Фарцовщик. Часть первая

В шесть часов пятнадцать минут вечера Дима подъехал на трамвае к дому Андрея в Павловском переулке.

– Не спешишь ты, старик, ко мне, не спешишь… – встретил Андрей Дмитрия. – Чаю не выпьешь?

Дима неопределенно замотал головой.

– Давай налью, чай отменный, цейлонский. Собран в Цейлоне, а расфасован в Англии.

Приятели пошли на кухню и начали молча пить чай. Дима думал: «Ну и зачем ты меня пригласил к шести часам? Сорвал с работы, а теперь сидишь и молчишь?».

– Деньги принес? – нарушил молчание Андрей.

Дима протянул ему билет Госбанка в двадцать пять рублей.

– Хорошо, теперь через месяц платить надо, но ты не беспокойся, я тебе скажу, когда деньги надо приносить. А теперь, Дим, давай поговорим о том, о чём мы с тобой уже говорили. Ты выполнишь небольшое поручение. Прямо сейчас поедешь вот по этому адресу, – и Андрей протянул Диме мятую бумажку, где был написан адрес: «Полярная улица, дом двенадцать» и номер квартиры. – Тебя в квартире встретит дядя Витя – очень здоровый и крепкий мужик. Ты у него возьмёшь большой бумажный пакет и привезёшь его на Кантемировскую. А завтра я к тебе заеду и заберу его. Вопросы есть?

– А этот пакет тяжёлый? Если тяжёлый, то как с ним в метро ехать?

– Очень просто. Берёшь такси и едешь. Ты что, Дим, первый день замужем что ли?

Дима был не «первый день замужем», но у него в кармане лежал только один рубль и сорок копеек, а от Полярной улицы (это район «Медведково») до Кантемировской за эти деньги на такси не доедешь.

– Андрей, на такси, конечно, хорошо поехать, но у меня нет денег. Подбрось трёху, и я сразу поеду.

– Что, денег совсем нет, что ли?

– Деньги есть, но мало.

– Сколько у тебя сейчас денег?

– Один рубль сорок копеек.

– Ладно, сейчас я тебе дам… – и с этими словами Андрей полез в боковой карман кожаной куртки, висевшей на спинке стула.

Он начал доставать деньги: одни, свернутые в пачку, другие, закрученные в рулон. Коричневые стольники, зелёные полтинники, фиолетовые двадцатипятирублёвки и красные десятки. Он их вывалил на стол, но среди этой горы денег пяти- и даже трёхрублевых бумажек не оказалось.

– Старик, что-то не попадаются трояки… Я даже и не знаю, что с тобой делать… Что, правда, у тебя только один рубль?

– Андрей! Это правда. Я все последние деньги тебе отдал.

– Печально это…

– А скажи, завтра нельзя за этим пакетом съездить? – тихо спросил Дима.

– Завтра? Завтра можно… Но лучше сегодня. Это очень важно для епархии, понимаешь?

Дима ничего не понимал, но если Андрей просил, то надо было ехать. Но как ехать, когда нет денег?

– Может, Андрей, ты мне червонец дашь? А я тебе завтра, или когда ты за пакетом приедешь, верну сдачу…

Андрей молча собирал деньги, сортируя их по достоинству купюр. Однако после слов Димы, не закончив своего дела, он встал и вышел в коридор, где минут пять лазил по карманам своей верхней одежды. Вернувшись, он высыпал на кухонный стол горсть монет:

– Вот, старик, всю мелочь, которую нашел в доме, отдаю тебе. Пересчитай, пожалуйста, на такси хватить должно.

Дима сидел с одного края стола и считал мелочь, а с другого края Андрей считал крупные банкноты. Картина была карикатурная, но мужчины были поглощены настоящим делом. Дима насчитал мелочи на три рубля и тридцать копеек.

– Теперь должно хватить, – сказал он и начал одеваться.

– Я очень рад, – ответил Андрей, не переставая складывать деньги. – Дим, и не подведи… Как привезёшь пакет на Кантемировскую, сразу же мне позвони. Ну, давай, с Богом!

