Троечник

– И питаться, Ромка, ты будешь с умом. – Он поглаживал младенцу животик. – Овсянка, творог, много овощей-фруктов и немного рыбы-мяса. А не то что эти: ветчина с пивом, да колбаса с водкой.

– Мы, что ли, так питаемся? – возмутилась Света и вдруг заметила, что сынишка её притих.

Младенец хорошенько пукнул. Антон, однако, продолжал его поглаживать, слегка покачивая на руках.

– И организм свой, Ромка, научишься ты контролировать на клеточном уровне. И болеть, конечно же, не будешь. Ну скажи на милость, Ромка, зачем тебе врачи? – заострил вопрос Антон. Ребенок улыбнулся, ему беззубым ртом, обозначив на щеках ямочки. Антон потёрся носом о его носик. – Вырастешь ты, Ромка, умным и жадным до знаний. И друзьям своим ты объяснишь, что болеть просто-напросто неприлично и что многомудрая медицина – всего лишь набор заблуждений… – Антон протянул ребёнка матери. – Держи, склочная парикмахерша. Похоже, я его усыпил.

Принимая сына, Светлана чмокнула Антона в щёку.

– Я те покажу ветчину с пивом!

Сева вздохнул, словно кузнечные меха.

– Нет, просто опупеть. Антох, зайди: стоишь тут как бедный родственник.

– Да уж, – подхватила Светлана, – зайди поешь колбасу с водкой. Что бог послал.

Антон взялся за ручку двери.

– Юмор оценил. Обнажи грудь, Светка, и я побегу.

– Уговаривать тебя без толку, – вздохнула Светлана, отнесла сына в кроватку и вернулась.

Сева смутился:

– Обязательно в прихожей, да?

– Можешь отвернуться, – фыркнул Антон. – Обе груди, Свет.

Сева проворчал:

– Правую-то зачем? Она ж в норме.

– Хочу в этом убедиться. – Антон стоял, опираясь на дверную ручку.

Светлана, расстегнув пуговки на платье, выпростала груди, свободные от лифчика. Груди были округлые, налитые, с натруженными сосками. Антон поцокал языком. Светлана озадаченно осведомилась:

– Оттуда будешь пялиться?

– Повернись-ка боком, – распорядился Антон. – Ещё немного. Так, теперь другим боком. Чудненько. – Антон приоткрыл входную дверь. – Пока, ребята.

– Затвердения не останется? – побеспокоилась Светлана.

– Ха! – Антон шагнул через порог. – Прикрой рот, Сева, и кувыркнись через голову. – Дверь за ним захлопнулась.

Сева заботливо заправил груди жены в платье.

– Не педиатр он, слыхала?

Света сдула со своего лба прядь волос.

– Вообще-то, – заметила она, – вот так ни один врач меня не осматривал.

– Ну да, – ехидно пробасил Сева, – нормальный врач осмотрел тебя как положено и направил в хирургию. Свет, ты кричала от боли похлеще Ромки.

– При чём здесь это? Я ж не говорю, что…

– А чудик этот, – Сева кивнул на дверь, – подержал тебя за сиську – и твой мастит будто корова языком слизнула. Частной практикой он, видите ли, не занимается!

Светлана уперла руки в бока.

– Севка, ты это к чему? Не зли меня, детка.

– Я к тому, чтобы ты не выпендривалась. Даже если он осмотрит тебя через бронированное окно.

– Извини, детка: через окно – это неправильно. Хочу, чтобы он держал меня за сиськи.

Сева расхохотался. Светлана рассмеялась также. И овчарка принялась скакать вокруг, приобщась к их весёлости.

Глава 5

Дома Антон разделся быстренько и в тренировочных своих плавках занялся йоговской гимнастикой. Начал он, разумеется, с упражнений дыхательных. Вдох зарождался под пупком и, пройдя семь основных чакр, достигал макушки – затем в обратном направлении следовал выдох. В систему эту, впрочем, Антон внёс некоторую модернизацию: он представлял себе, что окружающее пространство дышит вместе с ним, дышит, расширяясь и уходя в лучезарную бесконечность. Антон как бы сосредотачивал в себе некое «мировое дыхание». После четырёх-пяти таких вдохов-выдохов возникало ощущение, будто горы можно двигать шевелением пальца. Тут-то и наступал момент переходить к асанам, то есть позам, в которых позвоночник, суставы и мышцы, принимая необычные положения, испытывают непривычные нагрузки. Годами Антон Климов совершенствовался в йоговской технике и теперь, «перетекая» из одной позы в другую, испытывал наслаждение, ни с чем не сравнимое. Затем следовал контрастный душ. И затем, после всего этого, творог с овощами воспринимался как шербет султана.

Далее предстояло занятие математикой. Сидя за письменным столом, Антон раскрыл учебник и тетрадь. Теория вероятностей казалась увлекательной, как хороший детектив. Антон сверился со своими выписками из учебника: «Событие, которое при данных условиях может произойти или не произойти, называется случайным событием. В повседневной деятельности мы оцениваем вероятность такого события.» Так, это проще пареной репы. Антон перелистнул страницу: «Событие, которое не может не произойти, называется достоверным. И напротив, событие, которое произойти не может, называется невозможным (например, выпадение семи очков при бросании кости). Два события называются несовместными, если появление их обоих в данном опыте невозможно.» С этим тоже всё ясно. Далее: «Суммой событий А и В (А+В) называется событие, состоящее в появлении хотя бы одного из этих событий. Произведением событий А и В (А*В) называется событие, состоящее в появлении обоих этих событий.» И здесь никаких вопросов не возникало: над учебником Антон поработал основательно. Пора было переходить к решению задачек. Антон стал читать условие: «В ящике лежит 7 белых и 5 чёрных шаров, одинаковых по размеру…»

Зазвонил телефон. «…Сначала вынимают вслепую один шар, – продолжал читать Антон, снимая трубку, – затем – еще один…»

– Алло, произнёс он рассеянно.

– Антон Алексеевич, какое счастье! – донеслось из трубки. – Мобильник, как обычно, у вас отключён. Хорошо, хоть дома вы доступны.

Антон оторвал взгляд от текста задачки.

– Мам, я обещал, что зайду к ужину. Думаешь, забыл?

– Молодец. К половине восьмого, не опаздывай.

Антон посмотрел на часы.

– К восьми. Раньше не успею. Оденьтесь с папой в спортивную форму.

– Зачем?

– Проверю, как вы преуспели в йоге.

После короткого молчания мать поинтересовалась:

– Можно обозвать тебя нехорошим словом?