Сказка о деревянном орле

Сказка о деревянном орле
Валерий Суховей

Фантазия по мотивам русской народной сказки. Молодой мастер изготовил для царя диковинку – деревянного орла. И тут же впал в немилость, потому как на этом орле озорной сын-царевич улетел незнамо куда. И быть бы мастеру повешену, но случаются чудеса!

От автора

Есть один, давно известный, интересный афоризм,  что мы родом все из детства, как бы ни сложилась жизнь. От страны, в какой родился, где ты сделал первый шаг, сколь старательно учился, кто тебе урок внушал, от того, какие книжки в детстве с мамой ты прочел, многое в судьбе сложилось: и успех твой, и просчет.

Книгой доброй, справедливой должно юный ум питать, чтоб в душе своей могли вы те же свойства воспитать.

Выделю особо – сказки. Мудрость высшую веков. Показал народ там в красках, видеть мир хотел каков. Бабушка мне в свое время сказку русскую прочла про одно изобретенье – деревянного орла. Я смысл сказки этой в детстве понял неуверенно: был тогда Союз Советский трудовой империей. Но когда канула в Лету детства моего страна, перестала сказка эта быть неясна и странна. Я читал уже дочурке про народную мечту и своим будущим внукам обязательно прочту: хоть давно уже летает даже в космос человек,  сказка не устаревает и живет из века в век. Ведь мечта в ней – не о чуде, чтоб по воздуху летать, а о том, что надо людям всех умельцев уважать. Чтоб в России возносили молодцов мастеровых больше, чем шутов красивых и торговцев деловых.  Потеряет эта сказка актуальность лишь тогда, когда снова станет власти ценен человек труда, заживет когда умелец и в богатстве, и в чести.

А пока, сказать осмелюсь,  улыбнись и погрусти, мой читатель, над забавой, что тебе здесь предложу, от себя чуток добавлю, кой-чего переложу, но –  не изменяя смысла. Не могу сказать тебе, век который тут описан иль столица эта где: ведь история родная вся непредсказуема, да и память уж плохая – путаться могу и я. Но для сказки то не важно. Важно чувствами не лгать в жизненной странице каждой!

Ваш покорнейший  слуга.

Глава 1

Не на дальней на сторонке, где-то в нашенских краях, где играли свадьбы  – звонко, хоронили – втихаря, жил народ трудолюбивый и покладистый вполне, сердобольный, справедливый, хоть себе и на уме. Дымом пыхали заводы, колосилися поля, а народ, собою гордый, славил своего царя.

Царь  Егор – отец народа. Правил он страной своей скромно, чинно, благородно – редкость промежду царей!  А еще – ценил таланты верных подданных своих. Будь портной или музыкант  ты – он всегда отыщет их,  об уменьи их расскажет, всем поставит их в пример, наградит порою даже (каждого на свой манер).  Отличиться  – всем возможность; в той стране  ценней всего  не богатство и не должность, а народа мастерство.

Мастера вовсю старались. И вставали тут и там избы, что дворцам равнялись, иль красы великой храм.  И видал любой приезжий с чужеземной стороны вычурный узор одежды и посудин расписных. А когда в нечастый праздник царь концерты созывал, то артистам громогласно сам порою подпевал.

Он по должности весомой за границей  тоже был, но никто его персону там ничем не удивил.  Но вот раз, вернувшись быстро из каких-то дальних мест, он собрал своих министров на внезапный срочный съезд.

Порасселися вельможи, на царя кидая взгляд, и решили, что, похоже, с ними встрече он не рад.  И не ведая, не зная, отчего старик смурной, прегрешенья вспоминали за соседом и собой. Царь  уселся, возглавляя их квадратный «круглый стол» и, не долго размышляя, прямо к делу перешел.

– Я собрал вас, мудрых дядек, чтоб задать вопрос простой: кто мне  скажет, прямо глядя, что в делах у нас – застой? Что пока там вся Европа дружно топает вперед, наше государство что-то от Европы отстает.  И когда по всему миру наблюдается прогресс, вот у нас к тому прогрессу слабоватый интерес. Мы тут вроде пашем-сеем, поднимаем на-гора, но вот только к той ли цели движут наши мастера?

