Огненный шквал

– Но я боюсь. Мне почему-то кажется, что лес в наше время никто тушить не будет.

– Частично ты, может быть, и права. Реформы выкосили людей, как траву во время страды. Разрушен слаженный механизм, который создавался десятилетиями. Может это и правильно, что даже тушение пожаров должно быть рентабельным, но не такой же ценой! Борьба с пожарами отдана в регионы на откуп арендаторам леса и за их счёт. Понятно, что деньги на ветер бросать никто не будет, запасаться дорогостоящей техникой, пожарными средствами, лишними людьми. Задача любого арендатора лесного участка, как можно больше с него урвать любыми путями, а потом хоть трава не расти! Лесхозы, как сельские, так и государственные, реформированы и реорганизованы, людей не осталось, задачи стали другие. Лес стал практически бесхозным, а всякие запреты только усугубляют положение дел. Взять хотя бы мой участок. Разве мне одному по силам здесь что-то наладить? За день я не успеваю даже обойти свой участок, а ещё должны быть санитарные рубки, восстановление повреждённых участков, охрана, горы документации, обеспечение выездов начальства и многое другое, что даже в голове не укладывается. Если лес загорит, я один ничего не сделаю. Могу запросить только помощь, но когда эта помощь придёт, никто не знает, отлаженного механизма, который существовал, нет.

– Разве не можешь подсказать своему начальству, как обстоят дела?

– У нас слова никто не отнимал, но никто его и не давал: чем больше молчишь, тем будешь здоровее и целее. Начальство прекрасно знает всё положение дел. На все вопросы ответ один – нет средств. Их и в самом деле нет. Заготовка леса, где она была, остановлена. Леспромхозы сами по себе распались. Деревообрабатывающие заводы не работают. Частные предприниматели без средств, техники, объёмов, погоды не сделают. Если и заготавливают лес, то с минимальными для себя затратами. Лес теперь принадлежит каким-то мифическим московским фирмам, которые скупают огромные участки, но ничего там не делают. На самом же деле лес остаётся бесхозным.

– Шёл бы ты на другую работу.

– А где она другая? У других людей её вообще нет, а если и есть, то они не получают зарплату. Некуда мне идти! Буду на своём посту до конца своих дней.

– Васенька, давай я тебя попарю. Отдохни хоть в бане от работы.

Они, отдохнув в предбаннике, поменялись местами. Теперь Василий весь находился во власти берёзового веника, кряхтел, терпеливо вынося беспощадные удары берёзовых веток с листиками. Василиса била, не жалея ни Василия, ни веника. Поддав в каменку ковшик горячей воды, она снова хлестала и хлестала своего мужа.

А потом состоялось вечернее чаепитие. Василий Валерьевич поставил на стол самовар, который дети догадались согреть до их прихода. Самовар дышал жаром и самодовольно поуркивал, как кот, которого гладят. Чай Федорцов заваривал всегда сам, не доверяя эту деликатную процедуру родным. Василиса заваривала чай только тогда, когда хозяина не было дома. Заварной чайничек он водрузил на конфорку сверху, чтобы чай дошёл до кондиции.

Вся семья находилась в сборе и сидела за столом. От окружающей обстановки веяло теплом и уютом. И, казалось, время остановилось, все дела и заботы отошли на второй план.

На другой день он получил сообщение о крупном пожаре в соседнем районе. Беда их пока не коснулась, но она ходила рядом. Также сообщили, что лес тушила авиалесоохрана. Он облегчённо вздохнул, значит, не всё рухнуло. Авиация работает, можно надеяться на её помощь. По прошлым годам он знал, что пожарная авиация обнаруживает и тушит пожары в зародыше, не давая им разгореться. От этого только всем хорошо: и лес остаётся цел, и работа у десантников есть, и лесхозам хорошая помощь. Его задача вовремя сообщить и позвать помощь.

День набирал силу. Федорцов в лес не торопился. Из опыта он знал, что все неприятности возникают во второй половине дня, когда в лес потянутся вереницы людей.

Сейчас таковых немного, но начнётся грибная пора, лес просто наводнится людьми. Ярых нарушителей единицы, но окурок может заронить любой человек, совсем не умышленно, или не затушить, как в прошлый раз, костёр. Разводить костры пока никто не запрещал, распоряжения такого не издано, значит, и он запретить этого тоже не может, остаётся только вести контроль.

Василиса во дворе гремела кастрюлями, хлопоча по хозяйству. Ниоткуда возник Егорка Сопочкин.

– Василий Валерьевич, так я пойду, срублю ещё пару жердей? – спросил он.

– Я же тебе сказал: руби, только в отведённом месте. Место я тебе показал.

– Ну, я пошёл.

– Иди, да не кури там.

– Ты же знаешь, что я не курю.

– И других тоже предупреждай, чтобы огнём не баловались.

Федорцов послонялся немного по двору, но не вытерпел и пошёл осматривать своё хозяйство, не забыв прихватить карабин. Без леса он жить не мог, там был его второй родной дом, где лесничий знал каждый кустик, каждую тропинку, каждую поляну. Ему даже казалось, что деревья с ним здороваются, по крайней мере, не цепляются за одежду, как к другим посетителям леса. На травянистых местах сквозь старую сухую траву пробивается молодая поросль. Он думал о том, что тепло в этом году наступило рано. Земля, если не будет больших дождей, высохнет уже к июню. Скорее бы пробилась молодая трава, которая для огня является серьёзным препятствием, но в лесу подстилка из хвои и старых шишек всё равно будет сухая. Зелёные кустики голубики, черники, брусники и других ягод не будут для всёпожирающего монстра серьёзной помехой.

* * *

Начальник региональной авиабазы связался с управлением гражданской авиации. Ему, как никому другому, хотелось знать, почему самолёт авиалесоохраны не летает по патрулированию лесов, а самолёты местных воздушных линий эту работу выполняют без каких-либо ограничений. Без патрулирования лесов остаются три района, самолёту разрешено обслуживать только пожары. Такое в его длительной практике случилось впервые. Вот он и решил выяснить этот вопрос напрямую в управлении гражданской авиации. Ничего вразумительного по телефону он не услышал. Ему сразу же сообщили, что начальник управления Самоедов находится в отпуске. Про запрет никто ничего пояснить не мог, только сказали, что это связано с безопасностью полётов, но в чём конкретно эта безопасность заключается, он так и не узнал. Получается, что другим самолётам летать по небу безопасно, а самолёту авиалесоохраны небезопасно, имея на это лицензию и соответствующие разрешительные документы!