбука и покрываются соломой или возводятся из кирпича, камня, стекла и бетона. Самые старые и оригинальные с архитектурной точки зрения монашеские обители стали превращать в музеи – с платным входом. На территориях появились лотки с сувенирами.

Ват Сиенг Тхонг – бывший королевский монастырь, построенный в 1560 году. Он не только самый старый из сохранившихся, но и один из красивейших в стране. Показателем значимости храма в Лаосе считается число шпилей. Их здесь семнадцать. Такого больше нет нигде. Многоярусная крыша – как будто сложенные крылья множества бабочек – придает сооружению легкость. На коньке – украшения в виде звериных когтей, туловища дракона и стилизованного лотоса. Сотни маленьких медных колокольчиков издают тихий хрустальный звон. Этот звук, согласно местным поверьям, привлекает добрых духов и отгоняет злых демонов.

В 1904 году французы построили для своего ставленника Сисаванг Вонга пышный Королевский дворец. Здесь жил и последний лаосский монарх – Саванг Ватхана. В 1975 году в Лаосе победили повстанцы, воевавшие под руководством коммунистической партии, и монархия была ликвидирована. Короля расстреливать не стали – все же буддисты. Его послали на перевоспитание в один из трудовых лагерей. Оттуда он уже не вышел. А опустевший дворец превратили в музей.

Прямо напротив Королевского дворца – на противоположной стороне главной улицы – каменная лестница. 329 ступеней ведут на вершину священного холма Пхуси (сам Будда оставил здесь свой след). Туда устремляются под вечер все туристы – встречать закат. Мы последовали общему порыву.

На вершине холма стоит скромный храм Тхат Чхомси. Сам по себе он не был бы ничем примечательным, если бы не вид с вершины и старинная легенда (вход для туристов 20 тысяч кип – 10 за вид и 10 – за красивую легенду).

Говорят, когда-то на холме Пхуси была глубокая дыра. Любопытный монах по имени Паловек решил ее исследовать. Местные жители пожертвовали ради такого дела все имевшиеся у них веревки. Отважный исследователь земных глубин нашел на дне пещеры россыпи золотых самородков. День и ночь он собирал их и отправлял в корзине наверх. Когда жила иссякла, он попросил его поднять. Но не тут-то было: сельчане не хотели делиться. Однако, отважный монах как-то ухитрился сам выбраться на поверхность. Более того, ему удалось вернуть свое золото. Часть его он потратил на строительство ступы Тхат Чхомси. Ее поставили прямо над заваленным входом в пещеру. В качестве наказания тем, кто покушался на его добычу, было предписано денно и нощно охранять ступу и бить в барабан, отгоняя от нее злых духов.

В этой легенде как нельзя лучше отражается суть местного понимания буддизма. По мнению местных жителей, самому достичь просветления и попасть в рай – это только половина удовольствия. Ничуть не меньшее удовольствие смотреть с облака вниз на то, как грешники страдают в аду.

Именно поэтому на стенах буддийских храмов наряду с благостными изображениями медитирующих монахов, белых пушистых облаков и благоухающих цветов лотоса, можно увидеть людей, которым заливают в глотку расплавленный свинец, которых рвут клещами, режут на части или заживо сжигают на костре. Это характерно для любого буддистского монастыря. Но в Луангпхабанге сцены пыток и истязаний выполнены с особой тщательностью и любовью.

Город бэкпакеров

Городок Вангвианг, расположенный на берегу реки в окружении рисовых полей и причудливых скал, в последние годы становится одним из самых популярных мест Лаоса. Едва мы вышли из автобуса, как к нам сразу же прицепился хелпер. Он предлагал жилье – всего по 5 долларов за двухместный номер с удобствами и завтраком. Сам же вызвался отвезти нас туда на тук-туке. Согласились. Так мы попали в трехэтажную частную гостиницу с огромной верандой и тремя комнатами на каждом этаже.