Тот, кто с головою дружен, так не мог царю сказать, но ответ держать-то нужно – то ли против, то ли за. Переглядывались  хмуро, но не проявляли пыл… Молодой Министр культуры браво встал, заговорил (он по поводу любому мог часами речь держать,  никому не дав другому дополнять и возражать):

– Царь-государь, мысли ваши примем мы все без труда. Лучшему – то знает каждый, нету границ никогда.  В вашем правлении вехой (что же греха здесь таить!) стали большие успехи, что мы сумеем развить! По всем вопросам готовы,  их обсудив,  дать совет. Ведь получилось в балете нам обогнать  целый свет! Двигаясь в русле прогресса рады к большой цели плыть, только б конкретно и веско цель эту определить!..

– Сядьте со своим балетом! Пусть нам отвечает тот, кто за технику в ответе и промышленность ведет. Что сидите потихоньку, будто глупость я сказал? А чего так, я не понял, дружно выдохнул весь зал? Раз сейчас о производстве столь серьезный разговор, вы, начальство,  думать  бросьте: не мое, и я пошел. Тут пора за дело браться всем народом, всей страной. Тут для дела пригодятся и убогий,  и больной. А пока вы все здоровы – голос бодр и взор лучист – все впрягаемся в подводу, впереди – Премьер-министр.

Царь тут встал, пошел неспешно. Эхо вторило шагам. За окошком  – полдень вешний. Доносился птичий гам, где-то лошади заржали, слышны девок голоса.  Но министры только вжали в кресла свои телеса и внимали безответно, что Егор  им говорил:

– Надо нам к началу лета приложить немало сил, чтоб решить одну задачу. Обязательно решить. Про Европу-то я начал не напрасно говорить. Будет за границей скоро «интернэшнэл эксибишн». Это англицкое слово, значит «ярмарка», то бишь. И на эту эксибишэн с нескольких соседних стран (кто подальше, кто поближе) понаедут мастера.  Привезут они новинки их технических умов: механизмы да машинки от подводы до часов. Вот и нам, ребята, нужно предоставить там свой лот. Чтоб страна родная дружно смело двинулась вперед, чтоб не только лес да жито нам соседям предлагать, а все что умом нажито мы могли бы продавать. А коль нас не будет круче, все поймут – мы полны сил, нам заказов будет куча – мы заводы разрастим. Экспорт наш наукоемкий сразу станет, не простой. И не скажут нам потомки, что при нас, мол, был застой.

Царь присел. Министры важно зачесали в бородах. Встал Премьер-министр отважно (муж в заслуженных годах).

– Милостивый государь-самодержец! Мы разумеем твой новый наказ. И оправдать твоих мыслей надежды мы будем рады уже хоть сейчас. Есть от столицы твоей недалеко из эмигрантов один коллектив. Он уж Бог знает с какого нам сроку шлет разработки своей техники. Пусть сразу после сего совещанья нарочный вестник поскачет туда.  Первостепенное ваше заданье тот разработчик исполнит тогда.

Неожиданно и быстро, моложав, могуч, речист, следом за Премьер-министром встал Технический министр. Великан широкоплечий, мил лицом, кровь горяча. Славой плута был увенчан, хоть всегда рубил с плеча.

– Разработчик день ко дню шлет нам всякую ***ню. С ней работать невозможно, как министр говорю.  Чертежи он нам на раз продавать всегда горазд. Да его всю писанину правим месяц мы подчас. Нет, уж коли захотим, их идейки воплотим. Да окажется на деле – с ними мы не победим. Что кормить нам чужаков? Аль у нас кто не таков? Каждый – золотые руки, и давно нет дураков. И давайте порешим – наших к делу подтащим. Помните в запрошлом годе конкурс имени Левши?

Вставил тут Премьер сомненье (он давно уж хмурил бровь: не любил он возражений, кто б ему не прекословь):

– Это когда два мужицких отродья в самом финале затеяли спор? Их Алексашками кликают, вроде? Так и не слышно о них с этих пор.

– Зря грешите на меня. Я их в должности поднял, и на лучшем на заводе трудятся день ото дня.

– Надо, конечно, подтягивать выше, тех,  кто трудом поражает наш ум.  Но я откуда-то вроде бы слышал, что был один из них – родный твой  кум?

– Не пойму твоей вражды. Мы народу не чужды. Али в крестном – златы руки моей дочке нет нужды? Поразил тогда он нас, поразит весь мир сейчас. И для ярмарки построит превеликий тарантас!

