Кащей

Узнав о случившемся, сэр Джон приказал посадить Койлина под арест в каменный мешок, устроенный для особо провинившихся. В течение десяти дней ему не давали ничего, кроме кувшина воды и куска чёрствого хлеба, и только заступничество Гордана, который тайком подкармливал узника, помогло Койлину живым выбраться на свободу. Никакого сожаления и раскаяния он не выказал.

С этих пор никто не осмеливался обижать Койлина или подшучивать над ним. Меч, который он всегда носил с собой, по приказу сэра Джона был отобран, но Койлин продолжал упражняться с мечом из дуба, который он выстругал для себя кинжалом, выигранным на состязаниях. Кроме владения оружием, Койлин, будучи смышленым малым, выучился читать и считать, чем нимало удивил сэра Джона.

– Оказывается, ты не только умеешь владеть мечом! Да знаешь ли ты, что даже не все бароны и рыцари могут читать! Ну-ка! – и он подал Койлину толстый фолиант в переплёте из телячьей кожи. Это были фенийские саги на гэльском языке.

– Да смотри, не порви страницы, эта книга стоит дороже, чем ты сам! – добавил он, и, скрестив руки на груди, слушал, как его слуга с запинками, но все же разбирает текст.

Похвалив Койлина, сэр Джон велел писцу научить писать способного слугу. Теперь Койлин ежедневно после выполнения положенных работ занимался письмом, старательно выводя буквы. Однажды писец, толстый мужчина с лицом красным от постоянного возлияния, попытался ударить своего ученика, но тот, перехватив его руку, так глянул в глаза писцу, что тот сразу обмяк, и что-то пробормотав, продолжил урок. Писец был очень раздосадован тем, что кто-то, кроме него может читать и составлять грамоты, и может случиться, что сэр Джон выгонит его за беспробудное пьянство. Писец, как мог, препятствовал учёбе, жалуясь сэру Джону на бестолковость ученика, однако тот, посмеиваясь, пригрозил, что если к осени Койлин не выучится грамоте, то его, писца, ожидает незавидная участь. Конечно, писец страшился зря. Несмотря на пьянство, он владел английским (теперь его называют староанглийским) и латинским языками, и, кроме того, понимал французский язык, хотя и не мог на нём писать.

Однажды в замок поступило на службу несколько молодых солдат. Не зная, с кем он имеет дело, один из них стал подшучивать над Койлином, и, наконец, спросил, не видит ли он приближающийся отряд. Койлин грубо ответил, что он не может видеть сквозь стены замка, и тогда солдат, на горе себе, стал тянуть мальчишку за уши вверх, приговаривая:

– Тогда расти выше стен замка!

Койлин стерпел боль, но затаил злобу. Он собрал все свои сбережения, состоящие из серебряных монет, выигранных им на лучных состязаниях, нож, лук с запасными стрелами и тетивой, трут, кремень, приготовил запас воды, хлеба и копчёного окорока, и стал выжидать. Воистину, девиз «Nemo me impune Uicessit», был роковым!

На следующий вечер он, подкараулив под сводами замка неосторожного солдата, всадил ему кинжал между лопаток, так, как учил его Гордон, держа лезвие горизонтально, чтобы оно легко прошло сквозь рёбра. Спрятав холодеющий труп, Койлин исчез из замка навсегда.

Глава 6

Койлин выбрался из замка тайной тропой, известной ему с детства, и очутился в лесу.

Двенадцатилетнему мальчишке было непросто принять это решение, но он действовал, полагаясь на свои звериные инстинкты.

Койлин набрёл на место, где когда-то располагалась разбойничья застава, но никого там не нашел. Проплутав в лесу три дня, он наткнулся на мальчишку, который безбоязненно шагал среди лесной чащобы, напевая какой-то нехитрый мотив.

Койлин крадучись последовал за ним, стараясь понять, кто это. Мальчишка был бос, в старой, с чужого плеча кожаной куртке, однако у него за поясом красовался «скин ду», небольшой нож с прямым клинком.

Мальчишка шагал, казалось, не замечая ничего вокруг, и вдруг, не оборачиваясь, он произнес: «Хватит прятаться! Если хочешь узнать что-нибудь – скажу, если хочешь ограбить – умрёшь сам!»

Койлину ничего не оставалось, как покинуть своё укрытие, и выйти на дорогу.

– А я знаю тебя! Ты – водонос из замка, который метко стреляет. Что ты тут делаешь?

Койлин молча глядел на лесного путника. По виду он был его одногодок, тоже рослый и крепкий, нож, торчащий за поясом, говорил, что его хозяин совсем не прост.

Мальчишка тоже внимательно оглядел Койлина, приметив нож, прикрепленный к левой икре.

– Наверное, что-нибудь натворил, и убежал из замка! – сразу определил он. – Так ведь?

Рассказывай!

Койлин, не любивший никаких повествований, мялся, переступая с ноги на ногу.

– Ну, тогда прощай!

