Всё по-взрослому

Все эти матрёшки в мареве нарождающегося дня выглядели скорее фуриями, чем принцессами.

Зато, какими божественно-нежными, облачно-невесомыми, кротко-застенчивыми, выходили из здания общежития немного погодя. За любой из них хотелось идти без оглядки, пусть только позовут.

Не звали. Видимо, что-то в парне всё же было такое, о чём тот сам не догадывался, а прочие без труда считывали эту информацию с его лица. Явно, не застенчивость. Этим недугом он не страдал. Видимо,  выдавало отсутствие блеска в глазах, некая отчуждённость, равнодушие к развлечениям и скука в процессе общения.

В его возрасте все помешаны на любви. Мозговая деятельность дрейфует в сторону долины чувственного блаженства, где вызревают зёрна будущих проблем и тревог.

Вулканические процессы романтических грёз накрывают всех.

Кому-то из влюблённых выпадает сектор приз с первой попытки: любовь-праздник, ослепительная феерия, сверкающий бал. У этих всё будет. Проблемы в том числе. Только позднее, когда засосёт болото повседневности с нудными буднями и утомительными обязанностями, о которых никто не предупреждал. А вытаскивать себя за волосы на свежий воздух станет неинтересно, да и лень.

Другие, нетерпеливые и излишне впечатлительные, залетают в проблемную зону сходу, наслаивая приключения и злоключения, заставляя судьбу крутиться волчком, но чересчур быстро.

Есть и те, которые обдуманно, целенаправленно несутся по бездорожью, забрызгивая грязью себя и случайных прохожих. Рвутся вперёд, не разбирая пути, ломая свои и чужие судьбы, порой разбиваются насмерть. Зато весело, с песнями.

Ромка ни к одной из этих категорий не относился. Экземпляр штучный, добротной выделки в счастливой родительской семье.

Он вовсе не торопил любовь, поглядывая на потуги окружающих обеспечить себя порцией адреналина через эротические приключения снисходительно, почти равнодушно. Интимный спорт, соревнование, кто быстрее затащит подружку в постель, вызывал в нём отвращение, а к серьёзным отношениям парень был не готов.

Где-то в глубине души чувствовал, что есть в бесподобной девичьей грации нечто незримое, отвечающее за настроение и счастье. Раз оно дремлет, значит, пока время не пришло. Надо ждать.

Карина лукавыми уловками разворотила мысли и чувства, настроенные на совершенствование профессиональных навыков и карьерный рост. Обаяла, непонятно чем, сигналила через лихорадочное волнение пульса, что пришла пора и ему становиться взрослее.

Вот она, девочка-мечта – наивная, восторженная, трогательно нежная.

Парочка покинула нудную вечеринку без сожаления: тайное влечение манило запретными соблазнами. Переплетённые руки стали вдруг удивительно чувствительными. Выбежав на улицу, смеялись просто так, чтобы избавиться от избытка эмоций. Наедине было веселее, приятнее, чем среди озабоченных искателей приключений.

Воздух был свеж. Первый же глоток опьянил, заставляя встретиться изучающими взглядами.

Сигналы влечения были довольно слабые, но желание идти навстречу любви позволило без труда их расшифровать.

Влюблённые прижались друг к другу, вдыхая густое марево обнажённых мыслей, приправленных впечатляющими запахами разгорячённых тел, сублимирующих эмоции в потребность немедленно слиться в страстном поцелуе.

Сердце юноши ухнуло в пустоту, отозвавшись изнутри колокольным звоном, словно кто-то физически крепкий врезал со всего маха по рынде, созывая народ на пожар.

Каринка, приподнялась на одной ножке, встала на цыпочки с зажмуренными глазами, свернув губки в трубочку. Это уже не сигнал, даже не намёк, прямое указание действовать решительно, смело.

Ромка огляделся, они стояли под самым фонарём, словно намеренно хотели продемонстрировать публике свои чувства. Не зная, с чего начать, отступил на шаг, решаясь на подвиг.

Божественный вкус поцелуя! Почему такого не было с той, первой его девушкой?

Источником желания стали нереализованные фантазии и невыносимое любопытство.

