Прививка от любви

– Согласен. Тогда, какого лешего переживаешь? Разбежались и забыли. Ещё влюбишься.

– Для тебя всё просто: забежал в песочницу, наделал куличиков, а когда надоело играть – хлоп-хлоп лопаткой. Вон его сколько – песка. Мы могли бы поговорить, обсудить.  В чём противоречия, что конкретно я делаю не так? Мы притирались, учились взаимодействовать и любить пять лет. Многому научились. У тебя гормональный бунт, понимаю. Это ничего… я переживу, справлюсь, честное слово. Не руби сплеча. Рожу тебе ребёночка…

– Мы слишком разные. Я устал…

– Это не повод для развода. Отдохни.

– Юля беременна от меня.

– Я тоже была беременна и родила бы. Ты был против детей, обещал вернуться к этому вопросу через три года. Прошло пять. Что со мной не так?

– Всё не так! Я тебя больше не люблю. Мне с тобой скучно.

– Давно ты это понял?

– Не знаю… давно, недавно, какая разница… всегда знал. Я ведь по залёту на тебе женился.

– Это что-то новое. Она тебя надоумила?

– Пусть будет так. Не важно. Прощай. Успокоишься – приду за вещами.

Так  и расстались.

Через год Лёша приходил, стоял на коленях, извинялся.

Не простила.

Перегорело всё: ни чувств, ни эмоций не осталось, ни воспоминаний.

С тех пор прошло без малого семнадцать лет.

Рита так и не встретила никого, кто по достоинству оценил бы её привлекательность, её желание и способность любить.

Были в её жизни мужчины, но в каждом из них выпирали наружу острые края Лёшкиной кобелиной сущности, которые настораживали, пугали и отталкивали.

Если бы бросили ещё раз – пережить такое унижение Рита не смогла бы.

Лучше одной жить, чем постоянно замирать от предчувствия, что тебя вот-вот разлюбят, что сообщат об этом без эмоций и угрызений совести, словно рассказывают о чём-то отвлечённом, незначимом.

У Риты был один единственный родной человечек – такая же неприкаянная, несчастливая подруга, почти ровесница, как и она, Галина Юрьевна.

Подружки  сидели в одном рабочем кабинете, гостили друг у друга по очереди, делились впечатлениями, планами и воспоминаниями.

Галю никто не бросал. Она сама подписала себе приговор: не справилась с чёрной ревностью.

Подружка была бездетной. Возможно, оттого в её внутреннем мире возникла пустота, чёрная дыра, которая словно пылесос засасывала негативные мысли.

Женщина изводила себя мыслями о возможной измене, о том, что муж вот-вот загуляет.

Может, уже связался с молодой и доступной кралей, которая забеременеет, заманит его в любовные силки, заставит бросить её, неудачницу.

На самом деле она всё придумала. Муж любил только Галю, склонности к разнообразию в сфере отношений с женщинами не имел.

Но ведь мог, мог изменить, подлец!

Фантазии жгли напалмом душу, вызывали раздражение, дыхательные спазмы и беспричинный страх, переходящий в панику.

Семейная идиллия постепенно превратилась в поле боя. Истерики и скандалы взрывали тылы и фронт ежедневно, превращая молодую женщину в старуху.

Сил переносить нестерпимую сердечную боль становилось всё меньше.

Муки ревности поглотили душу и тело целиком и полностью.

Галя никак не могла удалить из головы буйные порождения безумных мыслей. Недаром говорят, что сон разума рождает чудовищ.

Они расстались.

С тех пор Галину больше не мучили галлюцинации и химеры.

У неё тоже кроме Риты никого не было. А желания были.

В мечтах обе женщины любили, были любимы и счастливы.

Не так, как когда-то.

Подруги любили накануне праздников бродить по магазинам в поисках нарядов и аксессуаров к ним.

Их вкусы почти совпадали, во всяком случае, в главном: нечего особенно молодиться, но и в старухи записываться рано. Бальзаковский возраст – печальная реальность.

Наверно зря женщины занижали самооценку – обе были фигуристые, довольно стройные и гладкие, без морщин и намёков на седину.

Со спины подруг можно было принять за старшеклассниц, особенно когда у женщин было озорное, игривое настроение, что случалось совсем не редко.

Увы, они не доверяли своей привлекательности или делали вид, что не замечают её, хотя покупали короткие приталенные платья из хлопка и шёлка с обязательным декольте, желательно в  нежных пастельных тонах, которые выгодно акцентировали достоинства фигуры.

Обе курили длинные сигареты, ярко красили губы и ногти, предпочитали высокий каблук,  чулки вместо колгот и молодёжные причёски.

Подружки считали нормальным и естественным накатить при встрече по соточке-две водки под хорошую закуску под доверительный разговор о  любви, о былых интимных приключениях, о мечтах и вкусах.

Женщины уже научились ценить себя и свободу, упорством и трудолюбием застолбили границы профессиональной неприкосновенности, давали себе возможность и право шутить и хулиганить, а также ревниво следили за здоровьем и внешним видом.

Можно сказать, что они были вполне счастливы.

Вот только… то ли на роду так было писано или по иной непонятной причине, но и ту, и другую мужчины настойчиво обходили стороной.

Изредка у подруг возникало желание флиртовать, кокетничать, поэтому они никогда не пропускали корпоративные вечеринки, инициативы, касающиеся отдыха на природе и прочие тусовки, где могла появиться возможность сблизиться с одиноким охотником за девочками без комплексов.

Природа беспощадна, когда вопрос касается продолжения рода. Дамы иногда готовы были на стенку лезть, чтобы заманить в сети одинокого холостяка.