Крылья Тайболы

– Ну, у тебя и проблема! Конечно, слетаю. Я, наоборот, очень люблю летать, а когда покажу двигателю кулак, он у меня работает, как часы. От меня в этом плане только польза.

Оба рассмеялись.

– Вот и договорились! – обрадовался Катугин.

– Ты, Вася, по таким пустякам не расстраивайся. Обращайся по любому вопросу – решим, всё в наших силах.

– Я просто знаю работу на земле, а в воздухе немножко теряюсь.

– Не расстраивайся! – ещё раз сказал Брызгалов, – Когда надо слетать – зови меня. В воздухе проверять двигатель легче и лучше. Экипажи рычаги мне охотно доверяют, потому что эту работу я выполняю лучше их. Точнее, рычагами они двигают не хуже, а вот контроль параметров я выполняю лучше. А ты займись вплотную подготовкой ребят к государственному экзамену. Я не сомневаюсь, что все сдадут, но надо это провести в торжественной обстановке, чтобы люди почувствовали внимание к ним руководства. Экзамен на производстве сдавали все, и я тоже в своё время его сдавал.

– Я всё сделаю, только вовремя подсказывай, если что не так.

Технический класс изнутри приобрёл жилой вид. На потолок смонтировали самые лучшие светильники, какие только нашлись в хозяйстве. Потолок и пол приобрели гладкий идеальный вид. Стены выровнены и облицованы, осталась покраска.

Но вначале все силы бросили на комнату инженеров, где размещался временно и руководитель. «Буржуйку» убрали за ненадобностью совсем. В будущем планировалось отопление от котельной. Все неровности стен помещения спрятали. Комната окрашена краской так, чтобы её цвет располагал к творчеству и работоспособности. Временно в кабинет в обуви не входили, чтобы краска могла нормально просохнуть

Глядя на первое отделанное изнутри помещение, у людей невольно поднималось настроение и жила вера в светлое обещанное коммунистической партией будущее. Сформированная из курсантов-техников бригада по кусочкам собирала необходимые детали, забракованные от постановки на самолёт, но вполне пригодные для обучения. А ещё через некоторое время в класс приобрели столы и стулья. Работа в классе закипела в полную силу. Техники изготавливали стенды, рисовали плакаты, установили самодельную огромную классную доску, внутри которой спрятали изготовленные схемы и плакаты. Володя Аркадьев делал стенды по приборному и электрооборудованию.

Брызгалов пришёл к Якутину.

– Дай мне отпуск, – попросил он.

– Какой тебе отпуск? Начинается самая работа. Ты отработал всего полгода. Отпуск тебе, конечно, положен, но не в разгар же работы!

– Мы с Язёвым задумали съездить на озеро. Мне всего надо две недели: неделя на дорогу и неделя, чтобы наловить рыбы. До озера по речкам примерно шестьсот километров, – Брызгалов знал, что Якутин ему не откажет, поэтому твёрдо стоял на своём.

– Ладно, две недели я дам, – сдался Якутин, – Но потом будешь работать с полной отдачей.

– Я всегда работаю с полной отдачей!

– Значит, будешь работать ещё больше. К зиме надо построить котельную, она должна работать. Бригада для строительства дока для самолёта должна на днях приступить к работе. Поселим её в моём будущем кабинете.

– Как в кабинете? – Брызгалов даже поперхнулся, – Для чего мы тогда старались с отделкой помещений?

– Кабинет пока не отделан, поэтому проблем не будет, а в остальные помещения им вход будет закрыт. Этот вопрос решён и обсуждению не подлежит. Согласовано на самом высшем уровне, – он поднял палец кверху, – В райкоме партии. Раз ты собрался в отпуск, значит, распоряжаюсь я. Остальные инженеры будут заниматься самолётами. Я не могу совсем оголить основную работу. Передавай дела Катугину. Пусть он берёт на контроль и периферию.

– Спасибо, понял. Я тогда оформляюсь, и мы отбываем.

В начале июня Язёв и Брызгалов на деревянной лодке отчалили вниз по течению. Им предстояло спуститься по реке почти до устья, затем свернуть на впадающую речку и подниматься вверх до последнего населённого пункта, а там уже по виске рулить примерно километров сто до озера.

Лодка оказалась полностью загружена. Пустые бочки под рыбу занимали почти всю площадь судна. За рулём сидели по очереди: один в носу лодки отсыпался, а второй рулил, чтобы не терять время на длительные остановки.

По главной реке спустились относительно быстро, а вот путь вверх по маленькой речке оказался утомителен и долог. Низкие глинистые берега, поросшие кустарником, никакого впечатления не производили, созерцать их особо нечего. Некоторое оживление вносили деревни, но они быстро оказывались позади. Останавливались на обед, как правило, в безлюдных местах, быстро разжигая костёр. На чаепитие уходило не более получаса. Облегчённо вздохнули, когда показалась последняя деревня, расположенная на своеобразном полуострове, образованном огромным изгибом реки.

Заезд в виску Язёв помнил плохо. Знал, что надо миновать деревню и искать устье виски в одном из поворотов недалеко за деревней. Этот поворот искали очень долго, возвращаясь к деревне и снова заезжая вверх. Только на третий раз, когда заехали дальше прежнего, увидели устье виски. Предстоял утомительный стокилометровый путь вверх. Одно радовало, что ехать по узкому извилистому руслу оказалось очень интересно. Спать уже никому не хотелось. То и дело попадались торчащие с берегов обгрызенные льдом деревья, от которых приходилось отворачивать лодку и уворачиваться самим.

