За полчаса до любви

Сценарии поездок и отказа сопровождать семьи тщательно продумывали.

Четыре-пять часов в отдельном купе туда, каждый раз в ином направлении, чтобы разнообразить букет впечатлений от пикантного во всех отношениях приключения; неспешная прогулка по памятным местам, шикарный обед в ресторане города прибытия и посадка на обратный рейс.

Дома старательно смывали с себя следы интимного соприкосновения, до новой встречи успевали надеть личину семейного благополучия, лёгкой сентиментальной влюблённости в детей и супругов, вжиться в роль ревностных хранителей семейного очага.

Свидания эти случались довольно редко, но регулярно.

Любовники за время разлуки (виделись часто, так как жили по соседству, дружили семьями, но старательно напускали на себя сдержанное равнодушие, чтобы не разрушить тайну встреч) успевали нагулять непомерный интимный аппетит.

Желания и сил бесконечно сливаться в экстазе под мерный стук колёс, невольно диктующий ритм единения, хватало с лихвой на всю обратную дорогу, а послевкусия, способствующего пылкости романтического воображения, до следующей увлекательной новеллы, условия для которой должны были сформироваться и вызреть, дабы не вызвать у супругов подозрений.

Удивительным было то, что Виктор никак не мог привыкнуть к неловкому девичьему смущению Даши, несмотря на солидный семейный стаж обоих, а она немедленно впадала в сладкую восторженную эйфорию, стоило лишь посмотреть другу в глаза.

Трепетная робость подруги буквально за секунды воспламеняла его страсть, а она начинала мощно фонтанировать эмоциями и соками под напором воспалённой впечатлительности.

Виктор обожал интимный запах своей девочки (право на ласки с которой, не без основания считал законным), без примеси парфюмерии и косметики, сходил с ума от тонкой прозрачной кожи, сквозь которую видна была ускоренная пульсация насыщенной гормонами счастья крови.

Женщина была осведомлена об этой его слабости, потому в экзотический рейс отправлялась абсолютно естественной, что не совсем привычно: муж любил насыщенные цветочные ароматы и яркие краски, чему она предпочитала безоговорочно подчиняться.

Флиртовать, насыщать пространство общения витаминами страсти, любовники начинали с телефонных звонков.

На вокзал (на всякий случай) добирались отдельно: Виктор с пересадками на метро, Даша на такси через продуктовый магазин. Расслаблялись, лишь закрывшись в купе.

– Любимая, – с придыханием шептал Виктор, нежно прижимая сладкую добычу к груди.

Женщина с ходу начинала дрожать.

– Ну-ну, не волнуйся так, пусть вагончик тронется. Сдадим билеты, получим бельё и тогда…

Дашенька успокаивалась, чинно усаживалась на полку, старательно делая вид, что с попутчиком незнакома. Но процесс самообольщения был запущен. Давление влечения не выдерживало размеренного течения в тихих берегах насыщенной гормонами крови.

– Мы в середине вагона, Витенька! Десять минут в нашем распоряжении. Поцелуй меня, Тарханов, немедленно!

– Сядь, не мельтеши. Сам из штанов выпрыгиваю… но терплю. Нас ждёт незабываемое приключение. Думай о хорошем. Нет, лучше не думай, дыши глубже. У меня конфеты ментоловые есть, термоядерные. Чётко оттягивает. Пососи…

Дашенка стойкостью любовника не обладала. Она уже обильно мироточила, готова была немедленно преклонить колени в поисках любовного нектара. Впечатлительная натура, разогретая до точки кипения, нуждалась в немедленных действиях, а он, павлин, распустивший перья, с похабными намёками.

– Дверь закрой… у меня сейчас сердце выпрыгнет. Какого чёрта мы стоим!

– Разве ты не заметила, Дашенька, мы едем.

Виктор выглянул в проход, – скоро проводница заглянет к нам. Крепись.

– Ага, подходи – не скупись, покупай живопись.

Даша откинулась назад, сладострастно изогнулась, издав стон разбуженного сладострастия, который невозможно ни с чем перепутать, с силой сжала бёдра, оглаживая набухающую желанием грудь.

В это момент в купе ворвалась с наклеенной на лицо лукавой улыбкой проводница, – вам плохо, дамочка?

– Напротив, очень хорошо!

– Постараюсь не беспокоить.

– Будьте любезны. Надеюсь, двадцать долларов хватит, чтобы оградить нас от излишнего любопытства!

– Вполне. Бельё сразу возьмёте?

– Пожалуй, да. И не надо так нагло улыбаться. Мы взрослые люди. Имеем право.

– Бесспорно, милочка! Приятно провести время. Минут за двадцать до вашей станции постучу. Вот так, – хитрюга наклеила на себя официальное лицо и настучала мотивчик, – молодой человек, следуйте за мной. Выдам вам новенькие комплекты, чтобы не испортить вам праздник.

– Мы бы хотели… вам ведь заплачено. Оставьте ради бога непристойные намёки. Мы люди добропорядочные, интеллигентные.

– Я что… я ничё. Молчу себе в тряпочку. Трахайтесь на здоровье. Мне-то что.

– Сударыня, я бы попросил… не провоцировать скандал. Это моя супруга. Как вам не стыдно издеваться над деликатными чувствами!

– Ваше бельё, Виктор Леонидович. Визиточкой не поделитесь? Страсть как люблю беседовать с интеллигентными мужчинами в тёплой интимной обстановке.

– За кого вы меня принимаете!

– Конечно же, за потомственного интеллигента. Не волнуйтесь так. Секс – дело добровольное.

– Возмутительно!

– Вот, минералочки попейте. Идите уже, вас ждут великие дела. Больше не побеспокою.

– Эй, – крикнула стюардесса с бейджиком, на котором значилось “Юдина Ефросинья”, вдогонку, – чай принести?

– Как ещё объяснить, что мы ни в чём не нуждаемся!

– Слава богу, любитесь на здоровье. Наш коллектив – лучший на данном направлении. Комфорт гарантируем.

Тарханова трясло. Руки-ноги дрожали, пресс предательски напрягся, краска возмущения залила алым пламенем кожу, глаз начал дёргаться.

– Витенька, что с тобой, на тебе лица нет. Иди в тамбур, подыши воздухом. Постелю быстренько и позову. Эй, Витенька, ты меня слышишь, родненький! У меня Феназепам есть, проглоти таблеточку.

– Не надо, Дашенька, само пройдёт.

– Не спорь, не для того мы затевали это путешествие, чтобы играть в поддавки… со здоровьем. Давление бы надо померить. Господи, пульс-то какой! Приляг. Вот… сейчас застелю и начну реанимировать. На салфетку, флейту протри. Случилось-то что?

– Нас рассекретили. Эта хабалка…

– Бес с ней. У них своя свадьба, у нас своя. Таблетку глотай. Вот так, молодец. Теперь штаны стягивай. Что тут у нас так воинственно топорщится! Сладенький мой. Вот мы его. Чистенький, крепенький… мой. Никому тебя не отдам. Отошёл? Тогда и я разденусь. Ну, как… я ли не пава!

– Даш, давай просто полежим.

– С женой належишься. Не для того мама ягодку растила, чтобы нектар всуе пропадал. Расслабься. Вот, а ты боялся! Стоит соколик, не шелохнётся. Ну-ка присядь, ноги пошире. Потрогай вот здесь, глубже… не стесняйся. Любо-то как!