Фарцовщик. Часть первая

Щеки Ирины вспыхнули, и она быстро стала объяснять, что после приезда из-за границы муж зазнался, стал хамить, грубить, пить водку, ну, ей и пришлось развестись с ним и поменять квартиру.

– Ладно, не расстраивайся, – чтобы загладить дурацкий вопрос Димы, начал утешать Ирину Власов, – всё у тебя будет хорошо. Посмотри на себя: красивая, стильная, молодая, сексуальная женщина расстраивается из-за какого-то мужика…

– Олег, я не расстраиваюсь… Давайте лучше садиться за стол.

– Давайте, – подхватил Власов, – только закусочку приготовим и вперед. Дим, ты что, не порезал до сих пор сало и соленые огурчики? Давай режь, а я капусточку пока достану…

Ирина отошла куда-то в угол комнаты и позвала оттуда ребят.

– Мальчики, кто-нибудь, помогите мне, пожалуйста, а то тяжело ящик поднять…

Власов мгновенно бросил капусту и оказался рядом с Ириной, причем одной рукой он слегка обнимал её за талию, а другой пытался вытащить картонный ящик из-за шкафа. Ящик его усилиям не подавался, и ему пришлось оставить талию Ирины и двумя руками вытаскивать сей предмет. Ура, получилось! На столе появилась внушительная бутылка питьевого спирта.

– Ирина, надо ещё воды принести… – сказал Олег.

– Какой воды? – не поняла его хозяйка.

– Простой воды, из-под крана, – начал объяснять Ирине Власов. – Спирт надо разбавлять водой, а то очень крепко получится…

– Да можно «напрямую» пить, – внёс свою лепту Дима, – а водой запивать.

– Вот и пей так, а мы с Ириной будем разбавлять спирт водой, – ответил Власов.

– Нет, мальчики, меня за границей учили разбавлять спирт кипяченой водой, а не водой из-под крана, – и она ушла на кухню, принеся через пару минут кипяченую воду, налитую в прозрачный стеклянный кувшин.

Затем Ирина взяла со стола бутылку спирта и передала ее Власову:

– Наливай, Олег.

На столе стояли три небольшие рюмки и три фужера для воды. Олег налил спирт в фужеры на треть их объема:

– А почему не в рюмки? – спросила Ирина.

– В рюмки мы будем наливать воду для смешивания со спиртом. И он налил ещё спирта в фужер Ирине и себе воды из кувшина.

– Ах, да. Конечно! Но какая же я бестолковая! Кто же спирт рюмками пьет? Давайте, мальчики, я стаканы принесу.

– Ирина, хватит суетиться, пора твой спирт пробовать. Давай, Ирина, за тебя, за твой спирт, одним словом, за всё хорошее, – сказал Власов и чокнулся своим фужером с Ириной и Димой.

Все выпили. Дима с шумом выдохнул воздух из лёгких и быстро запил спирт водой. Через минуту ему стало хорошо. Он посмотрел на приятеля и на Ирину. Их лица одновременно сделались красными. «Наверное, и моя рожа тоже красная», – только и успел подумать он, как Власов уже наливал спирт по второй пайке:

– Отменный спирт, однако.

Выпили ещё, закусив огурцами и салом с чёрным хлебом.

– И у тебя, Ирина, ты говоришь, такого богатства двадцать коробок? – спросил Власов.

– Двадцать одна.

– Супер, это можно прожить всю жизнь и водку больше не покупать в магазинах, потому что, это… Это… – Власов считал в уме, сколько же это будет бутылок водки, – Это… Шестьсот тридцать бутылок отменной водки, во как!

– Хорош тебе подсчетами заниматься, – вступил в разговор Дима, – видишь, Ирина и я хотим ещё выпить, а ты говоришь, сколько это бутылок будет… На сколько лет хватит… Это, я скажу, смотря как пить. Если агрессивно, в пересчете на водку, то бутылка спирта, а в ней целый литр, хватит на… на… Где-то дней на десять, а если умеренно, то бутылки спирта хватит на месяц. Отсюда делаем вывод, что при агрессивном потреблении спирта иринины запасы закончатся через три с половиной года, а при умеренном потреблении – через десять лет. На всю жизнь, как видите, не хватит. Поэтому лучше наливай, друган, спирта, уж больно он хорошо идёт.