Речка очень сильно петляла, показывая свои причудливые повороты, иногда закручивающиеся на триста шестьдесят градусов. Лодка вращалась в одну сторону, а затем точно так же в противоположную.

– А ты знаешь, – сказал на очередном привале Язёв, – На этой речке не всегда справляются с течением и выскакивают лодкой на берег.

– Не совсем понятно, как можно вылететь на берег, если нормально сидеть за рулём? – спросил Виктор.

– Увидишь сам. Даже самые опытные рулевые оказываются на берегу.

– Разве нельзя выписывать повороты, регулируя скорость лодки, по руслу?

– Не всегда это получается…

Чаепитие закончилось быстро. На очередном крутом повороте мощная струя воды, вывернувшаяся из-за очередного мыса, ударила в нос лодки, направляя её прямо, и через секунду почти вся лодка выскочила на берег в низкую излучину поворота реки.

Язёв заглушил мотор.

– Лучше бы ты этого не говорил, – сказал Виктор, – Теперь я сам убедился, как это получается, давай стаскивать.

– Я сам не ожидал, хотя мысленно к этому готовился, – ответил Ефим Ильич, – Ничего страшного, стянем и поедем дальше.

– Поедем, только времени немного потеряем.

А ещё через некоторое время на пути встретился завал. Огромные сучковатые брёвна перегородили русло виски метров на пятнадцать в длину. Путники остановились, рассматривая это причудливое нагромождение. Они понимали, что, если разбирать завал, можно не справиться и за день. Глубина узкой речушки достигала нескольких метров – в сапогах на дно не встать. Работать на воде, балансируя в лодке, очень неудобно. Багра с собой не имелось, а имелся только длинный шест.

– Отталкивайся, – неожиданно сказал Язёв, – Будем преодолевать с разбега. Преодолеем, сколько сможем, с разбега, а дальше будем думать.

Он подождал, когда лодка отплывёт по течению назад, затем завёл мотор и дал полный газ. Лодка, медленно набирая скорость, ринулась вперёд. На подходе к завалу скорость уже оказалась максимально возможной. Далее нос лодки заскочил на бревно, и она по скользким сырым брёвнам заскользила вперёд, замедляя существенно скорость. Запаса скорости хватило до конца завала, а далее нос лодки опустился в воду, существенно облегчая ей плавный сход с брёвен. Язёв включил мотор на ход, и опять поехали, как ни в чём не бывало, вверх по течению.

Завалы следовали один за другим. Опыт первого завала продемонстрировал, как надо с ними бороться, и проблем почти не возникало.

Озеро появилось, когда от бесконечных надоедливых поворотов рябило в глазах. Огромное море воды плескалось перед глазами. Поехали сразу в одну из широких проток, где не так доставал ветер. Вскоре попалась изба, в которой и устроили своё становище.

Раскинули сети, но рыба ловилась крайне плохо. От безделья Виктор нашёл причудливый корень, похожий на человеческую голову, стал охотничьим ножом вырезать дерево, придавая корню нормальный человеческий вид, но не получались глаза. Он задумал один глаз сделать прищуренным, но ничего не выходило.

– Слушай, Ефим Ильич, – сказал он, – Закрой один глаз и посиди немного на пеньке. Тебе выпала великая честь быть прототипом будущего лица.

Ефим Ильич неохотно, но согласился. Он не привык сидеть без дела, а тут пришлось бездельничать, да ещё с закрытым глазом.

Медленно Виктор вырезал то, что задумал. Получилось лицо, похожее на пирата. Он вырезал рот с видимыми клыками, а затем, изготовив трубку, вставил её между клыков. Получилось довольно сносно.

– Всё! – сказал Брызгалов, – Остальное доделаю дома, осталось покрыть лаком.

После долгого сидения без дела рыбаки решили съездить на соседнее озеро, сообщающееся с главным озером мелководным ручьём. После долгих поисков рыбы они наткнулись на островок посередине озера. Когда лодка уткнулась носом в траву, трава по обе стороны от носа лодки зашевелилась.

– Здесь в траве много рыбы, – сказал Виктор.

– Я вижу, – ответил Язёв, – Сейчас сделаем косой прокосы и поставим сети.

Через некоторое время рыбаки островок весь опутали сетями. Просто сидеть и ждать они не захотели, вышли из лодки и начали ходить по траве. От ног уплывали рыбины, раздвигая траву и, тем самым, выдавая своё присутствие. Через некоторое время заколыхались сети. Расхаживая по траве пешком, рыбаки выпутывали рыбу, бросая в лодку. Огромных язей оказалось много. Пришлось, оставив сети, взяться за чистку рыбы. Надоедливый гнус, почувствовав безветрие и повышение температуры, тучами атаковал рыбаков. Им пришлось из травы отъехать на лодке на середину озера и там продолжить работу.

Виктор очень старался, поэтому после очередного взмаха ножом тот, зацепившись за чешую, случайно вылетел из руки и булькнул в воду. Мгновенно Виктор схватил весло и воткнул в то место, где упал нож. Очень повезло, что оказалось не глубоко и весло воткнулось в ил, а через некоторое время лодка оказалась от весла в десятке метров. Лёгкий ветерок не позволял ей держаться на одном месте. Без ножа производительность работы упала в два раза, но для Виктора не это сейчас виделось главным, ему до слёз оказалось жаль свой красивый охотничий нож.