Местные жители прилагают максимум усилий, чтобы гостям в Вангвианге было комфортно. Все вывески продублированы на английском языке. В кафе и ресторанах готовят блюда европейской кухни. По телевизорам транслируются американские мыльные оперы.

В туристических агентствах организуют экскурсии в карстовые пещеры. Но никто не мешает посещать их и самостоятельно. Тем более, что я здесь уже был в первой кругосветке и прекрасно помнил дорогу. Тропа начинается сразу же за бамбуковым мостом. Ориентироваться можно по самодельным табличкам-указателям.

Вход в пещеру Тхам Пукхам («пещера Золотых крабов») нашли слишком поздно. Уже стемнело. Дверь, сделанную из колючей проволоки, закрыли на замок. Но Володю Шуванникова это не остановило. Он залез на ближайшее дерево, прополз по толстой ветке и спустился на скалу над входом. Оставалось только спуститься ко входу и войти внутрь. Вот такие они профессиональные операторы. На что только не пойдут ради одного удачного плана.

Сплав по реке

Из Вангвианга во Вьентьян можно уехать не только на общественном транспорте, но и на специальном туристическом автобусе. Есть и более оригинальный вариант. Совместить переезд с прогулкой на каноэ. Как тут не соблазниться?

Рано утром к гестхаусу подъехал пикап с установленными в кузове сиденьями. На крыше были прикреплены лодки из желтого пластика. Вместе с другими туристами нас повезли на берег реки. Там «плавсредства» спустили на воду, всем выдали спасательные жилеты, каски и весла. Короткий инструктаж. Самое главное – это гид повторил несколько раз для доходчивости: «Если потеряете весло, то будете платить 20 долларов!».

Володя Шуванников снимал как мы проходим инструктаж, плывем, купаемся в реке, как завершаем водный маршрут. Уже когда мы шли к пикапу, он случайно споткнулся и упал. Обошлось без травм. Даже камера не разбилась. Но от удара она перестала работать. Где ее теперь чинить?

Умелец во Вьентьяне

Во Вьентьян мы приехали на закате. Солнце медленно садилось в огороды на другом берегу реки Меконг – уже в Таиланде.

Поселились в уютном двухэтажном гестхаусе. Мне предстояла бессонная ночь. Нужно было обработать фотографии на ноутбуке. Но не спал не только я. Прямо под балконом всю ночь гуляли местные путаны. Официально в Лаосе проституция запрещена – все-таки народно-демократическая республика. Но против соблазна заработать на туристах трудно устоять. Здесь работают в открытую, ни от кого не прячась. После того, как девицам удавалось найти клиентов, они быстро куда-то уезжали. На их место сразу же заступали «новенькие». Такая ротация продолжалась всю ночь.

Вьентьян расположен на песчаном берегу реки Меконг и напоминает большую деревню. Застраивали его хаотично, без всякого плана. Деревянные хижины на сваях соседствуют с каменными зданиями колониальной эпохи, убогие сараи со сверкающими золотом храмами и монастырями. Центр города облагородили французы, пришедшие сюда во второй половине XIX века и установившие над Королевством миллиона слонов и Белого зонта (таково было официальное название Лаоса) протекторат.

Ни прогулка, ни поездка на машине не соответствуют ритму и масштабу Вьентьяна. Взгляд пешехода заслоняют навязчивые подробности и несущественные детали. А из окна машины, наоборот, все кажется слишком смазано. Самый лучший и одновременно удивительно дешевый вариант – велосипед. Его можно взять на прокат всего за 1 доллар в день. Прежде, чем отправиться на экскурсию по монастырям и храмам, стали искать мастерскую. Может, все же удастся починить видеокамеру?