– И сальце, сальце вы, мальчики, удачно купили, – пропела нежным голоском Ирина.

«Всё, уже пьяная делается», – отметил про себя Дима и вышел в туалет. Вернувшись, он обнаружил, что хозяйка, распустив волосы, сидит на коленях у Власова, обняв его своими руками за шею. А Власов, ухмыляясь своей сладострастной улыбкой, что-то нашептывает Ирине на ушко, и его левая рука (Дима это отчетливо видел), его левая рука, задрав тёмно-зеленое платье, уже гуляет по бедрам «хозяйки бала». «Ну, блин, не успеешь отлучиться по нужде, уже всё готово, – сокрушался Дима. – Власов захватил всю позицию. И так всегда, сколько я его знаю… В колхозе, на овощной базе, на вечеринках, или вот, ездили тут на днях от института в Таллин на экскурсию. Так он прямо в купе у меня на глазах совратил попутчицу…»

– Эй, ребята! Я вернулся. Нехорошо так себя вести, я тоже живой человек.

С этими словами Дима налил себе ещё спирта, и не на одну треть от объема фужера, а на две трети, и резко выпил. Власов тискал Ирину уже открыто и не обращал внимания на Диму. Его руки ушли глубоко под платье Иры, и что они там находили, Дима не видел. Но зато он видел, что Ирина стала порывисто дышать, а также постанывать. Её левая рука продолжала держать Олега за шею, а правая через расстегнутую рубашку и брюки, видимо, сжимала мужское достоинство Власова. Поэтому он тоже тяжело задышал, и ноздри его орлиного носа стали раздуваться.

– Ребята! Вы обнаглели в-в-в конец! Я же всё ви-жуу, так не-е-льзя… – сказал Дима.

И он опять налил себе спирта в фужер, но теперь до краёв, а затем выпил и через минуту только издавал шипящие звуки и пускал слюнявые пузыри. А перед его глазами разворачивалось новое действо: Ирина вдруг спрыгнула с колен Власова и двумя руками резко рванула вниз с него брюки вместе с трусами, затем задрала своё платье до самых бедер и опять уселась на колени Олега, но теперь лицом к его лицу, потом обняла его крепко за шею, и её губы слились с его губами в диком поцелуе. Раздались стоны… И они задвигались своими телами в такт этим стонам. Дальше Дима ничего не видел, потому что уронил свою голову в квашеную капусту и захрапел.

Очнулся он ранним утром, лежащим в одежде на одной кровати с Ириной. Она лежала с Димой рядом, совершена голая, повернувшись лицом к стене и выставив свою вздёрнутую попку, которая была едва прикрыта одеялом. Дима почти протрезвел. И его правя рука пошла гулять по округлым частям тела Ирины. Она спала. Этот фактор, прибавил руке Димы уверенность и наглость. Вот его рука трогает бедро, вот пошла вверх по спине, вот плечики, здесь Дима подключает левую руку, и его руки устремляются вниз к бедрам, и вот он уже начинают… Да, дорогой читатель, начинают искать вход в «нефритовую пещеру». Очень нежно, постепенно, миллиметр за миллиметром пальцы Димы трепетно, терпеливо ищут скрытый «сезам» и не могут его найти, потому что он не хочет нарушать сон спящей девы. И вот, наконец, его большой палец коснулся розовой улитки. Ещё миг… По телу девы проходит нервный импульс. Её попка ещё больше выгибается в сторону искателя, и в это время палец Димы входит во «врата рая»… И тут он окончательно трезвеет, и перед его глазами медленно проплывает сцена, в которой Ирина со стонами отдается Власову. Его рука мгновенно возвращена обратно, в исходное положение, и он резко встает с постели. Его голова кружиться, ноги трясутся, но он делает над собой усилие, доходит до стола, наливает в тот самый заляпанный сальными руками фужер ещё спирта, но совсем немного, вперемешку с водой. Выпивает и закусывает бутербродом. Начинает собираться, хотя ноги не слушаются, и хотя на улице только слегка брезжит рассвет.