И мальчишка, повернувшись, направился путём, известным только ему одному.

– Подожди! – окликнул его Койлин – Если я тебе скажу, ты меня не выдашь? Мальчишка рассмеялся.

– Кому? Медведю, или может, лисице?

– Ты сможешь мне помочь? – Койлин с надеждой смотрел на лесного путешественника.

– Это зависит от причины, по которой ты здесь оказался.

– Ударил солдата, – наконец признался Койлин.

– Ножом? – указывая грязным пальцем на оружие Койлина, засмеялся мальчишка.

– Ладно, можешь не говорить. Я не стражник, и не судья. Если хочешь, пойдем со мной, а нет, делай, что хочешь.

И он, насвистывая, направился своим путём. Койлин, увязался за своим спутником, и вскоре они исчезли в чаще леса.

В двух часах ходьбы от дороги, в лесной трущобе, обитали те, кому не нашлось места среди обычных людей. Не будем судить их, оставим это господу Богу. Лишь он один ведает, кто прав.

Укрытые под раскидистыми ветвями дубов, в дремучей глубине леса стояли шалаши, в которых ютились бедняги. Это были, в основном, крестьяне, обобранные феодалами, которым нечего больше терять. Они переняли обычаи тех, кто их грабил, а именно – пользоваться правом силы. Вооружившись, кто чем мог, они собрались здесь, чтобы вдохнув глоток свободы, рано или поздно очутится поверженными в бою, или повешенным по приговору королевского суда. Все они назывались товарищами и братьями, подобно морским разбойникам, собратьям по ремеслу, но в отличие от них, пристанище им было не бурное море, а лесная чаща.

Вот к этим бунтарям и любителям вольной жизни и направился беглый слуга из замка Дирлетон со своим новым знакомцем, который назвался Нивом. Они долго кружили по лесу, несколько раз выходя на одни и те же тропинки, и Койлин догадался, что его проводник проверяет, не следит ли за ними кто – ни будь.

Изрядно поплутав в чащобе, они подошли к небольшому холму, похожему на череп, на вершине которого, словно рога, росли два дуба. Нив издал тихий свист, похожий на птичий, на который тут же откликнулась кукушка. С ветвей высокого дерева, под которым они стояли, спрыгнул высокий худой человек, одетый в новый бархатный кафтан и драные штаны, сквозь которые просвечивали голые колени.

– Привет, Нив! С кем это ты сюда пришагал? – Он подозрительно уставился на Койлина.

– Да я знаю этого парня! Это же слуга сэра Джона, тот, что вывел его отряд на наших дозорных! Эй! – раздался его крик. – Братья, идите все сюда! К нам пожаловала важная птица, из самого замка!

Двух ребят тут же окружила толпа разбойников, в пёстрых одеяниях, вооруженных луками, дубинами, топорами и ножами. Они появлялись буквально из-под земли, вылезая из узких щелей, служивших входом в землянки, Эти обиталища разбойников были так искусно замаскированы в высокой траве, что мимо них можно было пройти, не догадываясь, что рядом человеческое жильё.

– Вот так гость! – К Койлину подошёл человек в хорошем одеянии, лицо его было приветливо, но глаза смотрели настороженно и грозно. Видимо, это был предводитель разбойничьей шайки.

– Нив, зачем ты притащил его к нам? Это же соглядатай! Эй, ребята, готовьте петлю!

Предводитель взмахнул рукой, и словно по мановению волшебной палочки Койлин почувствовал на своей шее верёвку.

– Стойте! – закричал Нив. – Больно вы все быстрые! Не трогайте его!

Но Койлина уже тащили трое молодцев к ближайшему дубу, гостеприимно раскинувшему свои крепкие ветви. Разбойники так уверенно действовали, что было ясно, что на ветвях дерева появлялись не только жёлуди. Нив подбежал к своему новому приятелю, которого он завлёк в петлю, и схватил верёвку, не давая закинуть её на ветви.

– Он убежал из замка, убив стражника! – вопил он, извиваясь в руках разбойников, пытавшихся удержать его. Один из разбойников выхватил у Нива верёвку, ловко забросив её на толстую ветвь.

Лягнув одного разбойника и вырвавшись, Нив бросился к дубу, на ветвях которого уже натягивалась, подобно струне, веревка, на конце которой, словно червяк, извивался Койлин. Нив ловко обрезал верёвку, загородив собой незадачливого знакомца.

– Хотите его повесить? Так вешайте и меня. Я его сюда привёл, и отвечу за него! Ну, подходите! – отчаянно закричал Нив толпе разбойников, размахивая ножом.

Толпа притихла, а Нив продолжал свою адвокатскую речь:

– Вы собираетесь повесить человека, такого же бедняка, как и мы. Но даже в королевском суде виновному дают последнее слово. Значит, мы – хуже королевских слуг!

– Да, да, – послышалось из толпы.– Дадим ему слово, только после обязательно повесим. Говори, королевский шпион!