Выслушав такие речи, усмехнулся царь Егор и, чтоб склоки все пресечь их, вновь включился в разговор.

– Ты, Витюша, брось кипеть-то, взвился мартовским котом! А то отстегаю плетью – будешь шелковый потом. Тарантас нам твой не годен! Это все запрошлый век! А в Европе нынче в моде всякий маленький объект.  Там теперь все экономят, да ресурсы берегут. И кто меньше стружку гонит – тот и самый «вери гуд». К веку нанотехнологий приобщаться надо нам.  А «левша» как раз пригоден к мелким вот таким делам.  И найди того второго (кум тебе он, иль не кум), и поставь задачу строго сразу им обоим двум. Пусть такие слепят штуки, чтоб весь мир разинул рот. И с заказом в наши руки так  Европа и попрет. Пусть работают раздельно, чтоб друг другу – конкурент. Поглядим, кто больше дельный на  текущий сей момент.  Вот где конкурс так уж конкурс. Здесь – надежда всей страны. Тут – особенная гордость. Тут регалии не важны. Коль представят чудо света мастера нашей земли – просят пусть тогда за это хоть медали, хоть рубли.

Вдруг на этой славной ноте голос подал казначей. По ответственной работе не стерпел таких речей.  Хоть с царем накладно спорить, как против ветру плевать, но, чтоб планы не расстроить, он решился все сказать.

– Мы тому, конечно, рады, мол, прогресс и все дела, но казна такие траты как осилить бы смогла? В позапрошлом, значит, годе – конкурс имени Левши, апосля при всем народе веселились от души. В прошлом – деньги выделяли под засохший урожай. Там стреляли, там гуляли, ну а мне – соображай, где еще добыть копейки – не копейки, а рубли! – а еще давно хотели, чтоб дороги провели!

Царь насупился легонько. Казначей: молчу, молчу! Подошел к нему Егорий и похлопал по плечу:

– Не жидобься ты, Алешка, застращал нас прямо уж. Да, потратимся немножко, но какой сорвем мы куш! В крайнем случае, ты выйди – на подворья посмотри, если все хреново выйдет – можем на годочка три  приподнять чуток налоги. Наш народ не запищит. Все же ты еще немного нам деньжонок разыщи: править на отраду людям мы давали всем обет. Больше  обсуждать не будем! Есть вопросы? Вижу – нет! Что ж, поставлены задачи, цели определены. И теперь должны мы, значит, раздобыть из-под земли всех умельцев наших лучших, им условия создать. Что попросят, то получат, чтобы сделать все на ять! Я Премьеру поручаю отобрать пять-шесть работ, лучшие из тех, что чает предоставить наш народ. Коли больше светлых мыслей не услышу я от вас… Где там писари зависли? Я хочу издать указ!

Просветлевшим своим ликом царь собрание обвел, встал, понять давая мигом, что закончен разговор.

– Вы свободны!

И с азартом, словно позади был зверь, бегуном с высоким стартом побежали все за дверь.

А навстречу из приемной, гордо голову неся, шла девица с взглядом томным, в руку толщиной коса.  Семенил за ней привычно и чернильницу тащил хоть одетый и прилично, но  не лучший из мужчин. И пока я только мыслил, объяснять вам или нет, кто из них был просто писарь, кто – почетный референт, вдохновляемый   сияньем девичьих бездонных глаз с чувством, с толком, с пониманьем диктовал Егор указ. Но так как над каждой строчкой писарь искренне корпел, то от буквицы до точки часик так и пролетел.

Глава 2

Не просохли и чернила, легши на царев указ, а министров рать спешила донести его до масс. На столбы и на заборы, а кой-где на постамент был уже наклеен вскоре этот важный документ. Министерства собирали всех чиновников своих и усердно заставляли изыскать мастеровых. И гонцы на всяких мельницах, заводах, мастерских ринулись искать умельцев, узнавать таланты их.