На Полярной улице Дима быстро нашел нужный дом и нужную квартиру. Ему открыл огромный, мрачный мужик. Дима не успел открыть рта, как мужик вытащил в коридор квартиры огромный, плотный бумажный пакет, и со словами: «Забирай быстро», – закрыл за Димой дверь. Дима подхватил пакет, но пакет был чудовищно тяжелый, и наш герой оказался не в силах его поднять. Поэтому он потащил пакет волоком: сначала по лестнице подъезда, а затем вдоль дома по мокрому асфальту. Шофёр такси, помогая грузить пакет в салон машины (а в багажник пакет не поместился), незлобно ругался и просил за такой тяжелый и мокрый груз, который намочил заднее сиденье, доплаты. Сам не зная почему, Дмитрий согласился, но про себя отметил, что денег у него после этой поездки не останется совсем.

Они приехали на Кантемировскую улицу уже в двенадцатом часу. С помощью шофёра Дима втащил очень тяжелый мокрый пакет в квартиру. Тяжело дыша, Дима на кухне достал из холодильника недопитую бутылку водки и налил себе полстакана. Выпил и, не закусывая, пошёл рассчитываться с шофёром. Протянул ему три рубля и сказал: «Спасибо».

– Вай, вай, вай, – запел водила, – слушай, мало даёшь! Добавь ещё рубль.

Дима добавил. Потом он позвонил Андрею.

– Андрей, всё в порядке. Я привез, что ты просил.

– Привез? Хорошо! Но почему так долго? Я уже волноваться стал…

– Да дорога неблизкая, разные концы города…

– Я знаю, старик. Пакет не порвался? Не промок? А то я за испорченный груз с тебя деньги вычту.

– Подмок чуть-чуть снизу. Этот грёбаный пакет очень тяжелый, поэтому приходилось его иногда тащить волоком.

– Дима! Это очень плохо. Если груз, находящийся в пакете, испорчен, то тебе придется отвечать деньгами.

Дмитрий начинал злиться: «Что за херня? Привёз, ведь… Что просил – сделал, а тут начинается… Не испортил ли груз… А ты меня предупреждал об этом?».

– Андрей, я не знаю, что в твоём пакете и знать не хочу. И то, что его мочить нельзя, я тоже не знал, поэтому претензии…

– Дима, неужели непонятно, что если вещь не твоя, то к ней надо бережно относиться? Это же элементарно. А если груз испорчен? Представляешь, что мне скажут в патриархии? Мне могут, а у нас так принято, зарплату срезать. И всё из-за твоей оплошности.

– Но, Андрей! Пакет оказался…

– Очень тяжелым. Я это знаю, ну и что с того? Ты должен был чётко выполнить мое поручение, мы же с тобой договорились. Я тебе за это деньги плачу. Галина Ивановна за тебя поручилась, а ты первое задание взял и провалил. Плохо это, Дима, очень плохо…

И Андрей повесил трубку. Щеки у Дмитрия горели огнем – то ли от холодной погоды на улице, то ли от выпитой водки, но, скорее всего, от обидных слов Андрея: «Я испортил груз… Галина Ивановна поручилась… А что это за груз? Если этот груз очень ценный, хрен ли ты тогда сам за ним не поехал, а поручил его мне? Странно это как-то. Очень странно…».

Вечером следующего дня Дима с Власовым, предварительно зайдя на Тишинский рынок и купив там соленых огурцов, соленой капусты и шматок деревенского сала грамм на триста, приехали на Донскую улицу в гости к Ирине. Ирина открыла им дверь, и ребята ахнули: она была одета в темно-зеленое сильно декольтированное длинное вечернее платье. На ногах, в тон платью, были надеты тёмно-зеленные туфли на высоком каблуке. На тонкой, изящной шее – золотая цепочка с красивым кулоном, на запястье левой руки – золотой браслет. Волосы подобраны вверх и также украшены золотой заколкой, а брови и ресницы подведены так искусно, что рядовое в общем-то лицо Иры превратилось в красивое лицо богатой и уверенной в себе женщины.

– Здравствуй, Ирина, – начал заплетающимся языком говорить Власов, видимо, насмерть сраженный красотой хозяйки, – мы вот тут с Димой кое-что купили…

– Проходите, ребята, раздевайтесь, будьте как дома, – сказала Ирина, приглашая их в комнату. – Обувь снимать не надо, сегодня соседей нет дома, можно пошуметь, расслабиться, а то вечно они смотрят, кто это ко мне пришел, что принёс…

– А у тебя что, коммуналка? – спросил Дима, тут же пожалев о своём вопросе.