Несколько неумелых поцелуев в полной темноте, объятия, беспорядочное движение рук, обжигающие прикосновения к запредельно волнующей коже.

Запах и вкус неведомого соблазна кружил голову, мысли путались. События развивались сами по себе, без его и её участия, автоматически.

Но память. Она напоминала как было в самый первый раз. Неловкая попытка интимного сближения на холодном топчане в полной темноте подсобного помещения, когда пикантный процесс слияния подгонял, заставлял торопиться страх разоблачения.

Бешеный пульс отдавался в голове. Упругая кожа обнажённого девичьего живота обжигала руку. Ромка боялся открыть глаза, не мог поверить, что всё это великолепие доверено ему, что можно идти дальше.

Юноша ничего не видел, ничего не слышал. Ритуал неумелого познания особенностей женского тела поглощал без остатка доступный запас энергии.

Неуверенно сползающая в бездну греховного падения ладонь нащупала пушистый кустик и нечто влажное, отчего мгновенно перехватило дыхание. Трепетная пульсация возбуждённых сосков (чёрт их дёрнул раздеться) взволновала разыгравшееся воображение. “Что дальше, дальше что!”

Неожиданная податливость подруги, застывшей в позе готовности с распростёртыми, вздёрнутыми вверх ногами потрясла, ошеломила неуверенностью, внезапным страхом возможной несостоятельности.

Ромка долго пристраивался, суетливо спешил осуществить стыковку. Едва соприкоснувшись амулетами страсти, неопытные любовники моментально обменялись фонтанирующими соками.

Потом были слёзы, звонкая пощёчина, паническое раздражение, недовольство, обвинения непонятного характера (ведь она сама).

О том, что необходимо предохраняться, вспомнили поздно. Затем затяжная истерика с икотой.

Всё было, кроме возвышенных сентиментальных переживаний, которые сковал неведомый страх, перешедший в неприязнь и ожесточённую враждебность.

Любви не случилось. А Ромка не смог осмыслить, что было не так.

С Кариной всё было иначе. Влечение было обоюдным, синхронным.

Юноша испытал в полной мере очарование нежных прикосновений, сладость поцелуев, магнетизм интимного взаимодействия, сближающий до состояния смешения тел. Внутри у него звучала романтическая мелодия, – очарована, околдована, с ветром в поле когда-то повенчана. Вся ты словно в оковы закована, драгоценная ты моя женщина…

Впитывая волшебную ауру, окутывающую паутиной сладострастия, юноша делился с девушкой торжеством некого таинства, посвящения в мистический культ, ритуальный обряд которого начинается выражением абсолютного доверия.

Целующаяся парочка переместились в тень. Искренним чувствам не нужны свидетели.

Восторг! Как иначе описать волшебное состояние, посетившее их?

Время незаметно украло у них несколько часов. Пора домой.

Ромка провожал Карину через весь город. Девушка говорила, говорила, говорила. Читала стихи: восторженно, страстно, с придыханием, словно написаны они были ей и про неё.

Прощание было долгим: никак не удавалось разомкнуть объятия. Звёзды явно благоволили парочке. Их было так много.

На следующее утро маленький женский коллектив встречал Ромку стоя. Дамы хлопали в ладоши. Даже исполнили некую двусмысленную, весьма скабрезную частушку. Их бегство расшифровали, заметили.

Карина восприняла язвительную миниатюру стоически: передёрнула плечами и подыграла, – Ромочка, мы сегодня к тебе или ко мне?

Коллектив выпал в осадок, скривив изумлённые физиономии. Удивлённые дамы впились в парня испытующими взглядами. Он покраснел, закашлялся, поспешил ретироваться, прошмыгнув на рабочее место. Сел, уткнулся в компьютер.

В воздухе повис сгусток вибраций неудовлётворённого любопытства: Роман Вениаминович, и вдруг столь пикантная интрига.

– Чем она его, как! Почему она, и она ли?

– Работаем, девочки, работаем. Чем вызвано нездоровое возбуждение? Мальчики и девочки иногда целуются. И не только. Завидуете, что не вам выпал приз? Вопросы есть?

– Вопрос один. А Роман Вениаминович в курсе события, которое мы без его участия пытаемся обсудить?

Все дружно повернулись к Ромке.