Чашка кофе

– Брали, если они были, – говорю.

– У нас хлеб входит в отдельную стоимость. Извините, что не предупредили.

Хохотали мы от души, даже попросили пригласить хозяина.

– Браво! Ни за что бы не поверили, что в Португалии нас «обуют» чисто по-русски!

Мы смогли как бы со стороны посмотреть на себя и оттого так искренне смеялись.

А ещё был случай в Америке. Есть у меня в Нью-Йорке два закадычных друга – братья Семён и Фима Гинзбурги. Когда-то вместе работали на одном заводе. Потом они получили Green Card и перебрались с семьями в Америку. Давненько с ними не виделись, а тут такой случай подвернулся: я транзитом (на целых десять часов) залетел в Нью-Йорк. Заранее созвонившись, договорились о встрече. Я ещё из зала прилёта не вышел, а уже слышу их возбуждённые голоса:

– Давай сюда, мы здесь!

Стоим, обнимаемся, слёзы утираем. Какая ж это радость – с друзьями повстречаться!

Приехали к ним на Brighton. Здесь английская речь ушла на второй план, как бэк-вокал. Везде – вывески на русском языке… так об этом давно все знают. Вошли в подъезд, а там какой-то чернокожий парень полы моет. Проходя мимо таблички «Осторожно! Мокрый пол!», Семён махнул парню:

– Hi!

Повернулся ко мне:

– Ты ему скажи, что ты – мой либший русский друг. Я по-американски так и не научился, мать их…

Я перевёл. Парень расплылся в белозубой улыбке.

Вошли в квартиру. Апартамент, по-ихнему. Там уже все в сборе: жёны, дети, внуки. Женщины давай реветь в голос, обниматься, целоваться:

– Как там дома?! Как в России?!

Допросив меня с пристрастием, повели в просторную кухню, к столу. Ефим с гордостью показывает:

– Икра – русская, хлеб – ржаной, сёмга – русская, водка – тоже. Мы ведь русские люди!

Семён подначил:

– Эх, Фима, казак ты наш еврейский!

Фима не остался в долгу:

– Да ты на себя погляди!

Под приятный разговор накатили «за встречу», закусили квазирусской снедью. Мужиков понесло вспоминать былую жизнь. Женщины, чтобы не стеснять своим присутствием, подались с кухни в зал.

Я их про то, как они в Америке обустроились, а они всё о своём. О том, как работали на заводе по пятнадцать часов в сутки, гнали производственный план, матерились и с начальством, и с подчинёнными, как спирт пили, как баб на стороне обхаживали.

– Какая была замечательная жизнь! Кипучая, полнокровная, весёлая! На всё хватало и сил, и времени: и работать, и в кино сходить, и для семьи что-либо достать. И друзей – полно…

Я с Семёном не согласился:

– Вспомни, как ты готов был сорваться хоть в Израиль, хоть в Штаты, хоть к чёрту в пекло. Ребята, вы же о молодости ностальгируете. С твоими болячками, Сеня, если бы не Америка, ты сейчас общался бы с нами из-под земли из деревянного ящика.

Семён призадумался:

– Да, тело они мне подлечили, а вот душу… Они её здесь просто не понимают… Песни под гитару, шашлыки в складчину, соленья-варенья, футбол, детям сопли подтереть… Здесь такого нет и никогда, наверное, не будет. Мы здесь – возмутители спокойствия. Вот стали поговаривать, что отцам города Нью-Йорка пришла в голову идея расселить Brighton. Мы – как рассадник духовной заразы. Ну привёз я из России десяток банок икры, ну поделился со своими… Оказывается, я – преступник: не задекларировал на таможне, не заплатил пошлину.

– Сеня, если бы ты один так делал. Это же делают все «бывшие», а их в Америке – мама моя родная!

Семён продолжал:

– Они ещё при Советах боролись за права человека: свобода слова, свобода выезда… Ха! Теперь в России столько свобод, что Америку переплюнули. Хлынул наш люд и в Европу, и в Израиль, и в Америку. Ну и что?! Там уже и не рады русским переселенцам, ввели квоты на иммиграцию. Поздняк метаться, господа, наши уже здесь.