– Куда ты, Дима? – тихо подаёт голос «проснувшаяся» Ирина, – ещё рано, транспорт не ходит… Иди ко мне, мне холодно и одиноко… Не уходи, лучше согрей меня…

У Димы дрогнуло сердце, но ровно на одну минуту. «Ей холодно, – жестко подумал он, – а когда с Власовым трахалась, то было жарко».

– Останься, Дим… Ну куда ты… Прошу тебя, останься, – с каждым произнесенным словом её голос потихоньку затихал.

Дима ушёл в едва обозначившееся утро. Ушёл легко. Он очень хорошо понимал состояние Ирины. Отдалась спьяна Власову, отдалась, может быть, не ведая, что вообще произошло, а Власов воспользовался ситуацией. «А что его винить? Природа-мать заиграла в его теле, и вот результат… Да и Ирину винить не за что, тоже природа. Живёт красивая девка одна, без мужика, хочет любви, хочет секса, а тут Олег подвернулся, очень симпатичный малый… Если не Олег ей подвернулся бы, а ты, то наверняка ты, Димка, поступил бы так же, – так размышлял наш герой, быстро двигаясь к станции ближайшего метро. – Оттрахал бы девку со страшной силой и забыл бы про Лялю, про Галину Ивановну… Мы, мужики, очень любим в таких ситуациях осуждать других, но коснись нас, так сразу о матери-природе вспоминаем».

Метро уже было открыто, и Дима быстро доехал до Кантемировской улицы. Уже находясь в квартире, он опять прокрутил в голове прошедший вечер, и подумал, что «не дал» Иринке правильно. Во-первых, сохранил свое мужское достоинство, во-вторых… Честно говоря, он не знал, что «во-вторых», потому что голова спьяну болела и ничего не соображала. И он, приняв душ, рухнул в кровать. Но заснуть ему не удалось: буквально через двадцать минут зазвонил телефон.

– Дмитрий, куда ты пропал? – раздался в телефонной трубке голос Андрея, – я уже ненароком подумал, не случилось ли с тобой чего. Звоню, звоню, а тебя, видимо, нет дома.

– Андрей! Давай короче, я очень хочу спать, только пришел…

– Короче… Хорошо. Груз, который ты привез, оказался подпорченный, поэтому я с тебя спишу деньги в размере двадцати рублей. Я тебя предупреждал, у нас в епархии правила очень строгие. Это раз. А во-вторых, ты был мне очень нужен вчера вечером, а тебя не было дома. Это, Дима, минус. Одним словом, старик, когда проснёшься, позвони мне.

Дима нервно завозился в постели. Ложась то на правый бок, то на левый, то яростно взбивая подушку руками и закрывая голову одеялом – но всё оказалось напрасным: сон был испорчен. Мозги включились и начали свою работу: «Ты звонил, блин… А на хрена ты звонил? Оказывается, я был нужен… А хрен ли ты накануне мне не сообщил? Спишет он с меня двадцать рублей… Давай, списывай… У меня нет ни шиша. Поэтому списать тебе ничего не удастся… Андрей… Это тот ещё перец». И Дмитрий захрапел – усталость и пьяная ночь всё-таки взяли своё.

Ближе к вечеру он позвонил Андрею. Андрей сказал вот что:

– Старик, хорошо, что ты позвонил. Нужна твоя помощь! Быстро бери такси и приезжай ко мне.

– А в чем дело?

– Ещё раз тебе говорю, бери такси и быстро двигай ко мне, ты мне нужен.

– Но у меня…

– Как всегда, нет денег?.. Приедешь ко мне во двор и скажешь таксисту, чтобы подождал. Я выйду и расплачусь.

Через двадцать минут Дмитрий ехал на такси к Андрею. Было восемь часов вечера, но темнота на улице и непрекращающийся дождь – холодный, противный осенний дождь – угнетающе действовали на Димину психику. «Стая воробушек к югу помчалась, – вспомнил он неприличное стихотворение Баркова, – знать, надоело говно им клевать, а на осине ворона усралась, ну и погода же е..твою мать…»