В дальнем углу Утреннего рынка были свалены в кучу ламповые приемники и черно-белые телевизоры, катушечные магнитофоны и радиолы. Два мастера, оторвавшись от разглядывания пыльных внутренностей одного из раритетов, по достоинству оценили нашу профессиональную видеокамеру. В этой мастерской она выглядела как «Мерседес» в деревенской кузнице. Так я и думал – шансов нет. Придется уходить ни с чем. Но не тут-то было. Один из мастеров сказал: «У нас есть тут один умелец. Я его сейчас попрошу прийти. Оставьте свою камеру и возвращайтесь часа через два». И мы отправились на экскурсию по городу налегке.

Центральный проспект, с газоном посередине, начинается от Президентского дворца и упирается в площадь, в центре которой возвышается азиатский аналог триумфальной арки – Врата Свободы или по-лаосски Патусай.

Типичную европейскую арку, украшенную восточными башенками и изображениями Киннари – мифической полуженщины-полуптицы, построили в 1968 году в память о лаосцах, погибших на войне за независимость страны от французов. По мнению вьентьянцев, многие лаосские чиновники нагрели на этом строительстве руки, и в народе Патусай известна как Памятник взяточнику. Впрочем, сейчас уже мало кто помнит о борьбе за независимость. Ее затмила более кровопролитная. Формально американцы Лаосу войну не объявляли. А неформально сбросили на территорию этой страны больше бомб (по суммарной мощности взрывчатки), чем за всю Вторую мировую в Европе. По иронии истории, арку построили из американского цемента – то ли полученного в подарок, то ли сворованного на строительстве военного аэродрома (в народе гуляют обе эти версии).

По внутренней лестнице мы поднялись на крышу, пройдя по пути два этажа, заполненные сувенирными лотками. Сверху открывался вид на город. Над плоскими крышами двух-трехэтажных бетонных коробок торчали наряду со сверкающими золотом крышами буддийских храмов современные высотные офисные здания. Правда, небоскребами их нельзя назвать даже с большой натяжкой.

В центре монастыря Пха Тхатлуанг (Монастырь Великой ступы) возвышается сооружение из трех уровней, каждый из которых символизирует элемент буддизма. Здание венчает 45-метровый изогнутый четырехгранный шпиль, установленный на основании, напоминающем перевернутый цветок лотоса – это и есть Золотая ступа, ставшая символом Лаоса. В 1992 году ее изображение заменило серп и молот в гербе страны.

Сделав круг по центру города, мы вернулись в радиомастерскую на рынке. На столе была расстелена старая газета, запачканная машинным маслом. А на ней – сотни мельчайших деталей, на которые разобрана наша видеокамера. Все винтики, гаечки и колесики. Пусть не отремонтируют, но хотя бы собрать назад они ее смогут?

Мастер, занимавшийся нашей аппаратурой, отнюдь не выглядел обескураженным или удрученным:

– Чуть-чуть не успел закончить ремонт. Приходите еще через час.

И мы вернулись к осмотру храмов.

Ват Сисакет был построен в 1818 году. Десять лет спустя на Вьентьян напали тайцы из соседнего Сиама. Они разрушили город до основания, но этот монастырь пощадили. Вероятно, потому, что строился он в традиционном тайском стиле. И лаосцы стали собирать здесь самые ценные статуи – для сохранности. В результате Ват стал похож на огромный склад антиквариата. С галереями, заполненными статуями и статуэтками Будды всех видов и размеров.

Вновь вернулись на рынок. На столе стояла видеокамера.

– Принимайте работу, – сказал мастер с гордостью.

Я взял камеру в руки, включил. Она работала!

– Сколько?

– Пятьдесят долларов.

Было не жалко заплатить и в два-три раза больше. Но обычай требовал торга. Если сразу согласиться на заявленную цену, то и у самого работника, и у многочисленных зрителей (а их было немало) возникнет ощущение, что мастер явно продешевил.

Я предложил 30 долларов. После короткого торга сошлись на 42. И остались довольны друг другом. Мы получили работающую видеокамеру. А мастер – почти месячную зарплату. Не говоря уж о том, что его авторитет в глазах окружающих вырос до небывалой высоты.