* * *

В купе заглянула проводница:

– А я смотрю, куда это мои пассажиры подевались?! Вы что, спать вовсе не собираетесь? Вагон уже весь отдыхает.

– Мы ещё посидим. Мы тихонечко, никому не мешаем, правда? – за всех заступилась Женя.

Понимающе кивнув, проводница вернулась к себе.

Вениаминыч продолжал.

* * *

Жизнь, к сожалению, получается какая-то разухабистая. Сменились прежние моральные ценности, в людях проснулись алчность и эгоизм. Нет, никто не говорит, что в старые советские времена было всё чинно и благородно. Грязи там хватало. Но раньше на нас идеологи шоры напяливали: жили, как шампиньоны – в тепле, во мраке и ели дерьмо. Теперь же нас разделила чья-то жажда власти. И деньги. Разодрали страну, напридумывали границ. Но это уже эмоции. Весь мир сегодня перекраивается, режется по живому. Кто-то объединяется, кого-то разъединяют. Жаль только, что за всё приходится платить людской кровью.

Чего я хочу? Что предлагаю? Критиковать, протестовать мы все горазды. Знал бы ответы на все вопросы, возомнил бы себя пророком, стал бы проповеди читать…

Все с нетерпением ждали от Вениаминыча откровений.

– Подведём, дамы и господа, предварительный итог… При чём тут, спро?сите, национальная кухня, ягода-малина, привычки и традиции? Хочу, молодые люди, поделиться сокровенным… Не обессудьте за прямоту.

Национальные традиции, кухня, песни, одежда, ритуалы, привычки не должны рассматриваться нами, как внешняя скорлупа. За всем этим стоят внутренняя мотивация, личный выбор человека. Неповторимость и своеобразие поведения человека в своей родной, национальной среде – вот что интересно. Ещё интереснее жить в наше стремительное время на стыке культур. То, что в других тебе кажется странным или непонятным, – это всего лишь иллюзия, сформированная ограниченной средой, что никак не может быть истиной…

Хватит нам юродствовать над собой, над своей мнимой нестандартностью, несовместимостью менталитетов. Довольно нам низводить своё национальное духовное достояние до уровня комиксов и самоунижения. С ускорением ритма жизни, когда расстояния стали короче, сам земной шар становится меньше, теснее наши взаимные узы с другими национальными реалиями. Оставаясь самим собой, представителем своей национальности, современный просвещённый человек должен с пониманием и уважением относиться к людям другой культуры. Видя многообразие других, проникая в суть мотивации их поступков, ты и сам начинаешь глубже осознавать свою природу. Творец создал нас разными, но только мы сами призваны переступить через наши собственные барьеры отчуждения. Господь дал нам, людям, великое многообразие языков не случайно. Опыт строительства Вавилонской башни не прошёл даром. Наблюдая за тем, как мы ищем взаимопонимание и находим его, Он улыбается – его уроки пошли всем нам на пользу. Не побоюсь казаться высокопарным, но я твёрдо верю, что, возлюбив человека, который в чём-то не похож на тебя, шире смотря на многообразие в мире, идя друг к другу с добром, начинаешь понимать, как твой собственный внутренний мир открывает новые просторы. Знать о существующих между народами различиях – важно, но ещё важнее находить пути взаимного понимания и уважения.

– Многим из всего уже сказанного хотел с вами на семинаре поделиться, но так уж получилось… Женечка, а ведь это вы меня спровоцировали. Чудная вы женщина, – сказал Вениаминыч и полез на свою полку.

Картинки из прошлого

История может быть увлекательной вещью. Особенно когда в ней есть хотя бы толика твоего личного участия. У каждого из нас наверняка есть свои истории.

* * *

Это было достаточно давно, в пору моей учёбы. Записался я на курсы военного перевода. Занятия проводил отставной полковник – бывший сотрудник военной разведки. Звали его Сергей Иванович Иванов. Полковник Иванов прекрасно знал свой предмет, а по-английски и по-немецки говорил как на своём родном языке.

Учил он нас разным тонкостям ремесла.