А народ – душа живая – рад откликнуться на зов. Подошли, куда сказали,  нужных дождались часов и в дворцовые ворота так рекой и потекли. Еле стражи воеводы там порядок навели. Всех построив друг за другом, осмотрели их мешки, повели к палате цугом под тычки и под смешки. Каждый – от мальца до деда – в государев комитет предоставил то, что сделал за последние пять лет.  Много мастеров толковых проходило меж судей, да никто особо новых им не предложил идей. А пока Премьер-министр с комитетом новеньким там ни медленно ни быстро все искал диковинки, в разукрашенной палате с позолотой и резьбой, бороду свою лохматя, восседал министр другой.  Перед ним во фрунт стояли те механик и столяр, о которых вспоминали на приеме у царя.  Порученец специальный их доставил налегке, и что скажет – они ждали – их Министр по технике. После театральной паузы, хмурясь, будто бы в укор, что, мол, из-за них наказан, тот затеял разговор:

– Прибыл царь позавчера с-под заморского бугра и привез оттуда вести, что и вам узнать пора. В Англии, он говорил, будет это…черт, забыл! В общем, «ярмарка» по-русски, так он нам переводил. Навезут туда полно всяко-разное г… Ну и нам туда представить что-то нужно все равно. Из цехов я вас достал в день рабочий неспроста: руки ваши золотые, и головка не пуста. И они сейчас нужны для родной своей страны: сделать что-нибудь такое, в чем другие не равны. Чтоб страна цвела у нас, смастерить должны как раз то, что выставить не стыдно за границей напоказ. Уточненье тем даю, кто не ловит мысль мою, на работу вам неделя, а потом – бегом к царю. Пожелал Егор вперед, предложить Европе плот. Значит, ярмарка-то эта, в части транспорта пойдет. Поплывем на том плоту воплощать людей мечту! Видно, транспорт за границей, хэх, не в эту… и не в ту!

Кум Лександр засомневался и в натруженных руках шапку смял, вздохнул, собрался и сказал несмело так:

– К разуменью моему в толк никак я не возьму: неужели в той Европе хуже, чем у нас в дому? И сомнение берет, что у них хреновый флот. Да и то, чтобы основой в ихнем флоте был бы плот. Там, куда ни погляди, корабли везде поди, а плотов-то наших этих и подавно – пруд пруди. Как такую ерунду да в Европе продадут? Не, на ярмарке с плотами, чай, окажемся взаду.

Наш министр не стушевался, сам смекая на ходу: царь, когда к ним обращался, все ж не то имел ввиду. Но, не подавая виду, что не так понял царя, мастерам-умельцам выдал, их ругая почем зря:

– Ну, кому на ум придет показать в Европе плот? Царь сказал так фигурально – не совсем он идиот. Были бы нужны плоты, он не вам бы стал платить. Бондарь сел бы тут аль плотник, а совсем уже не ты. И, на всякий-то случай, умничать, давай, кончай. Что прикажут, то и делай, за других не отвечай. А не то, дрянной мужик, вырву грешный твой язык! Во, сказал как кучеряво, что-то так я не привык… Допустить я не даду, чтоб страна была в заду. Я работаю как лошадь, вишь, пока не упаду! А они мне тут стоят и турусы разводят! Я вас сам когда угодно затолкаю в ваш же зад! Выделяет вам казна денег столько, что Бог знать, но работать вам раздельно царь изволил приказать. И дают вам те рубли, чтоб построить корабли, да такие, что в Европе и придумать  не могли.

– Ну, ты, барин, и загнул: за неделю, одному, да такой корабль построить, что не снился никому!.. За неделю, ты пойми, не построить корабли, а какой-то новый принцип мы придумать бы смогли. Коль верна такая цель, сделаем  тогда модель, на которой объяснимся что и как отсель досель. И ее-то государь повезет в чужую даль, да на ярмарке заморской за нее возьмет медаль! Правда, глядя наперед, вновь сомнение берет: Алексашки деревяшка как-нибудь, да поплывет, а в моем макете том слишком маленький объем, и на дно он сразу канет, словно бы железный лом.

– Вы меня, два дурака, не поймете все никак. Я свою подставил выю, вы ж – пока – всего бока! Коль прикажет царь Егор, то по речке с этих пор поплывут и три дощечки и с Кукуева топор! В общем, хватит толковать! Ноги в руки и пахать! В смысле, делать то, что должно, и ни дня не отдыхать!

Шапки  мужички надели и направилися прочь, понимая, что неделю им не спать ни день, ни ночь… Первый вышел, правя пояс, и другой уже хотел, да за ним министра голос вдруг нежданно долетел: