Сын ведьмы. Волшебная сказка

Уложила его на стол, покрытый скатертью белой, поколдовала над ним, ну совсем немножечко: – ножиком вострым там чуть-чуть рассекла, тут сросшееся малость надрезала, здесь от себя щедро добавила. И крепко-накрепко внутри его это свое невидимыми нитками зашила.

Посмотрела придирчиво – не забыла ли чего важного?

Вроде, все по инструкции сделала, везде огрехи природы исправила.

– Дал бы бог швам-надрезам зажить, мальцу годик-другой у меня безвылазно побыть, – нашептывает последние заклинания. – А там уж никто в тебе тебя и глазами не признает, и сердцем не учует.

Сняла нитки, рот зашивающие, выпустила звезды и небо синее, и закончила свое колдовство такими словами.

– Ну, теперь самое время и окрестить тебя.

И назвала его именем Тансык, что значит Желанный.

Глава 8 Воскрешение Су Анасы

Бредет Адашкан по лесу глухому, по снегу непроходимому. Куда бредет, сама не знает. Толкает ее неведомая сила вперед и вперед. Но, странное дело, если раньше с каждым пройденным шагом сил в ней убывало, то сейчас, после возвращения шкуры, наоборот, прибывает.

Девять месяцев была она в поиске. Девять месяцев высыхало ее тело и туманились мозги. Уже, казалось, все, последняя надежда потеряна и приготовилась Адашкан к смерти. Огонек тот в ночи случайно заметила. И последняя ее мысль была как раз о том, что вот в тепле хорошо было бы уснуть навек, и чтобы кто-то глаза прикрыл и прощальный обряд совершил.

И теряется ее отсчет времени у маленького освещенного окна.

А потом…

А потом начался обратный отсчет. Будто она вновь народилась на свет, и начала новый счет дням своим, на этой земле проведенным. Волей случая жизнь ее разделилась на две половинки: на «до» и «после».

Дети малые в первые годы осознанной жизни нередко удивляют своих родителей такими словами: – А вот, помню, в прошлой жизни, когда я большой был…

Так и Адашкан свою прежнюю жизнь вспоминает, как жизнь до ее смерти, не связанную с ее последующим возрождением.

До поздней ночи брела она по лесу. Тысячи обрывков дум пыталась в одну ниточку связать. Наконец, упала без сил в сугроб, укуталась в такую родную и теплую шкуру и проспала до утра.

С рассветом проснулась и чувствует – сил в ней вдесятеро прибыло. И мысли в голове начали в рядок выстраиваться.

Пошла вперед по зову сердца, да на поваленное дерево под снегом напоролась. Со зла или от неожиданности, что оступилась, черта недобрым словом помянула.

А Обломан тут как тут. Вырос перед ней, обломанным рогом набычился.

– Ба! – всплеснул руками.

– Чума! – отшатнулась русалка.

– Да ты ли это? – черт не верит глазам.

– Я! – при виде черта сразу все из прошлой жизни ей вспомнилось, как будто только вчера она с чертями на пруду игрались-бесились, гребешок свой у них отвоевывала.

– Худая! – черт ходит вокруг нее, руками ощупывает, языком поцокивает. – Не узнать! Пропадала год…

– Нет, с лета, – поправляет черта.

– Всех своих лишила сна.

И вот уже идут рядом и разговаривают, как старые друзья.

– Ждали? – спрашивает с надеждой.

– Ждали, да напрасно. Ожидания пусты.

– Хоть и выгляжу ужасно, я жива.

– Ты нас прости, – винится черт.

– Да за что?

– Ну… – мнется черт, – ходят слухи, – ты сбежала от меня.

– Слухи?

– Слухи! Только слухи!

– Понапрасну вас винят! – русалка сегодня добрая.

– Я клянусь последним рогом, – стучит Обломан кулаком в свою волосатую грудь, – шкуру я твою не брал!

– Вас, чертей, на свете много!

– Да, не ждут от нас добра, – опустил повинную голову.

– Но тебе, чертенок, рада, ты мне память возвратил.

– Рада?

– Рада! Вот награда! – кинулась ему на шею и крепко-крепко обняла.

Черт от награды стоит красный как рак, щеку, первый раз в его жизни кем-то поцелованную, когтями скребет, умиляется.

Смеется русалка, на него глядючи. Наконец-то наяву почувствовала, какого она роду-племени, носом потянула – слабый запах воды со стороны восхода доносится.

– Говори, куда идти?

– Если ты в свой пруд намылилась, то нам туда, – показывает черт на высокую гору, вековыми соснами утыканную.

И пошли они напрямки.

Еще полдня пришлось потратить, прежде чем к замерзшему пруду вышли – осталось-то с высокого пригорка спуститься. За это время все назревшие вопросы задала, все семейные новости узнала.

– Ну, – говорит черт, останавливаясь, – вот и конец путешествия. Дальше наши пути-дорожки расходятся.

– Да ладно тебе! Немного осталось! – уговаривает русалка. Но стоит на своем Обломан. – Спасибо тебе, чертушка. Ты не просто помог мне дом найти. Ты помог мне себя, потерянную и заблудившуюся, отыскать.